инспектора и записал в блокнот его звание, фамилию… Может, стоит о повседневных мытарствах автолюбителя написать статью в газету или журнал? А потом прилепить вырезку на переднее стекло и так ездить по городу…
Стоя перед светофором на пересечении Лиговки и Разъезжей, он обратил внимание на девушку. Она стояла на тротуаре и смотрела на витрину магазина. Она разительно напоминала Вику Савицкую…
Вспыхнул зеленый, и Вадим, в последний раз бросив взгляд на девушку, тронул машину. Вика Савицкая… Сколько он не видел ее? После той встречи на Невском, когда они выпили в «поплавке» и поехали к ней в Комарово, они встречались еще несколько раз. Молодая женщина настолько вскружила ему голову, что он спьяну предложил ей выйти за него замуж. Вика обратила это в шутку. С Ириной он тогда был в ссоре, и ему казалось, что это конец. Однажды он прожил на даче у Вики три дня — как раз были какие-то праздники. Спал Вадим в маленькой комнате на втором этаже; когда в доме становилось тихо, к нему приходила Вика…
С тех пор они не виделись месяца три — Вадим был в заграничной командировке, потом заканчивал книжку в Андреевке — после ее выхода он и купил машину, — а когда вернулся в Ленинград и стал разыскивать Вику, оказалось, она вышла замуж и укатила на юг в свадебное путешествие. Обо всем этом непринужденно рассказала жена Ириша, мол, мужа Савицкой — Васю Попкова — он должен знать, потому что видел его не раз у Вики на даче. Высокий, полный блондин с маслеными глазами.
— Выбрала себе экземпляр!.. — вырвалось у Вадима. — Он, кажется, торговец?
— Директор овощного магазина, — рассмеялась жена. — У него трехкомнатная кооперативная квартира, набитая хрусталем, дача, «Волга» и денег куры не клюют…
— И Вика на это польстилась?
— Теперь все умные девушки выходят замуж за богатых женихов…
— Одна ты неумная, — поддел Вадим. — Надо было и тебе выходить замуж за продавца. Или за автослесаря со станции техобслуживания…
— Может быть, я умнее Вики, — улыбалась Ириша. Или она не заметила смятения мужа, или притворилась. — Богатые мужчины, работающие в торговле и делающие там большие деньги, рано или поздно садятся за решетку. Это бы еще ничего, но у них конфискуют все имущество, так что, мой милый, позарившиеся на деньги алчные дамочки в результате оказываются в дураках! А ты у меня правильный, честный и теперь не так уж мало зарабатываешь, а будешь еще больше. Все говорят, что у тебя талант. Станешь известным писателем, мне еще все будут завидовать.
— Откуда у тебя все это? — поражался Вадим, глядя на развеселившуюся жену.
— Что, заело? — зло округлила та красивые глаза. — Думаешь, я не догадывалась, что ты к Вике неровно дышишь?
— «Неровно дышишь»… — поморщился он. — Где ты таких словечек набралась?!
И только тут он подумал, что последние годы совершенно не интересовался, как живет его жена, с кем встречается. Почему-то он был уверен в ней, а возможно, эта уверенность от равнодушия. За два месяца, что он прожил с Дерюгиным в Андреевке, он не написал Ирине ни одного письма, а от нее получил лишь одно. И то его привез на машине вместе с сыном Андреем тесть Тихон Емельянович Головин. Всего в сорока километрах от Андреевки расположен дачный поселок художников Дубрава. Тесть оставил сына, а через месяц снова заехал, чтобы забрать в Ленинград.
Ему было неприятно разговаривать с женой: Ирина нарочно его заводила, прикидывалась этакой безразличной и легкомысленной бабенкой, он-то знал, что она тоже вся в своей работе и просто его дразнит. Как бы там ни было, но жена его озадачила, такой он увидел ее впервые. Черт возьми, как люди с возрастом меняются! Разве можно сейчас узнать в этой ухоженной модной даме с полным круглым лицом, уверенными властными движениями ту худенькую робкую девушку с грустными темно-серыми глазами, которую он повстречал на даче у Вики Савицкой?..
У Московского вокзала Вадим свернул на Старо-Невский, остановился у первой будки телефона- автомата и, достав из кармана кожаной куртки записную книжку, пошел звонить. Книжкой не пришлось воспользоваться: как ни странно, телефон Савицкой он помнил, хотя хорошей памятью на телефоны никогда не мог похвастаться. Вадим уже давно заметил, что его мозг довольно странно устроен: он отметает напрочь все, что не связано с его работой. Любые математические расчеты для него проблема, кроме таблицы умножения, не остались в памяти никакие алгебраические правила, начисто позабыл, как извлекают квадратные и кубические корни, при покупках в магазинах не раз его останавливали кассирши и возвращали сдачу: выбьет чек на три рубля, протянет, к примеру, двадцатипятку и, позабыв про сдачу, отойдет от кассы…
Трубку подняла Вика — это первая удача за сегодняшний день: ему не хотелось бы разговаривать с ее мужем, Васей Попковым, надо было поздравлять с женитьбой и все такое…
Вика сразу узнала его голос, сдержанно поздоровалась. Не скрыв горечи, он поздравил ее с замужеством, злорадно посетовал, что не мог присутствовать на свадьбе, все так неожиданно… Ирина ему ничего не написала в Андреевку, где он в что время работал над рукописью…
Тут Вика перебила, сказала, что его книжка довольно смелая, ей понравилась, правильно сделал, что не включил в нее свои фельетоны — они были бы неуместны… Вадим все ждал, что она предложит встретиться, но Вика об этом ни слова. Тогда он рассказал про свою беду и попросил сообщить, на какой станции технического обслуживания работает их общий знакомый главный инженер Бобриков, так, кажется, его фамилия?..
Вика гортанно рассмеялась в трубку и заметила:
— Бери выше: он теперь начальник… Кажется, его вотчина находится на Московском проспекте.
Вадим всего-то три-четыре раза встречался с Бобриковым, позабыл даже его имя-отчество, но язык не поворачивался, чтобы попросить Вику позвонить ему. Попросил номер телефона.
— Рабочий или домашний? — насмешливо спросила Вика.
— Да не надо мне его телефона! — взорвался Вадим. — Поеду на Московский, а если сделает вид, что не узнает меня, и скажет, чтобы приезжал через год, я не знаю, что сделаю!..
— Приезжай ко мне, — сжалилась Вика. — Мы вместе поедем к Бобру.
Повесив трубку, Вадим только сейчас сообразил, что он звонил на квартиру родителей Вики. Почему же она там? Ведь Ирина говорила, что у нее с мужем теперь трехкомнатная кооперативная квартира, набитая хрусталем и антиквариатом… Впрочем, ломать над этим голову он не стал, поехал к Вике, адрес ее старой квартиры он хорошо помнил.
Кабинет Михаила Ильича Бобрикова находился на втором этаже современной типовой станции технического обслуживания, из широкого окна были видны заасфальтированная площадка с рядами дожидающихся очереди на мойку легковых машин, за нею квадратная, с застекленной будкой бензоколонка с красными башенками, в которые были воткнуты блестящие наливные пистолеты с гибкими черными шлангами. Это была одна из новейших в Ленинграде автоматических бензоколонок.
За ней проносились по Московскому проспекту автомашины. Станция расположилась на параллельной улочке, заканчивающейся тупиком.
Мало изменившийся Бобриков в сером элегантном костюме сидел за светлым письменным столом и отрывисто бросал в трубку розового модного телефона:
— Вы думаете, у меня дефицитные детали залеживаются? Карданный вал к «Волге»! Привозите, я за наличные с удовольствием у вас куплю. Нет у меня валов, нет резины. Привет!
Он положил трубку, вскинул на пришедших серо-голубые глаза с красными прожилками — только это новое и заметил в его облике Вадим Казаков, — улыбнулся, как старым добрым знакомым, и произнес совсем другим, дружелюбным голосом:
— Задолбали меня автолюбители! Вынь да положь им карданный вал! Ссылаются на какого-то Роберта Евгеньевича… я такого и не знаю, а может, и встречался, но разве их всех запомнишь? Тут каждый день карусель крутится.
— Миша, нужно помочь Вадиму, — взяла быка за рога Вика. — Какой-то прохиндей стукнул его — бампер и багажник всмятку.
— Ты меня без ножа режешь, Вика! — нахмурился Бобриков и повернулся к Казакову: — Не мог этот
