Девлин лежал спокойно. Она сдвинулась со своего места на самый край кровати и думала: интересно, будет ли Девлин продолжать разговор в темноте? Кровать была огромной. Николь думала, что спать с ним в одной постели покажется ей странным, но это оказалось совсем не так. Конечно, они уже раньше спали вместе, но обстоятельства были настолько разными, что она не могла даже сравнивать тот раз с этим.
К полуночи Николь еще недостаточно успокоилась, чтобы заснуть, и ей понадобилось заглянуть в ванную. Пока ее не было, Девлин переместился на середину кровати. Охваченная подозрениями, Николь размышляла, что ей делать. Она догадывалась, что Девлин не спит, хотя он не издал ни звука и не шевельнулся, когда она вошла в комнату.
Николь оглядела комнату в поисках другого места для ночлега, но на покрытых одеждой стульях ей вряд ли будет удобно…
Она улеглась в постель, как можно дальше отодвинувшись от Девлина. И вдруг снова почувствовала движение ребенка.
— Малыш шевелится…
— Да?!
Николь подвинулась назад так, чтобы оказаться рядом с Девлином. Он обнял ее, и она прижала его руку к нужному месту.
— Я ничего не чувствую.
Николь расслабилась, с наслаждением ощущая его тело. Она впитывала его тепло, и хотя в комнате было очень жарко, ей не хотелось, чтобы он отодвинулся.
— Наверное, ткань мешает, — предположил Девдин и, не дожидаясь ее разрешения, задрал ночную сорочку так, чтобы можно было легко прикасаться к животу. — Ты все еще чувствуешь толчки?
— Да, — ответила она с легким придыханием. — Только что переместилось ближе к середине. — Она двигала его руку, прижимая к животу. — Чувствуешь?
— Нет. — В его голосе послышалось разочарование.
— Скоро почувствуешь, я уверена.
Через некоторое время Девлин спросил:
— Ты не спала?
— Нет. А ты?
— Когда ты здесь, рядом со мной? Нет, конечно.
Сердце Николь радостно встрепенулось от этих слов, но она не могла принять их всерьез.
— Как ты думаешь, Изабель никому не расскажет о нас и о ребенке?
— Никому.
— Почему ты так уверен?
— Я же попросил ее.
У Николь не было ни братьев, ни сестер, и ей была непонятна его убежденность, но она надеялась, что так все и будет. У нее создалось впечатление, что Изабель сделает все что угодно, лишь бы получить желаемое, то есть работу в «Кэмпбелл-банке». Если бы Изабель могла так или иначе дискредитировать Девлина, возможно, ее преданность семье была бы вознаграждена. Николь не имела точного представления о том, как это делается в их мире. Все ее представления об их жизни были почерпнуты из фильмов и телепередач, которые вряд ли могли стать достоверными источниками.
Да, ей нелегко будет вписаться в мир Девлина. Постепенно оба начали засыпать.
Но тут его рука скользнула вверх и легла на ее груди.
— Симпатичные, — промурлыкал он.
— Большие, — с улыбкой отозвалась Николь.
— Ага.
Тон Девлина говорил сам за себя: ему нравились изменения, которые произошли с ее телом.
— Они у меня увеличилась на два размера.
— Я заметил.
— Ты, значит, ценитель женской груди?
— И ног тоже. У тебя они исключительные. — (Ей нравилось слушать его голос, мягкий и сексуальный.) — Хотя каждая часть твоего тела — исключительная, — добавил он.
— О тебе можно сказать то же самое.
— Вот как? И какая же твоя любимая? — Он прижался теснее, и Николь сразу почувствовала, что он обнажен и возбужден.
— Не сомневайся, эта часть стоит первой в моем списке, — ответила она.
Он тихонько засмеялся.
— Тебе, мне кажется, очень жарко.
Николь было больше, чем просто жарко. Она вся горела.
— Твое тепло плюс мое…
— Почему бы тебе не снять рубашку? Тебе станет легче. — Она заколебалась, и Девлин продолжал: — Ничего не случится, если ты только сама этого не захочешь.
— Нам надо сначала очень многое сделать и обсудить, — отвечала Николь, оставаясь более непреклонной, чем могла от себя ожидать.
— Дашь мне знать, когда будет пора? — сухо спросил Девлин.
Она усмехнулась:
— Ты будешь первым, кто об этом узнает.
Николь почувствовала (или ей показалось), что он легонько поцеловал ее волосы, прежде чем пожелать спокойной ночи.
И она наконец позволила себе заснуть.
Девлин услышал звук льющейся воды, открыл глаза и взглянул на часы — около девяти. Да, они заспались.
А, оказывается, хорошо, что приехала сестра! Ведь именно благодаря ей Николь оказалась в его постели. А теперь можно надеяться на естественное развитие событий.
Он встал с кровати и направился прямиком в ванную. Николь, закрыв глаза и запрокинув голову, споласкивала волосы под душем. Пена от шампуня стекала по ее великолепной груди и округлившемуся животу.
Девлин без колебаний открыл дверцу и шагнул к Николь в кабинку. Она отреагировала чисто по- женски, пытаясь обеими руками прикрыть свою наготу.
— Не надо, — тихо произнес он. — Ты такая красивая. И ты — моя.
Он заметил, как ее взгляд тоже скользнул по его телу, и понял, что она разделяет его желание.
— Как спала?
— Как младенец. — Николь смущенно улыбнулась. — А ты?
— Необыкновенно хорошо. Мне понравилось спать с тобой в одной постели.
Николь сглотнула, видимо, от волнения.
— Тебе нужно мыло? — спросил Девлин, потянувшись за ним. Намылив руки, он положил их ей на плечи и начал медленно скользить ими по ее телу, слегка поддразнивая. Взглянув на лицо Николь, он увидел, что она закрыла глаза и слегка склонила голову набок. Он намыливал и дразнил ее одновременно, чувствуя, как ее тело слегка подрагивает от его прикосновений. Когда он понял, что Николь уже готова ему отдаться, он вручил ей кусок мыла и повернулся к ней спиной.
Николь быстро придумала, как ему отомстить. Уже спустя несколько мгновений ее пальцы заскользили по спине Девлина, по его ягодицам и ногам. Он обернулся. Тогда Николь начала растирать ему плечи, спустилась вниз к животу, затем перешла на ноги, так, что ее лицо оказалось на уровне его бедер. Она не спеша намылила еще раз руки и принялась за единственную часть тела, которая осталась невымытой.
— Возможно, нужно будет мыть два раза, — сказал он. — А то и три.
— Не переусердствуй, а то придется мыть заново.
Не позволив Николь насладиться ее триумфом, он опустился на колени и прижался губами к ее губам. Она не сопротивлялась. Девдину не составило большого труда довести ее до оргазма, впрочем, как и дойти до него самому. Но он не ощутил полного удовлетворения. Ему хотелось войти в нее, чувствовать, что она
