—деловито сообщил Михаил Женьке.
— Почему... вокруг света? — удивился Женька. — Это еще когда будет! Мы же в Таллин собрались.
— Вот именно — в Таллин, — ответил Михаил. — А вдруг записка чужому в руки попадет. Про Таллин-то все поверят, а про кругосветку — никто.
— А Мошкины догадаются? — почесал затылок Женька.
— Ясное дело. Помнишь, я им говорил, что после Таллина, может, и в кругосветку пойдем? А они сказали, что до Таллина и назад почти кругосветка и получится. Да не в этом дело, — отмахнулся Михаил. — Главное, они поймут, что нам шкоты позарез нужны!
Борис, машинально наведя на кота бинокль, вдруг узрел у него на шее странный полосатый пакетик.
— Лови кота! — жутким голосом приказал он Молчуну и Хихикало.
Вторая неспортивная мечта Бориса
Это долгая история — как поймали кота. Потому что его ловили, пожалуй, часа полтора. Он прятался под бревнами, под крылечками, залезал на деревья и даже на телеграфные столбы. Ему, наверное, не нравилось, что трое мальчишек со зловещим видом и с растопыренными, как у садовых чучел, руками всякий раз заходят к нему с разных сторон, перемигиваются и громко шипят друг другу: «тсс-тсс», а ему, коту: «кис-кис». И просят: «Ну иди сюда, рыженький!» А может быть, он подумал, что они играют и решил доставить им удовольствие? Об этом знает только сам Барсик.
Когда кота поймали и освободили его от этой неудобной тряпки на шее, он никак не хотел уходить от ребят и все терся о ноги Бориса, пока тот развязывал носок. И Барсик, очевидно, недоумевал, зачем они его так долго ловили, а теперь гонят прочь:
— Пшел, пшел, рыжий!
Когда Борис доставал из носка записку, из нее выпали деньги.
— Десяточка, — зачарованно произнес Хихикало, наклоняясь. Борис оттолкнул его и положил десятку в карман.
«Нас тоже заперли, — прочитал он. — Если сумеете выйти, быстро купите трос капроновый, 50 метров. А не то разберут, и никакого «Вокруг света» не будет. Михаил Енохин».
— А? — поднял голову Борис. — Слыхали? Куда задумали? Вокруг света!
— Вот заливают! — захихикал Хихикало. — Вокруг журнала «Вокруг света» они поплывут!
Молчун хотел было кивнуть, но предусмотрительно взглянул на Бориса.
— Вокруг света! — с завистью сказал Борис. — Вся страна узнает!
— Да что там вся страна, — на ходу перестроился Хихикало. — Весь мир!
— Вокруг света мы, конечно, не поплывем, — задумчиво сказал Борис. — Кому это надо?
— Потонем,—согласился Хихикало.
— Захватим шлюпку, — продолжал Борис. — Спрячемся где-нибудь в тайной бухте. Месяцев на пять-шесть...
— Учиться в школе, значит, не будем, — широко улыбнулся Хихикало.
— ...А домой письма присылать будем с марками: Австралия, Чехословакия, Монгольская Народная Республика, — размечтался Борис.
— Постой, — перебил его такой же неуч Хихикало. — Ну, в Австралии и Чехословакии вроде бы есть какие-то моря или океаны. А в Монголии, кажись, нет, я ее недавно на карте случайно видел.
— Пустяки. Кто у меня дома разбираться станет? Лишь бы марки были заграничные, — заявил Борис и повторил: — Будем посылать письма... Вроде бы плывем. — Он зачарованно смотрел на голубое небо. — Уходим вначале налево от пристани, а через полгода подплывем справа. Все поверят, что мы земной шар обогнули! Вы только послушайте. Представляете, какая встреча будет!
И они послушали... И они представили...
Шлюпка под высоким парусом, зияющим дырами, гордо приближается к пристани в сопровождении военных кораблей, теплоходов и бесчисленного множества яхт, шлюпок и моторок!
На пристани — весь город от мала до велика! Даже все грудные в детских колясках и все древние старики в инвалидных колясках!
«А все отдыхающие в соломенных шляпах», — сказал Борис.
Иностранцы, увешанные сувенирными значками, с русской матрешкой в одной руке, с фотоаппаратом — в другой! С табличкой: «Родные и близкие» стоят родители Бориса, Молчуна и Хихикало, их близкие и дальние родственники! Шеренгу «родных и близких» замыкает пес Фантомас, увенчанный в честь Молчуна большим лавровым венком!
Другая табличка: «Товарищи и друзья!»С ней гордо стоят все те мальчики и девочки, которых обижали Борис и его компания!
Третья табличка: «Помощники»! Ее восторженно вздымают на палке Михаил, Женька и братья Мошкины!
Журналисты, кинохроника, радио и телевидение! Отдельно стоят Вицин, Моргунов, Никулин и Папанов с длиннющим плакатом: «Тоже обещаем никогда не хулиганить!»
В руках у советско-американского экипажа космонавтов «Союз— Аполлон» красочный транспарант: «Приветствуем на родной земле!»
Сводный (сведенный из всех городов страны!) духовой пионерский оркестр и детский хор Большого театра (недавно его выступление по радио передавали!) исполняют песню: «Капитан, капитан, улыбнитесь!» (На международных языках, чтоб все понимали!)
Борис улыбается в усы. Усы внезапно съезжают набок, он ловко и незаметно поправляет их. Неузнаваемо изменился и облик других «вокругморяплавателей»! Ветер треплет пышные бакенбарды Молчуна и Хихикало. (Обросли в долгом плавании!)
Шлюпка швартуется у причала. Тотчас же почитатели подхватывают шлюпку вместе с героями и несут к постаменту, специально сооруженному из гранита во славу небывалого путешествия! Постамент окружен цепями и якорями. По пути шествия Бориса, Молчуна и Хихикало осыпают живыми и синтетическими цветами. Кто-то (ошалев от восторга!) бросает им свой абонемент на будущий чемпионат мира по хоккею!
«Не деритесь из-за него, — говорит своей компании Борис, — всем по абонементу дадут. Сборная мира вручать будет! А этот лишний».
Шлюпка водружена на свое каменное ложе. Окончились бесконечные интервью, фото-киносъемки, объятия родных и близких, друзей, товарищей и помощников.
Начинается самое интересное! Тысячи мальчишек и тысячи девчонок выстроились в очередь за сувенирами. Очередь такая длинная и так хорошо продумана (охраняется конной милицией), что извивается по всем-всем площадям, проспектам, улицам и переулкам города, ни разу не пересекаясь. И каждый мальчишка, и каждая девчонка несут свои сокровища: духовое ружье, перочинный ли ножик, планер, футбольный мяч, голубей или щенка с длинной родословной... — всего не перечислить!
Снисходительно осмотрев каждое подношение, Борис кладет его в общую кучу, а взамен отламывает от борта шлюпки щепку или отрезает клочок от паруса — на память.
«Щедрый дурень» Хихикало в обмен на духовое ружье отдает штурвал какому-то мальчишке. (Тот с почтением целует легендарный штурвал!) Но скупой умница Молчун с криком: «Не дам!» (голос проявился!)— вырывает штурвал и отламывает от него только одну спицу.
Счастливчик прижимает к груди драгоценную спицу и идет вдоль очереди, провожаемый завистливыми взглядами.
Восторженно блестят глаза Бориса, Молчуна и Хихикало при виде высоченной горы богатых даров.
— Вот это да! — протянул Хихикало, когда Борис закончил свой удивительный рассказ. Молчун кивнул. Снова кивнул. А потом закивал очень часто.
