будешь ловить ее запах, как охотничья собака, идущая по ее следу. Небо покажется тебе еще голубее, а солнце ярче при одной мысли, что сейчас на это же самое небо и на это же самое солнце смотрит человек, которого ты любишь.
— Но если я себя так чувствую, не совершаю ли я этим грех?
— Бог есть любовь, правда?
— Да, сеньор.
— Любовь Господа заключена в каждом из его творений. В цветах, земле, воде, в каждом ближнем твоем. Знаешь, что самое главное в любви? — Саласар сочувственно улыбнулся, заметив, с каким напряжением смотрит на него Иньиго. — Самое главное это то, что она живет в твоем воображении, питаясь твоими собственными желаниями, и, таким образом, любимый человек превращается в идеально чистое создание, у которого нет недостатков, и таким он останется навсегда, до тех пор, пока земля будет вертеться или пока ты не испустишь последний вздох. Дорогой Иньиго, каждый человек нуждается в своем собственном голубом ангеле, чтобы противостоять тяготам жизни. — Иньиго показалось, что на лице инквизитора мелькнула тень печали. — Продолжай думать о существовании ангела, который тебя сопровождает и защищает, и тогда одиночество тебе не грозит. А ведь человек так одинок… — Саласар на мгновение впал в глубокую задумчивость, похожую на транс, но тут же пришел в себя и закончил свое поучение: — А теперь три раза прочитай «Отче наш», один за свою душу и два за мою. Но помни… — Выражение лица инквизитора переменилось, он стал необычайно серьезен, погрозил Иньиго и добавил: — Если я узнаю, что ты встречался с этой девушкой, я тебя вышвырну отсюда, как щенка, и лично позабочусь о том, чтобы ты и думать забыл о карьере на религиозном поприще. Одно дело, когда ты ее представляешь в своем воображении, и совершенно другое, когда ты с ней видишься. Чтобы больше никогда! Тебе ясно? — Иньиго мелко-мелко закивал головой, испуганно глядя на Саласара. — Мы не можем рисковать своей репутацией. Это может оказаться ловушкой.
Май поняла, что имела в виду Эдерра, когда предупреждала ее об опасностях, связанных с использованием приворотного зелья. Подавление чужой воли для обладания предметом своей любви всегда может обернуться новыми проблемами. И все-таки ей был необычайно дорог тот волшебный миг, когда она поверила в то, что любимый ее обожает, когда почувствовала, что он восхищается ее красотой, когда ощутила, как он содрогается в пароксизме наслаждения. И это короткое мгновение счастья стоило того, чтобы заплатить за него толикой страдания.
В конце концов, ведь жизнь состоит именно из таких моментов: порой из удовольствия, порой из горечи. Судьба — это постоянное движение по крутым тропинкам: то поднимаешься к вершине, то спускаешься в долины. Приходится с этим соглашаться, если принимаешь правила этого мира. Единственное, что ее огорчало, так это то, что возлюбленный ее тоже мучается, даже не подозревая о причине своего болезненного состояния. Совершая приворот, Май приняла решение за двоих и лишила его душевного покоя, хотя он ничего плохого ей не сделал. Но девушка так сильно его любила, что не могла позволить, чтобы юноша продолжал из-за нее страдать. Поэтому с печалью в сердце она постановила исправить несправедливость, которую совершила при полном попустительстве Бельтрана.
Любовное зелье для отворота: миска ключевой воды, бумага, белая роза, кусок веревки, красный платок.
Май нарисовала на обрывке бумаги лицо послушника, пытаясь, насколько это возможно, добиться портретного сходства. Привязала рисунок веревкой к белой розе и стала медленно опускать ее в стакан с водой. Это продолжалось до тех пор, пока вода не перелилась через край. После этого она прикрыла разлитую воду красным платком.
— Пусть любовное заклятие, которым я ранила твои чувства, рассеется, — проговорила она с закрытыми глазами, вызывая в памяти лицо своего любимого. —
Затем она выжала воду из платка на землю, чувствуя, что поступает более чем правильно. Она избавила молодого человека от любовного рабства. Но после этого пришла пора и ей самой освободиться от такой же зависимости. Хотя Май от природы была наделена силой духа, позволявшей ей переносить любые страдания, она считала, что не стоит упиваться своим несчастьем, когда можно его избежать. Кто сказал, что нужно стоически переносить боль, если известно надежное лекарство от нее? Теперь ей оставалось только одно: проделать отворот согласно старинному магическому рецепту, чтобы облегчить себе спуск с вершины обольщений в долину любовных разочарований.
Зелье отворотное для избавления от любви: прядь вопос человека, который хочет забыть свою любовь, четырехлистный клевер, красная увядшая роза, ленточка зеленого цвета надежды.
Она разожгла небольшой костер и соединила над ним все составные части, перевязав их зеленой лентой и шепча при этом заговор:
С этими словами она бросила связку в огонь и вдруг ощутила, будто внутри у нее что-то сломалось, ей даже послышался звук хрустнувшей ветки. Она знала, что это начало конца ее любви. Прислушалась к своему сердцу: прошло еще слишком мало времени, чтобы колдовство подействовало. Она продолжала любить Иньиго де Маэсту всей душой, но уже сделала первый шаг по дороге освобождения от страданий.
Эта новость потрясла Испанию: Педро Руис-де-Эгино, неистовый охотник за ведьмами, который в последнее время помогал инквизиторам Валье и Бесерра разоблачать нечестивцев, умер от отравления. Все королевство было взбудоражено, люди опять задрожали от страха, потому что, несмотря на все гонения на еретиков и очистительный огонь костров инквизиции, проклятые богооступники продолжали отравлять жизнь добрым христианам и готовы были смести с дороги любого, кто стоит у них на пути. Загнанный в подсознание страх вырвался наружу, как только обнаружилось, что на сей раз колдуны объявили войну самим инквизиторам и их помощникам. Уж если они не побоялись замахнуться на столь почтенную персону, что же они намерены сотворить с простыми смертными?
Вскоре прошел слух о том, что снова сектанты зашевелились. Если раньше их владения ограничивались лесными дебрями, то теперь они бесстрашно двинулись дальше — с радостью человека, который знает, что у него все козыри на руках. Они являлись в столицы провинций, поднимали там шум и гам, похвалялись, что им-де хорошо известны имена самых благочестивых и выдающихся жителей города. И преследовали их на земле, на воде и по воздуху, поскольку приверженцы дьявола владеют всеми этими элементами. Эти богопротивники всячески вредили почтенным обывателям и шантажировали их, грозясь расправиться с ними тем же способом, каким сжили со света Педро Руиса-де-Эгино.
Встревоженные Валье и Бесерра связались с Верховным советом, чтобы сообщить, что нечестивцы уже свободно расположились станом прямо в центре Логроньо. Говорили, что каждую ночь они собираются на площади Святого Франциска, прямо напротив здания инквизиции, и устраивают шабаш, отплясывая, как сумасшедшие, вокруг огромного костра под звуки рожков и барабанов, нарушая, естественно, этим покой местных жителей. Инквизиторы требовали дополнительной помощи, отмены эдикта о помиловании, который,
