сливались в месяцы, а прорыва в поисках так и не было.
Не то чтобы Клодель не старался. Они с отрядом Камаля даже съездили на ту сторону Западной Сахары. Долгий, душный, утомительный перегон едва не доконал отвыкшего от лишений француза. В поисках подсказки Клодель обшарил каждый дюйм той камеры, где был тайник с золотом… Безуспешно. Они лишь потеряли кучу времени.
Клодель практически исчерпал свои возможности. Привлекать к поискам сокровищ посторонних людей ему не хотелось, да он практически никому и не доверял. Но отчаянное положение вынудило его забросить удочку в сумеречный мир незаконной торговли антиквариатом. Обгрызая ногти под корень, он ждал, дадут ли его расспросы хоть какой-то результат.
Молчащий телефон будто издевался над ним. Тем временем Камаль вторгся в его жизнь, как заразная болезнь. Командиру боевиков пришлась по душе роскошь виллы в Гайд-Парке, он все чаще приезжал к Пьеру, все дольше оставался и под конец начал вести себя как дома. Развалившись в кресле, некогда украшавшем собой дворец Фонтенбло, он ставил на мягкую обивку бокал с красным вином, рискуя запачкать бесценный атлас, топтал сапогами белый ковер из кашемира и шелка и стряхивал на пол сигарный пепел. Клодель бесился, однако благоразумно держал язык за зубами.
Не дрожи Пьер от страха, он бы посмеялся над тем, что самый закрытый из элитных кварталов города стал идеальным убежищем для бандитов. Охрана на воротах давно привыкла к фургону Клоделя. Стоило водителю показать пропуск, и машину впускали внутрь без досмотра, даже не подозревая, что в фургоне сидят вооруженные головорезы.
Ситуация складывалась кошмарная. В собственном доме Клоделя всюду преследовали враждебные взгляды. Нельзя было позвать в гости ни друзей, ни женщин. Он будто попал в тюрьму. Перестал ходить на вечеринки. На телефонные расспросы отвечал односложно и под любым предлогом обрывал разговор. Чтобы унять сердцебиение, начал больше пить. Однажды спустился в винный подвал за очередной бутылкой — и обнаружил там склад оружия. Его чуть удар не хватил.
В тревожных мучениях прошло пять месяцев. И вдруг восемь недель назад зазвонил телефон. В трубке раздался голос Азиза, одного из бывших подельников Пьера. Когда Азиз не расхищал культурные ценности, он подрабатывал гидом для туристов. Человек он был относительно надежный, а потому Клодель в свое время обратился к нему за помощью.
— Та проблема, о которой ты мне говорил. Она еще актуальна? Появилась кое-какая информация.
Пьер вцепился в трубку.
— Актуальна как никогда.
В этот миг в дверях возник Камаль.
В трубке раздался хохоток.
— Давай сначала обсудим мой интерес. Если Пьер Клодель так переживает, значит, речь идет о серьезных деньгах.
Француз недовольно покосился на командира боевиков.
— Пять процентов того, что получу я. Как обычно.
— Соси болт. Десять процентов, и я расскажу тебе то, что сейчас узнал.
Клодель заскрипел зубами.
— Шесть.
— Восемь.
— Ладно. Восемь.
— Разговор не телефонный. — В голосе Азиза сквозило удовлетворение. — Встречаемся в кафе «Рич». По ходу я нарыл для тебя кое-что ценное.
— Кафе «Рич», — повторил Клодель. — Буду через полчасика.
— Скажи, пускай приезжает сюда, — заявил Камаль, погрозив Клоделю пальцем.
Клодель прикрыл трубку рукой.
— Я не приглашаю деловых партнеров к себе домой. Это правило бизнеса.
— Так нарушь его, — потребовал Камаль, угрожающе задрав бровь.
Тяжко вздохнув, Пьер снова заговорил в телефон:
— Азиз, я не смогу выбраться. Приезжай ко мне. Ты знаешь, где я живу. Да, как можно скорее.
Теперь оставалось лишь ждать. Время шло. В комнате висела густая тишина; напряжение копилось, как статический разряд.
Через полчаса по гравию захрустели шины, к дому подъехал автомобиль.
— Клево у тебя тут, — сказал Азиз, появляясь в дверях.
Но не успел он сделать и трех шагов по мраморному полу прихожей, как люди Камаля протащили его в гостиную, швырнули, перепуганного, на стул, а сами встали вокруг.
— Говори, что ты там узнал, — потребовал Камаль.
Клодель оттолкнул его, изо всех сил пытаясь скрыть ярость.
— Пустите, я поговорю с ним. — Наклонившись, он серьезно посмотрел на Азиза. — Не могу тебе сейчас объяснить, друг мой. Пожалуйста, рассказывай. И все будет в порядке.
Азиз обвел взглядом кольцо враждебных лиц и перепуганно залопотал свою историю. Четыре дня назад его нанял проводником англичанин, представившийся как доктор Морган Пакстон. Он хотел, чтобы Азиз отвез его к группе пирамид в Абусире, в семнадцати километрах к югу от Каира.
«Усыпальница Сахура», — подумал Клодель.
Речь шла о втором фараоне из пятой династии, похороненном за тысячу лет до правления Эхнатона.
— Зачем? Что Пакстон там искал?
— Понятия не имею, — ответил Азиз.
— Подробнее об этом англичанине! — потребовал Камаль.
Азиз перевел взгляд на него и снова залопотал, очень быстро, буквально перебивая сам себя:
— Ученый. Ботан. Сандалии, носки и пиджак. По жизни лох — ходил с «Ролексом» напоказ. Приехали на место, он решил побродить в одиночку. Говорю ему, тут змеи. Он в ответ, что змей не боится и чтобы я ждал его в машине. Чего-то он там темнил и хотел от меня отвязаться. А в салоне жара, ну я вылез, сел в теньке и стал ждать. Хочет иностранец искать себе неприятностей, и черт с ним.
На лице Камаля отчетливо проступило раздражение.
— Азиз, ближе к делу, — попросил Клодель.
— Прождал его с час. Тут он бежит ко мне. Весь в пыли, паутине, запыхался, рожа красная, аж дрожит от возбуждения. Как ребенок. Кулаком бьет в воздух. Я уж думал, он умом тронулся. Бормотал себе под нос.
— Что бормотал?
— Точные слова не помню. Но мне сразу на ум пришла твоя просьба. И я позвонил тебе.
— Что он сказал? — лихорадочно спросил Клодель.
— Что-то вроде того, что Амон радуется. И про еретика.
Клодель ощутил, что в лицо бросилась кровь.
— Амон доволен, еретик Амарны будет отвергнут?
— Именно! Так он и сказал.
Клодель попробовал собраться с мыслями. Как Абусир связан с Эхнатоном?
— Еще что-нибудь он говорил?
— Нет.
— Ты точно уверен? Это важно.
— Да точно, больше ничего не сказал. Лыбился, ржал себе под нос, как псих какой, попросил быстрее отвезти его в Каир. Нервничал, глядя на часы. Приказал ехать к Музею Египта, но мы на пять минут опоздали.
— А дальше?
— А дальше я привез его к нему домой. Он сказал, что позвонит, если я ему понадоблюсь. Все.
— И больше не звонил?
— Нет.
