— Тебе не понять.
— Объясни, я постараюсь. — Девлин последовал за ней вверх по лестнице в большую комнату, где Николь быстро переоделась, а затем на кухню, где она схватила стакан, наполнила его минеральной водой из холодильника и почти залпом его выпила.
— Мне нужно было побыть одной, — сказала она, пристально глядя на Девлина.
— Зачем?
— Подумать. Вспомнить маму.
Она заставила его пройти через ад только потому, что ей надо было подумать? Он тут места себе не находил, думая, что с ней или с ребенком могло случиться что-то ужасное.
— Тебе хоть раз приходило в голову, что я могу волноваться за тебя, когда ты не являешься домой в обычное время?
— Не ори на меня. Повторяю, мне нужно было побыть одной.
— Остановись. Наступил предел моему терпению. Вот что мы сделаем. Первое: сегодня вечером я отвезу тебя в «Стерлинг-пэлас», и ты напишешь заявление об уходе. Им придется смириться с этим. Второе: завтра мы свяжемся с агентом по недвижимости, чтобы выставить твой домик на продажу. — Девлин почувствовал, что она не в состоянии с ним спорить, но это ничуть не остановило его. — Третье: мы поженимся в ближайшую субботу. Приглашай столько гостей, сколько пожелаешь, кроме твоего друга Марка. Четвертое: я найму людей, чтобы они помогли собрать твои вещи, после чего мы отправим их в Филадельфию, хотя вряд ли тебе нужно много брать с собой. Пятое…
— Какой интересный способ гарантировать себе победу! — ледяным тоном перебила его Николь. — Мое мнение тебя совершенно не интересует.
Схватив сумочку, Николь неторопливой походкой вышла из комнаты. Девлин сначала было отправился за ней, но потом передумал: она ушла, не собрав вещи, а значит, никуда не денется, вернется, когда немного остынет. Ведь его доводы абсолютно разумны и других вариантов попросту говоря нет.
Когда Николь вернется, у них состоится серьезный разговор. Она извинится перед ним за то, что обрекла его на адские муки, заставив ждать своего возвращения домой, а он — за то, что на нее накричал.
Чтобы скоротать время, Девлин открыл бутылку пива, схватил пакет чипсов и уселся перед телевизором. Однако прошло полчаса, Николь не возвращалась, и он начал уже беспокоиться.
Спустившись вниз, он сразу увидел, что исчезла узамбарская фиалка — самая большая ценность, которая была в этом доме у Николь.
Он позвонил ей на мобильный, но телефон был отключен.
Не медля ни секунды, Девлин отправился к машине. Единственное место, куда могла, по его мнению, поехать Николь, был ее дом.
Света нигде не видно, машины тоже. Девлин собрался уже уезжать, как вдруг заметил, что на окне слегка шевельнулась занавеска.
Выйдя из машины, он зашагал к входной двери. Затем передумал, повернул к гаражу и, приоткрыв скрипучую дверь, заглянул внутрь: машина стояла на месте.
И хотя он нисколько не сомневался в том, что Николь ему не откроет, но он все равно постучал. Подождал. Постучал еще раз и позвал Николь. Подождал еще.
— Николь, открой, я знаю, что ты здесь! — крикнул он, опасаясь, что его голос слышен в соседнем домике, расположенном в пятидесяти ярдах. — Твоя машина в гараже. — Он положил руку на дверную раму и добавил: — Ты ведешь себя как ребенок.
С той стороны об дверь ударилось что-то мягкое. Как ни был Девлин выведен из равновесия поведением Николь, он не мог не улыбнуться, представив, как она швырнула подушку.
— Ну же, Николь, открой мне. Давай сядем и спокойно поговорим. — Женщины всегда хотят поговорить, чтобы прояснить ситуацию.
Ни звука в ответ.
— Ладно, — не сдавался Девлин. — Тогда я буду сегодня спать на твоих качелях. Если умру от переохлаждения, это будет на твоей совести.
Однако он недооценивал Николь. Она так и не открыла ему дверь, какие бы доводы он ни приводил.
У него оставался прежний выбор: либо вернуться домой, либо продолжить мирные переговоры. У Николь доброе сердце, уговаривал он себя, неужели она оставит его мерзнуть на улице?
Прошел еще час, а Николь все еще не открыла дверь. Девлин снова позвонил ей с мобильного телефона и стал диктовать сообщение на автоответчик.
— Не знаю, почему ты не хочешь со мной разговаривать, — сказал он, услышав гудок. — Может, я и должен извиниться перед тобой, но я точно знаю, что и ты должна. Такое твое поведение только заведет наши отношения в тупик. — Помолчав, он добавил: — Ночью мне будет не хватать тебя рядом со мной. Доброй ночи, мисс Фортуна.
Девлин подождал еще несколько минут, надеясь услышать щелчок открывающегося замка.
Нет! Николь, похоже, не станет с ним сегодня разговаривать.
Он решил вернуться рано утром с завтраком, ибо у Николь в доме не было совершенно никакой еды.
С этими мыслями он вернулся домой, в свою огромную пустую кровать.
Услышав звук отъезжающей машины, Николь заплакала. А она так надеялась, что у них получится найти общий язык, даже если для этого придется преодолеть множество препятствии, ведь у них будет ребенок.
Она поняла, насколько глупыми были ее рассуждения. С какой стати она так надеялась? Это она все время шла на компромиссы, а он во всех вопросах делал только то, что было нужно ему.
Как могла она хотя бы на секунду поверить, что сможет выйти за него замуж, если он ее не любит. Такой брак невозможен.
Николь перебралась с дивана в спальню и залезла под одеяло. И пусть даже ее кровать была намного меньше, чем та, на которой они спали вместе с Девлином, кровать эта казалась чересчур пустой.
И ей, Николь, придется привыкнуть к этому.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
На следующее утро, после почти бессонной ночи, Николь бегло осмотрела холодильник. Его содержимое составляли кетчуп, горчица, соус с пряностями, заправка для салата и джем трех сортов. Морозилка зияла пустотой.
В шкафчиках дела обстояли не лучше, но там хотя бы нашлась консервная банка с куриным супом. Николь вылила ее содержимое в миску и поставила в микроволновую печь, а сама присела за кухонный стол с листком бумаги. Ей нужен план. Теперь ей нужно представить Девлину свои требования!
Николь сидела, держа ручку над бумагой, но слова не шли ей на ум. Попискивание микроволновки известило о том, что суп готов. Но Николь не шевельнулась. Через несколько минут она положила руки на стол и опустила на них голову.
Ей хотелось ребенка для своего отца.
Ей хотелось мужа для себя самой.
Ей хотелось любви.
Сколько бы она ни заявляла, что ее не испугает участь незамужней матери-одиночки, эта участь пугала ее. И очень сильно.
Но если сейчас позволить Девлину всегда поступать, как ему вздумается, сможет ли она потом сделать что-либо по-своему или хотя бы пойти на компромисс? Смогут ли они найти точки пересечения, научиться быть партнерами? Наверное, характер отношений внутри его семьи, когда родители не демонстрировали любовь по отношению друг другу, и привычен для него, но для нее — нет. Прежде Николь
