Стихотворения

И с плаксой ли расплачусь я, слабея?
Нет, сердце, нет, не бойся! не вотще я
Отчизны дочь.
  Венеция, ты мне должна помочь!
  Сомненья, робость, состраданье, прочь!
  Зову любовь, зову глухую ночь,
  Моих служанок.
Не празднуйте победы спозаранок;
Я вспомню доблесть древних венецианок
И выберу в ларце меж тайных стклянок
Одну для вас.
  И тот, последний, долгожданный час
  Любви моей да будет воскресеньем!
  И раньше, чем закат вдали погас,
  Ты будешь мой, клянусь души спасеньем!

11

Недаром красная луна
В тумане сумрачном всходила
И свет тревожный наводила
Сквозь стекла темного окна.
Одной свечой озарены,
Вдвоем сидели до утра мы,
И тени беглые от рамы
У ног скользили, чуть видны.
Но вдруг лобзанья прервала
И с тихим стоном отклонилась,
Рукою за сердце схватилась,
Сама, как снег в горах, бела.
«Фотис, но что, скажи, с тобой?»
Она чуть слышно мне: «Не знаю».
Напрасно руки ей лобзаю,
Кроплю ее святой водой.
Был дик и странен милый взгляд,
В тоске одежду рвали руки,
И вдруг сквозь стон предсмертной муки
Вскричала: «Поздно, милый!.. яд!»
И вновь, сломясь, изнемогла,
Любовь и страх в застывшем взоре…
Меж тем заря на белой шторе
Уж пятна красные зажгла.
И лик Фотис — недвижно бел…
Тяжеле тело, смолкнул лепет —
Меня сковал холодный трепет:
Без слез, без крика я немел.

12

В густой закутана вуаль,
С улыбкой сдержанной и странной
Она вошла, как гость нежданный,
В покой, где веяла печаль.
Ко мне она не подошла,
С порога лишь заговорила:
«Теперь узнайте, что за сила
Меня опять к вам привела,
Любовь слепая так сильна,
Что в тягость стала мне личина.
Откроюсь — я была причина
Внезапной смерти, я одна.
Мое признанье, ваш отказ,
Фотис надменной отреченье,
Любовь, обида, жажда мщенья
Водили мной в тот страшный час.
Но нет раскаянья во мне,
Так сладко быть для вас преступной.
Судите мерой неподкупной:
Любовь лишь к вам — в моей вине.
Я знаю, в вас еще живет
Былой огонь, былое чувство.
Напрасно хладное искусство —
Безумной страсти бил черед.
Я жизнь и честь для вас сожгла,
Стыдливость, гордость позабыла,
Желанье сердце отравило,
Как ядом полная игла.
Плативший высшею ценой
Едва ли может быть обманут;
Пусть скорби все в забвенье канут,
Со мной узнайте мир иной!»
И, платьем траурным шурша,
Она подвинулась, взглянула…
Не ты ль, Фотис, крылом махнула,
Что вдруг проснулася душа?
Наверно, диким был мой взор,
Утраты полн непоправимой,
И ясно в нем непримиримый
Она узнала приговор, —
Затем, что, смертно побледнев,
Она внезапно замолчала,
Но долго взор не отвращала:
Была в нем страсть, и смерть, и гнев.
Ушла навеки. Не вонзил
Ножа в предательское тело.