Стрип-клуб. Чем это может быть еще? Конечно, стрип-клуб.
Неужели Джерри владел еще и ночным клубом? Перу он ничего на этот счет не рассказывал, но Пер не удивился бы, если бы и владел.
Он записал адрес. Заеду в больницу — и в Мальмё, решил он. До операции еще шесть дней.
К Нилле его не пустили — в палате была целая орава сестер, брали еще какие-то анализы. Пришлось сидеть и ждать, пока они закончат.
Кроме него в комнате для ожидания сидела дама лет шестидесяти пяти. Она сидела, глядя в пол, на диванчике напротив. В руке у нее был скрученный в трубку шерстяной свитер.
Он не первый раз встречался здесь с родственниками, и ему почему-то всегда становилось очень не по себе — вот, сидят люди и ждут приговора своим детям и внукам.
Перу надо было бы взять отпуск по болезни ребенка, но у него не было сил заниматься формальностями. Тем более что Марика взяла такой отпуск, и ни он, ни она не знали, что написано в законе: могут ли взять отпуск по уходу за больным ребенком сразу оба родителя? Наверняка есть какое-то правило. А пока он, чтобы время шло побыстрее, принялся выдумывать ответы на свои мысленные вопросы.
Женщина вдруг подняла голову и спросила:
— Вы папа Ниллы?
Пер молча кивнул.
— А я бабушка Эмиля… он рассказывал про Ниллу. — Она улыбнулась. — Они, похоже, подружились.
— Похоже на то… А как дела у Эмиля? — спросил Пер и тут же осознал, что боится услышать ответ.
Улыбка исчезла с лица его собеседницы.
— Они почти ничего не говорят… мы все время в ожидании.
Пер кивнул. Все в ожидании, и никто не знает, чем это ожидание закончится.
Наконец его впустили в палату к Нилле.
Нилла лежала в полутьме, сжимая свой талисман. Она подняла руку, и Перу показалось, что рука ее стала еще тоньше, а грудь запала.
— Как дела?
— Так себе.
— Болит что-нибудь?
— Нет… — она посмотрела на свой камень, — сейчас не болит… но я так устала… устала от болей, а врачи и сестры все время требуют, чтобы я их описывала. Где болит, какая боль… рвущая, грызущая, колющая, тянущая… а я не знаю, как им описать.
— Это же не экзамен… отвечай, как можешь.
— Я знаю… но когда я говорю, что боль похожа на черное облако, а оно растет и втягивает в себя белое облако, на котором я сижу, они перестают слушать. Это им кажется странным, я вижу.
Они помолчали.
— Нилла… мне нужно уехать ненадолго.
— Куда? Что-то случилось с дедушкой?
Он покачал головой. Он не говорил Нилле, что дедушки больше нет. Успеется.
— Мне нужно съездить в Мальмё… по работе. Завтра вечером обязательно приду.
51
В Мальмё был самый обычный выходной. По улицам сновали машины, каждые двадцать минут отправлялись паромы в Данию, люди гуляли с колясками, наслаждаясь вечерним солнцем.
Он ехал из Кальмара почти четыре часа. Около трех он припарковал машину в нескольких кварталах от центрального вокзала: там было подешевле — и пошел искать улицу, где располагался ночной клуб «Мулен Нуар».
Клуб не принадлежал к заведениям, которые тратят большие деньги на рекламу. Над входом висела маленькая, с треснувшим стеклом вывеска: «Moulin Noar — Sexshop & Nightclub». Витрины были закрашены черным, да к тому же еще и забраны железными решетками. Пер догадался, что противники порно иногда собираются здесь с плакатами и тухлыми яйцами. Но сейчас улица была пуста.
Пер остановился в нескольких метрах от двери, где была приклеена табличка: «Внимание! Только после 18 лет!» Огляделся, не видит ли его кто, хотя у него почти не было знакомых в Мальмё.
Он оказался в длинном узком зале, похожем на магазин. Тут было так же тихо и спокойно, как и на улице перед входом. В воздухе стоял острый псевдолимонный запах какого-то моющего средства, но линолеум на полу все равно показался ему грязноватым. На полках стояли длинные ряды порнофильмов и журналов в пластиковых обертках, хотя «Вавилона» и «Гоморры» он не заметил. Вакуум, оставленный Джерри и его приятелями, давно заполнили конкуренты.
На стеклянном прилавке напротив полок стоял старый железный кассовый аппарат, а за ним на высоком барном табурете сидела и полировала ногти молодая женщина лет тридцати в тесно прилегающем черном платье и длинных лаковых сапогах на высоких каблуках. Сильно подведенные глаза и роскошные рыжие волосы… хотя, скорее всего, парик. Пер прекрасно понимал, что в таких местах трудно ожидать чего-то натурального.
За прилавком вниз шла лестница. Куда она ведет, было не видно: в самом низу висела перламутровая занавеска. Из-за занавески доносились приглушенное буханье музыки и женские стоны, все со странным металлическим призвуком: скорее всего, показывали фильм. Звуки эти напомнили Перу запись, которую крутил по телефону его загадочный абонент.
Он подошел к женщине. Она опустила напильник и улыбнулась ему.
— Привет, — сказал Пер.
— Привет, любимый. Хочешь пройти в логово греха?
— Может быть… Сколько?
— Пятьсот.
Ровно на триста крон больше, чем было у него в кармане.
— Пятьсот крон? Только за вход?
— Не только… — Она улыбнулась еще шире. — Тебя там ждет большо-о-ой сюрприз.
— Ага, вот оно что… сюрприз… И что, стоит этот сюрприз пятисот крон?
— Парни считают, стоит. — Она подмигнула ему заговорщически.
— А ты давно здесь работаешь?
— Довольно долго… ну что ты…
— А как долго? — прервал он ее, пытаясь задавать вопросы так же уверенно, как этот делал полицейский инспектор Ларс Марклунд.
Улыбка с ее лица исчезла.
— Полгода. Будешь платить или нет?
— Кто владелец клуба?
Она пожала плечами:
— Несколько парней. — Она протянула руку с длинными ярко-красными ногтями. — Хорошие ребята. Пятьсот крон, please.
Пер достал из кармана куртки бумажник, но открывать не стал.
— Хотелось бы поговорить с хозяевами…
