— Поэтому вы стреляли в него? Я не очень сведущ в законах, но многие граждане нашей республики считают, что вы далеко зашли. Что бы вы сказали, если бы мальчик был убит?
Последние слова ученого вызвали у всех сидящих на совещании громкий смех. Растерявшийся профессор осмотрел свой костюм, решив, что по рассеянности допустил какую-то небрежность в своем туалете.
Смех оборвался, только тогда, когда генерал постучал карандашом по столу. Генерал с улыбкой повернулся к ученому:
— Уважаемый профессор, прошу не смешивать науку с политикой. Полиция действует на основе законов. Давайте вернемся к нашей проблеме. Продолжайте, господин профессор.
— Я могу сказать одно. Безусловно, мальчик обладает какой-то тайной силой. Надо его пощадить. Не то он может принести много бед. Для проведения научных исследований прошу передать мальчика нам — ученым.
Генерал, не реагируя на слова профессора, задал новый вопрос:
— Мальчик знает, что он феномен?
— Нет, по-моему, он не знает, что владеет чудом. Если бы он знал, то много бы бед натворил на нашу голову. А пока, где укажешь, — сидит, куда покажешь — идет,—ответил сэр Альберт.
— Необходимо понять и изучить секрет этого мальчика. Его можно будет использовать в целях обороны государства. У этой проблемы большое будущее. Особенностью этого юного феномена надо суметь наделить преданных нам граждан, и тогда мы сможем навязать свою волю другим государствам, не соглашающимся с нами. Мы поставим их всех на колени перед белым африканским государством.
— Уважаемый профессор, мы поручаем мальчика вам. Работайте ради наших великих интересов. О ходе научной работы через каждые десять дней будете сообщать лично мне, — сказал генерал, поднимаясь в кресле.
КАЛАНДАР У ПРОФЕССОРА
Профессор Сейрус привел Каландара к себе домой. Слуга-негр вымыл мальчика в ванне и дал новую одежду переодеться. Потом его накормили. Пища была безвкусной, по от голода Каландар не обратил на это внимания. После обеда профессор повел мальчика к себе в кабинет.
Кабинет был не очень большой, светлый, на стенах висели портреты всемирно известных физиков. Каландар узнал среди них Ньютона, Кюри, Курчатова и еще нескольких.
Профессор сидел за столом и, наклонив голову, наблюдал за мальчиком. Заметив, что мальчик чаще всего и с большим вниманием поглядывает на портрет Курчатова, он первый нарушил тишину:
— Что, узнаешь?
— Курчатов, наш ученый.
— Как это ваш? Ты ведь не русский!
— Ну и что же, все равно наш.
— Хорошо, кто же ты по национальности?
— Я, дядя, туркмен.
На лице профессора мелькнула удивленная улыбка, С подозрением в голосе он сказал:
— Ну, допустим. Но как ты это сможешь доказать?
— Туркменский язык — мой родной. Послушайте как я говорю на нем.
— У нас в стране нет знающих туркменский язык. Тебя никто не сможет проверить.
— Тогда давайте по-русски.
— Это тоже не подойдет. Знание русского языка не свидетельствует, что ты туркмен, парень. Во всех странах мира можно найти людей, лучше или хуже знающих русский язык. Ты и английским неплохо владеешь. Поэтому по знанию языка можно сделать ошибочный вывод. Где ты учился английскому языку?
— В своей школе. Наша школа специализирована на нем. Не слышали о такой школе в Ашхабаде?
Рассказ мальчика о своем происхождении из Туркмении был невероятен. Профессор же верил только фактам.
Несмотря на всю явную бессмысленность разговора, профессор все же продолжил его.
— Так, значит, ты туркмен. Ученик ашхабадской школы. Повторяю, как ты сможешь это доказать?
Каландар еще не думал серьезно о том, как он попал в чужие края. Все происходящее казалось ему заранее подготовленной игрой. С другой стороны, ситуация была похожа на сон. Как бы там ни было, он старался отвечать на вопросы ясно и правдиво.
— Доказательство я сам.
— Нет, парень, это не подходит. Ты не сможешь быть сам себе свидетелем. Если ты хоть немного разбираешься в физике, химии, то понимаешь, что железом нельзя доказать, что оно железо, а золотом— золото. Для этого нужны другие вещества-реактивы. Ну-ка, найди для себя такой реактив, чтобы доказать, что ты туркмен.
— Не все ли равно какой я национальности, дядя. Вы шутите?
— Нет, не шучу.
— Тогда я вообще ничего не буду доказывать, — сказал Каландар и встал с места, громыхая стулом.
Профессор растерялся от реакции мальчика. «Сердится. Как бы не натворил какой-нибудь беды», _ подумал он, тоже невольно вскочил и, не моргая, с напряжением стал ожидать дальнейших непонятных событий.
Каландар продолжал сердиться. Вдруг он побледнел и сквозь полившиеся слезы закричал:
— Нашел, вот, нашел! Смотрите!
Профессор, уже забывший с чего начался разговор, сразу не понял, о чем речь.
— Что ты нашел, парень?
Каландар, обежав стол профессора, обнял белые кисти небольшого красного туркменского ковра, висевшего на стене.
— Это же сотканный моей мамой ковер! Такие рисунки никто не может ткать, кроме моей мамы. Я знаю, из скольких нитей он состоит! Смотрите, смотрите, — говорил Каландар и потянул профессора за рукав, — вот глаза моей матери, вы что, не видите? Она ищет меня!
Он без остановки гладил, похожие на цветы, орнаменты ковра, продолжая говорить:
— Дядя, ведь мама ищет меня. Помогите мне. Пошлите к ней кого-нибудь сказать, что я здесь.
— Пошлем, пошлем, парень. Я помогу тебе, — профессор еле успокоил Каландара. У него уже не оставалось никаких сомнений в том, что мальчик из Советского Союза и именно из города Ашхабада.
Профессор долго сидел нахмурившись и думал. Затем он обратился к мальчику:
— Скажи, как же ты попал в эти места? Каландар подробно рассказал ему обо всем, что пережил.
— В какой день это произошло?
Каландар назвал день, когда он столкнулся с черным существом.
Профессор подошел к стоящему вплотную к стене шкафу с ящиками, вытянул один из каталогов и, достав одну из карточек, молча прочитал ее.
В этой карточке содержалась информация о спуске черных спутников в районе Северного полюса, всех, кроме тринадцатого, который исчез.
Профессор сел за расчеты, которые показали, что через пятнадцать минут после исчезновения тринадцатого спутника из-под наблюдения научно-исследовательских приборов, мальчик, стоящий на навесе, встретился с черным существом, которое унесло его. Вероятно, что тринадцатый спутник и черное существо, столкнувшиеся с мальчиком, являлись одним и тем же объектом. Другой вывод не приходил ему в голову. Профессор, относящийся очень придирчиво к фактам, хотя его данные были довольно скудными, все больше начинал верить в это.
Не поднимая головы, он быстро чертил на листе бумаги, лежащем на столе, квадраты, круги, треугольники, затем начал их методично заштриховывать. Эта привычка помогала ему сосредотачиваться
