— Можешь, — оборвал его Пакстон.
На мгновение их глаза встретились, и Бен постарался прочесть взгляд полковника. Да, там была и печаль, и ярость. Но кроме того — щелканье шестеренок продуманного плана. Разум, напряженно работающий, невзирая на боль. Не замкнувшийся, но сосредоточенный.
Бен насторожился.
Пакстон не заставил долго ждать.
— Ты, наверное, ломаешь голову, зачем я тебя позвал. Если честно, хочу попросить об одолжении.
Бен молчал. Шею и плечи свело от дурного предчувствия.
— Как ты понял, я не доволен результатами официального расследования. Ты не поверишь, до чего неумело и бестолково сработала полиция.
Вот уж во что Бен вполне верил.
Пакстон говорил дальше. Голос его был спокоен, челюсти стиснуты.
— Они считают, что Морган просто оказался в неправильном месте в неудачное время. У них такие убийства случаются каждый божий день, рыть землю носом они не будут. Мелкий эпизод!.. — Пакстон бросил на Бена тяжелый взгляд. — Вот зачем мне нужна твоя помощь. Правосудие должно свершиться.
Бен ждал.
И Пакстон сказал ровно то, чего он боялся.
— Езжай в Каир. Найди тех, кто виновен в смерти моего сына. И убей их.
8
На другом конце «Скимитара» в роскошной гостевой каюте Мария Остин беседовала с Керри.
— Вот тебе не повезло. Вообще Сан-Ремо — город спокойный, на людей среди бела дня не нападают.
Керри полулежала на большой кровати, а помощница Пакстона суетилась вокруг.
— Просто не верится, как он разобрался с этими бандитами, — произнесла Керри, прикрыв глаза. — Какой же он… — Ее голос затих.
— Судя по всему, мужик что надо, — сказала Мария с улыбкой. — Ты отдыхай. Мистер Пакстон и твой новый друг вряд ли быстро закончат разговор. Я пока оставлю тебя, а через часок проведаю.
— Спасибо, — сонно пробормотала Керри.
— Как вернешься в город, загляни к доктору. На всякий случай. Договорились?
— Хорошо.
— Все, я ушла. Поспи. — Взяв с кресла одеяло, Мария укрыла Керри. — Если замерзнешь, тут лежит свитер.
— Спасибо, — снова пробормотала Керри.
Мария на цыпочках прошла по большому азиатскому ковру и тихонько закрыла за собой дверь. Ее ждали собственные дела.
Керри, закрыв глаза, лежала в большой роскошной кровати и прислушивалась к затихающим в коридоре шагам.
Едва стало ясно, что поблизости никого нет, как одеяло полетело на пол.
Сонный вид будто по волшебству слетел с Керри. Внимательная и настороженная, она оглядела комнату. Сумка лежала среди прочих вещей там, где их оставила Мария. Внутри ждал своего часа ингалятор.
Достав синий распылитель, Керри с усилием выдернула из него баллончик. От аптечного лекарства он отличался только начинкой: вместо раствора сальбутамола внутри находились крошечное электронное устройство и миниатюрный наушник на тоненькой проволочке. Сунув гарнитуру в ухо, женщина нажала на кнопку.
Аппарат, висящий в милях над землей, тут же уловил GPS-сигнал и передал его дальше.
Все шло по плану. Ее напарники, терпеливо ждавшие доклада, тут же отозвались.
— Я на борту, — прошептала она.
— Вас понял, — ответил мужской голос.
— Отправляюсь на разведку.
— Не суетись, — сказал мужчина. — В первую очередь соблюдай осторожность.
— Так точно, — тихо подтвердила она. — Отбой.
Переговорное устройство с наушником вернулись в баллончик из-под сальбутамола. Воткнув его в распылитель, женщина спрятала шпионскую технику в карман. Приоткрыла щелочку в двери. В коридоре не было ни души. Под грохот собственного сердца женщина выскользнула в коридор.
Она точно знала, куда ей нужно. Нельзя было терять ни минуты.
9
Долгую секунду Бен с Пакстоном молча смотрели друг на друга.
Бен, подбирая слова, задумчиво крутил на колене опустевший стакан.
— Гарри, я не убийца, — наконец произнес он.
Пакстон, взяв графин, налил обоим.
— Ты слишком заметная фигура, особенно в тесном мирке бывших офицеров. По сарафанному радио до меня дошли слухи о твоих подвигах. Я в курсе, куда ты подался, выйдя в отставку. В отличие от меня, простого бизнесмена, ты занялся розыском людей.
Бен покачал головой.
— Не путай понятия, я не охотник за головами. Я спасал похищенных, по большей части детей. И уж киллером точно не подрабатывал.
— Тебе доводилось убивать похитителей, — сказал Пакстон, решительно глядя Бену в глаза. — По крайней мере, мне так говорили. Возможно, у меня неверные сведения.
Бена передернуло.
— Нет, ты прав. Я убивал. Но не хладнокровно и не по заказу.
— Выслушаешь меня?
— Конечно, говори, — вздохнул Бен.
Пакстон подошел к одной из картин: два военных парусника в бушующем море разносили друг другу борта; из клубов белого дыма вылетали струи пламени, клочьями висели паруса.
— Послушай, каким был мой сын. Философ, интеллектуал, в отличие от меня не боец. Наверное, рядом со мной ему было нелегко. Застенчивый, робкий; все его попытки пойти по стопам отца были с самого начала обречены. Бог не обделил его талантом, но ему не хватало честолюбия, куража и задора, он ни разу не прыгнул выше головы. Он знал, что я разочарован. Здесь есть и моя вина: не надо было на него давить. Сейчас я об этом горько жалею.
Пакстон отвернулся от картины.
— Потому что на самом деле у Моргана была в жизни великая страсть, которую я никогда не понимал. Все началось, когда в ходе исследований он кое на что наткнулся.
— На что именно? — спросил Бен, недоумевая, к чему ведет Пакстон.
— Надо понимать склад ума ученых. Они не ищут славы. То, что мы с тобой считаем мелочами, для них — главная радость в жизни. У Моргана был свой объект страсти: папирус, повествующий то ли о политических, то ли о религиозных дрязгах в Древнем Египте. Он делился со мной подробностями, но я, если честно, все позабыл. Мне всегда было скучно, когда сын с горящими глазами сыпал именами и датами.
— И в Каире он работал по этой теме?
Пакстон кивнул.
