светлой комнате, на дверях которой красовалась теперь табличка «Дирекция маркетинга». Окрыленный молодой человек готов был с утра до вечера генерировать идеи, готовить, обосновывать и просчитывать новые проекты. Комната, впрочем, казалась просторной и светлой только в первую неделю, когда Борис сидел в ней в гордом одиночестве. Но все менялось с пугающей быстротой. По нескольку раз на дню в комнату входили двое рабочих и вносили стол для очередного сотрудника. Уже к концу второй недели рабочим приходилось демонстрировать чудеса смекалки, чтобы найти место для нового рабочего места, а Борису, занявшему удобное место у окна, дабы добраться до дверей, приходилось следовать довольно мудреным фарватером, огибая столы и минуя кабели, торчащие из стоящих на них мониторов. Все эти новые сотрудники беспрестанно что-то делали: печатали, звонили, говорили, обсуждали меж собой, а по большей части обменивались репликами, не имеющими к деятельности фирмы никакого отношения. Если начистоту, то Борис вовсе не понимал, чем занимается большинство из них, выходило, не врал Саня Кузнецов, когда рассказывал о своих планах относительно штата отдела.
Гул стоял, как на аэродроме. Впрочем, проблему эту Апухтин решил просто: принес плеер, сунул в уши динамики, и Трэйси Чэпмен без труда перекрыла весь этот нестройный гул своим глубоким голосом. Борис и существовал бы благополучно, абстрагировавшись от этого шума, но каждый третий из новобранцев обращался к нему за помощью и консультацией.
Но, несмотря на все это, Борис благополучно продолжал работать, облекая свои идеи в солидно оформленные папочки с проектами. Готовые папочки он регулярно относил господину Подворскому, и, по самым скромным подсчетам, стопочка должна была вырасти солидная. И именно о судьбе этой стопочки хотел поговорить Борис со своим начальником. Что ждет их в ближайшем будущем? Пока Борис не получил ни одного отзыва о своих работах, и ничто не указывало на то, что по проектам начаты какие-то работы. Если все то, что напридумывал Борис, из рук вон плохо и в этом причина молчания шефа, то хотелось бы понять, чем не нравятся эти идеи. Обидно думать, что он разочаровал своего патрона. Если идеи хороши, то еще пуще хотелось услышать об этом. А так складывалось впечатление, что работы эти не читаются вовсе, а откладываются в долгий ящик, на потом. Словом, маркетолог Апухтин считал, что потрудился на славу, и желал услышать отзывы о своей работе, какими бы они ни были. Но Константин Николаевич уже неделю переносил встречу со своим «бесценным» сотрудником, ссылаясь на общую занятость и локальную загруженность в связи с надвигающейся выставкой.
Сегодня Борис, повинуясь какому-то порыву, встал вдруг из-за стола, бросил наушники на клавиатуру, прихватил папку с очередным готовым проектом и отправился к шефу. Он буквально ворвался в начальственный кабинет. И не ворвался даже, а впорхнул, как забегают люди чрезвычайно занятые, забегают, предупреждая с порога «Я на минуточку!», и суют торопливо свою пятерню для символического рукопожатия.
— Константин Николаевич, мне нужно с вами поговорить! — Борис молниеносно опустился в кресло и бросил свою папку на край стола, как бы демонстрируя, что содержимое ее может подождать и к делу никак не относится.
— Ну что ж, давай поговорим. — Патрон развел руками, демонстрируя, что готов выкроить для разговора немного времени из своего плотного графика. — Итак?
— Я вам приносил несколько папок, — напомнил Борис, чтобы уточнить предмет предстоящего разговора.
— Верно, было. — Константин Николаевич выдвинул один из ящиков стола, куда, должно быть, складывал папки, но доставать ничего не стал. — Ты их через день приносишь. Многие я посмотрел, очень любопытно.
— Так вот, я и хотел бы узнать ваше мнение.
— По какому вопросу?
— Ну, по какому-нибудь. Насчет какого-нибудь моего проекта.
— А что, собственно? — Подворский удивленно взглянул на сотрудника. — Хорошая работа, грамотная, интересно все.
— Ну, вот я и хотел... как бы уточнить, какие проекты годятся для внедрения, какие — нет.
— Ну, по-моему, все годятся. Нормально все. Ты вообще к чему ведешь-то? Что тебя беспокоит?
— Я думал, что можно уже двигаться дальше. Внедрять какой-либо из проектов. Осуществлять на практике.
— Конечно, можно. — Константин Николаевич провел рукой по щеке. — Скоро начнем. Сразу после выставки я выхожу на руководство для утверждения — и вперед!
— После выставки?
— Да, до выставки не получится. Очень много хлопот, а людей, сам знаешь, некомплект.
Насчет некомплекта Борис бы поспорил. На его взгляд, более половины нынешних сотрудников отдела можно смело выставить за дверь, но поднимать эту тему сейчас не стоило.
— И что мне сейчас делать?
— Как это что? Продолжай работать!
— Но ведь даже тех проектов, что я написал, мне хватит за глаза. Я их все просто не потяну. Куда ж больше?
— А при чем тут «ты не потянешь»? Ты автор проектов, идейный вдохновитель, мозг! Твоя задача— генерировать идеи и следить за их воплощением в жизнь. Всю черновую работу будут делать другие люди. Наберем тебе помощников, сколько нужно, — и ваяй, созидай, на здоровье! Кесарю, как говорится, кесарево.
Константин Николаевич мельком, но довольно внимательно глянул на часы.
— Слушай, ты извини, мне до трех нужно доклад закончить. Давай к делу. Что ты хотел спросить?
— Да я, собственно, уже спросил... Я хотел узнать по поводу проектов: как, что. Годятся они для фирмы или нет. Какие-нибудь поправки, дополнительные расчеты.
— Все отлично! Я ж говорю тебе: после выставки все проекты пойдут полным ходом, в полный рост. — Он подхватил со стола принесенную Борисом папку. — Что-то новенькое?
Борис не ответил, сочтя вопрос риторическим, а комментарии излишними. Суть предложения, как обычно, была изложена на первой странице в трех предложениях, которые как раз читал начальник.
— Ого! Производство! — Константин Николаевич быстро пролистал страницы, скорее определяя объем работы, чем пытаясь выхватить что-то из текста. — Сильно. Замахиваешься все круче.
Он закрыл папку и опустил ее в открытый ящик стола.
— Кстати, — сказал патрон, еще раз глянув на часы, — хорошо, что ты зашел. У меня к тебе серьезное дело. Ты ведь экономист?
— Экономист. — Борис чуть приосанился.
— Тут есть серьезная работа... — Господин Подворский отер щеки тыльной стороной ладони и задумался на несколько мгновений. — У нас есть несколько регионов, в которых оборудование продается лучше, чем в других. Есть мнение, что стоит открыть несколько филиалов компании за Уралом. Представительство, офис, склад, сервисный центр. Ну, чтобы обойти конкурентов. Так вот вопрос: как выбрать нужный регион и не ошибиться?
— Существуют методики, которые позволяют... — начал было Борис, но шеф остановил его жестом.
— Тут нужно учесть, что во многих регионах уже есть свои собственные фирмы, которые завозят оборудование из той же Италии, Польши, Дании. В Новосибирске, например, аж две такие фирмы. Две! И нам придется не просто бодаться с тем же «Негоциантом», который сидит здесь и так же, как мы, зазывает сюда дилеров. Придется иметь дело с местной публикой, у которой все схвачено и повязано: родственники, друзья детства, соседи. Понимаешь, о чем я? Есть города, где нас ждет золотая жила, а есть районы, куда лезть вообще не стоит. Вот в чем проблема. Что думаешь по этому поводу?
— Что думаю? Как экономист я могу рассчитать, сколько вообще могут купить оборудования в каждом конкретном регионе. Какого оборудования, сколько единиц и по какой цене. Причем достаточно точно. А вот что касается друзей и родственников... — Борис достал из кармана ручку и сделал некий дирижерский жест. — Тут, понимаете ли, нужно рассматривать каждый случай персонально. Хотя, с определенной погрешностью можно просчитать и это...
— Просчитать? — Константин Николаевич забыл скрыть удивление. — Как это можно просчитать?
