Такер сказал: «Всё-таки наш лучший шанс — это быстро всё это закончить и вызвать вертолёт. Пойдём, посмотрим на мистера Баглио».
Они выключили свет в комнате Халверсонов и закрыли дверь, прошли быстро до главной лестницы, где Такер остановился и повернулся к Харрису. «Оставайся здесь с Томпсоном. Ты на хорошей позиции для того, чтобы защищать эту лестницу, а также заднюю лестницу, так как если кто-то ей воспользуется, то выйдет оттуда в коридор».
— Дашь мне рацию?
— Тебе она не нужна, — сказал Такер. — Даже если начнутся проблемы. Мы услышим очередь Томпсона, где бы ни находились.
— Хорошо, — сказал Харрис.
Он отступил в тень. Для такого большого мужчины он был способен хорошо себя скрывать, был почти невидимым.
Затем Такер и Ширилло быстро разделились и исследовали все оставшиеся комнаты за исключением одной, где — согласно Киси — спали Баглио и мисс Лорейн. Не найдя ничего стоящего во всех этих комнатах — и, естественно, следов Мёрла Бахмана — они встретились перед последней дверью, Такер дотронулся до дверной ручки, повернул её, толкнул дверь внутрь и включил фонарик.
В течение длительного момента Такер думал, что в спальне никого нет, и что Киси снова им соврал, так как всё там находилось в мрачной тишине. Затем холм из кучи постельного белья, пробивающегося через запутанные кружева теней, дёрнулся и кинулся с огромной кровати, когда женщина включила свет, перевернулась, спрыгнула на ноги, её лицо напряглось, не иначе как нетвёрдо стоящий на ногах боксёр отходит от нокаута с неожиданным пониманием того, что он на грани обморока и может проиграть матч.
— Какого чёрта здесь происходит? — спросила она.
На ней была фланелевая ночная рубашка до пола, смятая и потёртая, и, несомненно, удобная. Это указывало на то, что её отношения с Баглио были больше, чем временными. Если бы она была просто партнёром в кровати, она бы спала обнажённой или в вычурных бикини, с расчётом на то, чтобы заставить такого мужчину, как Баглио, оставить её рядом с собой немного дольше. Фланелевая ночная рубашка была символом её независимости и безопасности внутри семьи Баглио. Ей не было необходимости рекламировать свою сексуальность. Она была уверена, что Баглио всегда осознавал это, и что это несколько большее, чем то, что делало её интересной для него.
Её руки были приподняты, как будто она пыталась оценить своё положение и возможность сбежать от них.
— Абсолютно нет шансов, — сказал Такер.
Ширилло сказал: «Смотри, Баглио!»
Властный человек вылез из кровати с другой стороны и наклонился к верхнему ящику ночной тумбочки. Когда он поднялся с небольшим тяжёлым пистолетом, Такер выстрелил в сторону его руки. Его не беспокоило, что это могло лишить Баглио возможности играть в гольф на всю жизнь; но когда это случилось, выяснил, что не задел его. Приглушённый выстрел выбил пистолет, и он упал.
Женщина всё ещё не сдавалась и сделала пару шагов к двери. Когда Такер выпустил ещё пару пуль в пол в футе[61] перед ней, она замерла, более полноценно оценив ситуацию, и одарила его осуждающим взглядом.
Даже в жёлтой фланели она производила впечатление привлекательной женщины, и она напоминала ему Элиз Рамзей. Во внешнем виде и размерах на самом деле не было сходства; но у мисс Лорейн было такое же положение, как у Элиз, такая же способность к самоконтролю, дух уверенности и данные, которые делали её, несомненно, привлекательной. Это была та часть её, которая на время очаровала его так, что он не обратил внимание на то, что Баглио кинулся за пистолетом.
С другой стороны кровати Баглио, одетый только в голубые трусы, тёр свою онемевшую руку. Он сказал: «Ты мог попасть в меня, идиот». Он говорил как учитель, делающий замечание неразумному и безответственному ребёнку.
— Это невозможно, — сказал Такер. — Я отличный стрелок. — Он не знал, поверит ли Баглио, что кто-нибудь может надеяться на то, чтобы выбить пистолет в этой тёмной комнате, на таком большом расстоянии между ними, с помощью пистолета с глушителем, но он не думал, что пуля могла срикошетить на него. — Не думай, что одна из пуль не прострелит тебе руку, если ты кинешься к чему-нибудь ещё.
— Я не знаю, зачем вы пришли, — сказал Баглио, никак не отреагировав на браваду Такера. — Но вы совершили ошибку, вломившись в мой дом. Вы вообще представляете, кто я? — Настоящий школьный учитель.
— Знаменитый Розарио Баглио, — сказал Такер. — А сейчас ты пойдёшь с нами.
Баглио отреагировал на ситуацию с поразительной невозмутимостью, не вполне испугавшись покрытых капюшонами, загримированных призраков, с пистолетами с глушителем в руках и ни капельки не был униженным тем, что находится в зоне досягаемости этих пистолетов. Он уже понял, кто они, в общих чертах, и знал, что угроза, которую они несут, не смертельна. И он стыдился своего тела меньше, чем большинство мужчин, которым на пятнадцать лет моложе: с широких плеч до ненатянутого, но относительно плоского живота он был в хорошей форме; он явно пользовался плавательным бассейном, сауной и спортзалом в подвале. Также и Лорейн была женщиной, которая могла давать ему сильную мотивацию для того, чтобы оставаться в форме. Это была также женщина, решил Такер, которая помогала Баглио в том, чтобы встретить ситуацию настолько превосходно: мужчина очень не хотел выглядеть глупцом перед женщиной, с которой он проводил время в постели.
Баглио сказал: «Пойду с вами куда?»
— Через холл.
— Сразу, как только я оденусь, — сказал Баглио, направившись к шкафу. Он держал себя хорошо, прямая спина, приподнятая голова. Если бы у него было время причесать свои серебристые волосы, он мог бы быть почти достаточно презентабельным для того, чтобы казаться работником национального телевидения, а возможно, кандидатом в президенты.
— На это нет времени, — сказал Такер.
Пройдя через холл, Ширилло взял два крепких стула с прямыми спинками и расположил их рядом посередине комнаты, указав им стволом своего «Люгера», и отошёл в сторону, когда пара села.
— Вы так и не объяснились, — сказал Баглио. Он продолжал быть школьным учителем: сжатые губы, грозные глаза, ноздри вздымались, показывая немного возмущение. Он собирался оставить их после уроков, если они не исправятся в ближайшее время.
— Мы ищем друга, — сказал Такер.
— Я не понимаю.
Мисс Лорейн слегка усмехнулась, тем не менее, Такер не мог сказать, направлен ли был этот смех на него или на Баглио. Или на неё саму.
— Он был в машине утром во вторник, — сказал Такер. — Водитель.
Мисс Лорейн посмотрела вверх и улыбнулась, не зло, но и не как друг, но как будто вспомнила удовольствие, которое получила от этого столкновения, как если бы возбуждение ещё не полностью исчезло и всё ещё затрагивает правильные центры удовольствия в мозге.
— Мне жаль, что вы шли так далеко, чтобы узнать так мало, — сказал Баглио.
— Ох!
— Да. Водитель умер.
Такер улыбнулся: «От старости?»
Баглио сказал: «У него были большие повреждения». Его голос звучал почти безразлично. «Он умер вчера».
— Тело?
— Погребено.
— Где?
— У меня здесь целое кладбище, — сказал Баглио. У него была превосходная дикция. Либо он окончил лучшие школы, когда был мальчиком, либо нанимал частных учителей в среднем возрасте. Последнее было
