Николь отшатнулась, когда Девлин назвал ее своей невестой, но он крепче прижал ее к себе.
— Я согласился на то, чтобы ты месяц не появлялся на работе, — отчеканил отец, — но брак с первой попавшейся женщиной никогда не одобрю. Завтра же привезешь ее к нам домой, чтобы мы с матерью могли с нею познакомиться.
— Это невозможно.
— Если ты дорожишь своим положением…
— Отец, давай обойдемся без угроз… — мягко попросил Девлин. Ему казалось, что так будет проще контролировать разговор.
— Я не могу поверить, что ты попался на удочку какой-то…
Девлин нажал на кнопку, закончив разговор, и захлопнул крышку телефона. Затем притянул к себе Николь так, Чтобы она стояла между его бедер.
— Доброе утро!
— Ты сказал «невеста»?
— Мы же с тобой не педанты. Да, помолвки еще не было, но мы можем с тобой это устроить в любой момент.
— Меня еще никто ни о чем не спрашивал, а я никому ничего не отвечала.
— Это случится, Николь. Обязательно.
Она отстранилась и внимательно посмотрела ему в глаза.
— Сегодня я хотела бы одна съездить к отцу.
— Зачем?
— Затем, что мне надо немного побыть с ним наедине. Он странно вел себя во время нашего последнего разговора.
— Ладно.
Девлин хотел предложить Николь подвезти ее, даже просто завезти, а потом забрать, но теперь он уже хорошо знал ее. Она ни за что не согласилась бы, и он просто не стал предлагать.
— Девлин, пора бы уже начать доверять мне, — сказала Николь, резко оборвав цепь его размышлений. — Я не собираюсь встречаться с Марком.
— Марк может сам зайти к тебе.
— Я не могу запретить ему сделать это. И все равно верь мне. Прошу тебя.
— Верю. — Просто он не верил Марку, так как хорошо знал, как рассуждают в таких случаях мужчины.
— Спасибо. — Она указала на телефон. — Ты сказал своему отцу о ребенке?
— Это Иззи ему сказала.
Николь побледнела.
— Я про себя называю ее теми же словами, что и ты, — сказал Девлин. — Не могу поверить, что она это сделала. Ума не приложу, чего она хочет этим добиться.
— Дискредитировать тебя в глазах родителей.
— Зачем?
Николь задумалась.
— Тебе виднее. Очень плохо, когда друг обманывает тебя. А для брата или сестры предательство тем более непростительно. У меня нет ни братьев, ни сестер, но…
Так она поддерживает его?
— Спасибо тебе за то, что ты на моей стороне!
Девлин просунул руки под рубашку и, обхватив Николь, притянул ее к себе.
— Ты ведь не собираешься скоро уезжать, правда?
Она обольстительно улыбнулась:
— У меня есть время, чтобы позволить тебе делать со мной все, что тебе хочется.
И Девлин тотчас снял с нее рубашку…
Николь выехала рано и приехала на двадцать минут раньше своего обычного времени. Подъезжая к дому, она увидела возле него незнакомую машину, небольшой красный седан. В тот же момент в дверях показались отец с женщиной и рука об руку зашагали по тропинке. Женщина была в теле и моложе его, наверное, лет на десять. Возле ворот она на прощание улыбнулась ему, и он, наклонившись, поцеловал ее.
Ошеломленная Николь остановилась неподалеку от них.
Заметив ее, отец напрягся, но руку женщины не отпустил.
— Ты сегодня рано, — произнес он наконец, обращаясь к Николь. — Это Лиз. Лиз, это моя дочь Николь.
— Что происходит? — спросила Николь, переводя взгляд то на отца, то стоявшую рядом с ним женщину.
— Поговорим дома, Ники.
— Я как раз собиралась уходить, — тихо проговорила Лиз и, кинув грустный взгляд на Роба, села в свою машину.
— Кто она? — хрипло спросила Николь, когда они вошли в дом и отец устроился в своем голубом кресле.
— Я познакомился с Лиз несколько недель назад в магазине. Она помогла мне выбрать… дыню канталуп, — Его голос дрогнул. — Я просто стоял там, бессмысленно глядя на прилавок, сам не зная, чего ищу. Мне так не хватало твоей матери.
— Знаю, — ответила Николь. — Но прошло слишком мало времени.
— По чьим меркам? Я одинок, иногда чувствую себя совсем потерянным. А Лиз помогает мне.
— Ты с ней спишь?
— Тебя это не касается.
Конечно же, он прав. Этот вопрос просто сорвался у нее с языка, притом, что ей не хотелось даже знать ответ.
— Прошло всего пять месяцев, — смогла она наконец выговорить дрожащим голосом; подступавшие слезы обжигали ей глаза.
— Солнышко, мне жаль, что тебе от этого больно. Но Лиз нравится мне. И тебе понравится, если ты дашь ей такую возможность.
— Прости, но я не могу, папа. Слишком мало времени прошло с момента смерти мамы.
— Но ты ведь тоже не хочешь быть одинокой.
— Это совсем другое дело. У меня будет ребенок. А ты был женат на маме целых тридцать пять лет.
— Я знаю, что ты этого не поймешь, но ты, надеюсь, не сомневаешься в том, что я очень любил твою маму. Ей не понравилось бы, чтобы я все время сидел дома, погрузившись в траур, вместо того, чтобы жить.
Николь опустилась на стул.
— Папа, я знаю: она бы поддержала тебя. Но почему ты так быстро нашел ей замену?
— Я же не говорю, что собираюсь жениться на Лиз. Но она добрая и веселая женщина, и на данный момент мне с ней очень хорошо. Она тоже овдовела и отлично понимает меня. Еще у нее большая семья и много друзей, она не дает мне скучать и грустить. И любит готовить.
А он очень не любил готовить, и Николь это знала. Папа всегда перебивался замороженными обедами и тем, что дочь готовила по воскресеньям.
— Доченька, ты ведь не можешь вечно обо мне заботиться. У тебя своя жизнь, и, я догадываюсь, ты скоро уедешь в Филадельфию.
О чем Николь изо всех сил старалась не думать, так это о переезде. Переехать — значило пожертвовать своим домом, своей работой и уехать далеко от отца. Это значило перерезать все нити, связывающие ее с прошлым, и начать новую жизнь, стать частью чужой семьи, которая, вероятно, станет обвинять ее в том, что она обманом заставила Девлина жениться на ней.
— Я прошу тебя воспринимать Лиз как моего нового друга, — сказал отец.
