Часы и голоса

От карты Франции не отрываю глаз.
Руан, Уаза, Монмеди и Сена.
Страна горит. Безумье иль измена?
И в этот задыхающийся час
Безмолвна корсиканская арена:
Наполеон приходит только раз.

Как раненая львица, предо мной
Булавками исколотая карта.
Но мысль летит сквозь пуль и ветра вой
Не к царственной гробнице Бонапарта.

Чудесный образ в памяти встает —
Уже не молодой, но вечно юной,
Убитой, но не умершей Коммуны
И Франции воскреснувший народ.

1940

Баку

«Ни ограды, ни надгробных плит…»

Ни ограды, ни надгробных плит —
Над тобой лежит земля сырая.
Только солнце лист позолотит,
Да промчится птиц далеких стая.

Только ветер в страшной тишине
Вдруг взметнется, словно боль осмыслив,
При такой же каменной луне,
Как при Ольге или Гостомысле.

Первым встречным я хочу кричать,
Заглушая скрежет вьюги стоном:
«Без меня похоронили мать
На одном из кладбищ Апшерона».

Улыбнитесь мне хотя на миг
Иль откройте собственное горе,
Чтоб к чужим, как к близким, я приник,
Как к своей единственной опоре.

1941

Кура

Сегодня ты зеленая, как море,
То желтая, то серая, Кура.
Ну может ли не испариться горе,
Неумолимое еще вчера?

Как фокусник, кидая свет и тени,
Играет солнце бликами воды,
Сирени нет, но запахом сирени
Напоены незримые сады.

Хочу застыть я вместе с этим мигом,
Чтоб не было ни завтра, ни вчера,
Чтоб век лежать, как мраморная книга,
Перед тобой, зеленая Кура!

1943

Тбилиси

Сыну партизана, замученного фашистами

Заменю ли тебе я отца-партизана?
Нет, родного отца заменить не могу.
Но любовью своей залечу твою рану,
Боль твою никогда не прощу я врагу.

Я сжимаю твою полудетскую руку.
В дни боев и она охраняла наш тыл.
Я приму на себя твою горькую муку,
Чтобы ты улыбнулся и горе забыл.