разговоры? Жахнуть — самый верный способ! Кроме того, можно еще добавить мощности. За полгода мы поднакопили кой-чего. Моя бы воля — жахнул бы прямо сейчас. Но, увы, решение принимают политики. Впрочем, проблем я не вижу, многие будут только за…
— Разве вам мало того, что уже случилось? — спросил Тихон.
Генерал побагровел и наверняка пустил бы в ход свою трость, но майор поспешил разрядить ситуацию.
— А что лучше, ждать когда прорвет? Вы знаете про выбросы? Про то, что Полоса расширяется?
— Да, я говорил ему, — ответил за Тихона Верховцев.
— И как вы предлагаете нам поступить? — напирал майор.
— Что он может предлагать, ссыкун переделанный? — рявкнул генерал. — Критиковать все любят, и никто не хочет заниматься грязной работой! Я вам больше скажу, господа: если мы основательно не займемся этими тварями, они вскорости займутся нами. Сдохнем все. И вы в том числе!..
Обдумывая свой ответ, Тихон внимательно посмотрел на каждого. Все они были разными людьми, но не было возможности обратиться к каждому из них в отдельности и подобрать для каждого нужные слова. Да если бы еще эти слова пошли впрок. Генерал — человек с каменным лбом и непробиваемым мозгом. Такому хрен что объяснишь. Майор — достаточно живо реагирующий человек, но и он жертва своей командно-приказной жизни, ограниченной в правилах выбора действий. Храмцов — из тех молодых спецов, что свой карьерный успех связывают исключительно с уникальностью собственного интеллекта, считает ниже себя любого, кто не смог добиться каких-то высот, а в душе презирает всех из этой компании. Верховцев — самый ненормальный из четверых. Но если до кого Тихон теперь и желал донести свои мысли, то в первую очередь до Верховцева. Доктор казался единственным союзником. Особенно после того, как ярко выразил недовольство идеей генерала заслать отряд и устроить взрыв в Полосе.
— Вы не можете соперничать с тем, что сильнее вас, — начал Тихон. — Но почему вы считаете, что от Полосы может исходить только зло? Исключительно потому, что в ней обитают существа, чей образ мыслей идет в разрез с нашими привычными понятиями о добре и зле? Знаете, почему люди в основной своей массе считают, что албасты похищают детей ради людоедства? Потому что так думать проще. Их называют демонами, они вызывают отталкивающее впечатление, но именно миф людоедстве сводит этих существ до уровня примитивных нелюдей. Мерзких, убогих, гнусных тварей, которые только и думают о том, как бы сожрать младенца посочнее да пожирнее… А если они похищают детей для другой цели? Я не знаю этой цели. Но в их действиях есть смысл. Нам кажется, что они делают зло. А они, может быть, считают, что, утаскивая этих детей, спасают их от еще большего зла? В своих видениях я видел детей живыми. А существа, которые забрали их, не похожи на злобных тварей. Скорее они похожи на добрых учителей… Вижу ваше сомнение. Я и сам не принял решения. Одна часть моего сознания верит тому, что я видел. Другая сопротивляется. Поймите, мы не знаем, что такое Полоса. Но если она начнет разрастаться и дальше поглощать наши земли — кто тогда сможет выжить? Но эти дети — уже там! И мы можем быть за них спокойны. Мы должны изменить свою политику в отношении Полосы. Что, если ли видимое нами зло от нее на самом деле обернется благом?.. Почему никому даже в голову не приходит представить и Полосу, и этих существ в другой ипостаси.
— Приходит, приходит в голову! — перебил его Храмцов. — Слышали мы уже такое! Мол, открываются врата в новый мир, но только детям дозволено оказаться в нем. Вот одно из тех воззваний, которые распространяются приверженцами неуловимых скитников!
Храмцов вынул из кармана мятый листок и швырнул Тихону. Развернув его, Тихон пробежал глазами первый же попавшийся абзац.
Не дождавшись, когда Тихон дочитает, майор Гузенко вырвал листовку из его рук и потряс ею.
— Я тоже читал эти листовки! Идите и умрите! Не тому ли учат всех глубоконеуважаемые скитники и те фанатики, которые считают их за пророков. Вы соображаете, к чему призываете?! Ваша проповедь мерзка и убога.
— А подробнее можно? — спросил Тихон. — Про скитников.
Храмцов не удержался от комментария.
— Уже с января возле Братска, Зимы, Черемхова и других поселений нами замечены неизвестные личности, пропагандирующие апокалиптическое учение о так называемом «поглощении миров». Сектанты призывают людей отправляться в Полосу. Где они должны якобы принять, как это они называют, «достойную смерть», если окажется, что нет возможности выжить. Тогда, мол, их души родятся заново с тем, чтобы попытаться снова, как они говорят, «войти во врата». А тем, кто сумеет выжить, обещана другая родина — мир, где нет «ни правительств, ни дьявольской силы золота, ни зла, ни стяжательства». И это все они распространяют в своих дурацких воззваниях!
— В самом деле! Вы нас что, за дурачков держите!? — взорвался Гузенко. — Что за пропаганда?! Вы рассуждаете как подонок! Как можно похищать детей? А как же матери? Отцы? Их чувства вас не волнуют?
Снова встрял Храмцов:
— Простите, у вас есть дети?
Тихон затравленно посмотрел на него. Этот вопрос был как удар под дых.
«Отдал бы я своих детей неизвестно кому и неизвестно зачем? Не знаю. Но, возможно… если бы оставался шанс, что это спасет их от худшего конца…»
— Нет, у меня нет детей… — с трудом выговорил Тихон.
Хотел добавить: «Но они были…», но посчитал неуместным. Могли бы заранее поинтересоваться, если бы хотели.
И снов вставил свое веское слово генерал.
— Успокойтесь, господа. Мне кажется, вы должны понять, с кем имеете дело. Не забывайте, что он встречался с Алексом Эджертоном. А у нас уже возникли некоторые подозрения, что Эджертон может быть одним из скитников. А лично для меня эти слова — скитник и предатель — звучат одинаково!
— И все же в его словах есть правда! — Верховцев сделал попытку вступиться. — Нужно изучать Полосу, а не взрывать ее!
— Послушайте, доктор, не мелите чушь, — усмехнулся майор Гузенко. — Или вы тоже поддались на провокацию этих сектантов? Вы же сами всегда утверждали, что существование Полосы — это вызов нам!
— Да, вызов. Все мы прекрасно знаем, что Полоса спонтанно расширяется. Правда, иные об этом боятся говорить вслух! Только и слышно: не дай бог, об этом узнают широкие массы! Я согласен, с этим что-то нужно делать! Но не взрывать!..
— Хватит!!! — рявкнул генерал. — Я всегда ненавидел трепачей! Следует напомнить вам, господа идиоты, что Полоса скоро начнет пожирать людей, если они послушают сектантов и толпами пойдут на верную гибель!
Если до этого генерал обращался ко всем, то теперь он подошел к Тихону и хищный взгляд его сузился:
— Не знаю, что ты задумал, Злотников, приглашая нас послушать твою историю, но я тебе не верю. Сдается мне, что ты засланный казачок. Меня не устраивает сказочка про добрых учителей. Мы займемся поисками настоящей правды! Майор, отправьте его обратно в подвал! В карцер! Верховцев, у вас есть шанс реабилитироваться! — он повернулся к доктору: — Будьте у меня через час…
Обдумывая свое положение, Тихон долго расхаживал по тесной камере, пока у него не закружилась голова. Внутренний голос молчал. Сверхъестественные способности уснули, как будто их и не бывало. Он успел вздремнуть на узкой карцерной лавке и окончательно потерял счет времени. В камере царил полумрак, и было неприятно тихо: толстые стены не пропускали никаких звуков. И все же в какой-то момент дремлющее предчувствие проснулось в нем, одарив знакомым ощущением. Сейчас ему нанесут визит. И он
