просто убеждена, что ей не следует опять морочить ему голову. Она нездорова и выглядит старше своих лет, а мистер Стерн должен жениться для того, чтобы создать семью.
Валентина уставилась на этикетку банки с вареньем.
— На вашем месте, Даффи, я бы не стала беспокоиться за мистера Стерна, — отозвалась она. — Он женится на той, на которой захочет.
— Но только не на мисс Роксане!
Валентина пожала плечами:
— Ее здоровье улучшается с каждым днем, и она все еще хороша собой. Многие мужчины могут найти ее очень привлекательной!
— Значит, я совершенно не понимаю мужчин и рада, что уже не девушка, чтобы интересоваться ими.
Яблочный пирог начал подгорать, и миссис Даффи поспешно вынула его из духовки.
— Если хотите знать, — продолжила она, — ее красят только глаза. А в остальном в ней нет ничего красивого! И если мистер Стерн такой мягкотелый, что опять позволит ей помыкать собой…
Но Валентина вышла из кузни. В гостиной она застала Роксану, которая что-то ловко переделывала в одном из платьев, купленных для нее. Она посмотрела на Валентину, оторвавшись от шитья, и оживленно заговорила:
— Я узнала от миссис Даффи, что Ричард приезжает двадцать четвертого. Мы так давно с ним не виделись, и я подумала, что нам с тобой было бы неплохо его встретить. Как ты считаешь? Во всяком случае, мы бы поступили как добрые соседи, верно?
— Как добрые соседи? — Валентина пришла в ужас. — Ты собираешься вломиться в его дом и там ждать его приезда?
— Не вломиться, — снисходительно улыбнулась Роксана, — а помочь подготовить дом к приему хозяина. Миссис Даффи поручили подыскать двух девушек для работы в доме, а новый дворецкий с женой приедут только послезавтра. Мы могли бы пойти туда и проследить за всем. Позаботиться о том, чтобы все было так, как это нравится Ричарду. Нельзя же ожидать, что новые слуги вспомнят о таких мелочах, как вазы с цветами и тому подобное. Это могли бы сделать мы с тобой. Мы заглянули бы в кладовку и проверили, достаточно ли там продуктов.
— Ничего подобного лично я делать не стану, — возразила Валентина, которую при одной этой мысли бросило в жар. — Полагаю, что Ричард сочтет это просто наглостью.
— Чепуха. — Роксана продолжала улыбаться. — Начать с того, что я знаю Ричарда куда лучше, чем ты, и уверена, что Ричард с восторгом воспримет наше участие в его встрече. А если тебе не нравится моя идея, то я отправлюсь одна. Я уже велела Джиму Андерсону, вашему местному таксисту, отвезти меня завтра туда для предварительного осмотра. Я нашла его номер в телефонном справочнике.
Валентина решила напомнить подруге о ее слабом здоровье:
— Но ведь ты все еще не оправилась как следует…
— Напротив. Я уже много месяцев не чувствовала себя так хорошо. Должно быть, подействовали здоровая пища и свежий воздух.
— Но ты здесь всего три дня и все еще принимаешь какое-то лекарство. — Валентина несколько раз видела, как Роксана тайком глотала маленькие белые таблетки. — Не знаю, от чего оно, и я предпочла бы пригласить к тебе врача, чтобы он сам прописал лекарства.
Мертвенно-бледное лицо Роксаны вдруг сделалось непроницаемым, словно маска. Красиво очерченные губы плотно сжались.
— Я не нуждаюсь в докторах, мне прекрасно помогают таблетки, которые я принимаю. Их не случайно мне прописали, между прочим: они вселяют в меня жизненные силы.
Валентина оглядела ее со смешанным чувством сомнения и искреннего участия.
— Жизненные силы не таятся в маленьких коробочках, — заметила она. — И не должны иметь форму таблеток. Особенно когда человеку всего слегка за тридцать, как тебе.
— Не напоминай мне о возрасте, — простонала Роксана, скривив ярко накрашенный рот. — Нет ничего ужаснее, чем разменять четвертый десяток. Когда тебе перевалит за сорок, ты распростишься со своей молодостью и поставишь на себе крест. Но тридцать два, тридцать три года… возраст, когда женщина растратила молодость и ничего не приобрела взамен. Вроде меня.
До самого вечера она оставалась задумчивой. Неестественное оживление, вдруг охватившее ее, улетучилось. В глазах застыла мука. Но на следующий день после обеда, когда к дому подкатило такси Джима Андерсона и остановилось за воротами садика, она почти походила на прежнюю Роксану, какой та была десять лет назад, — стройную, элегантную, необычайно живую и яркую, как огонь. На ней было полотняное платье пастельных тонов, и, хотя Валентина купила ей широкополую шляпу от солнца, Роксана держала ее в руке, подставив прелестную рыжеволосую головку легкому послеполуденному ветерку и жарким солнечным лучам. Глаза Роксаны, ярко-зеленые, как крылья зимородка, который пронесся мимо, подгоняемый бризом, сияли. Она не пожалела времени, чтобы добиться совершенства в макияже.
На расстоянии дюжины ярдов ей можно было дать двадцать два года вместо ее тридцати двух. На расстоянии шести ярдов ее возраст несколько возрастал. А вблизи не оставалось сомнений, что пора расцвета миновала.
И все же, садясь с ней в такси, Валентина с замиранием сердца думала о том, какие чувства испытает Ричард, вновь увидев Роксану.
Миссис Даффи тоже отправилась с ними в Бледонс-Рок, и, пока она на кухне отбирала на работу местных девушек, Валентина и Роксана провели тщательный осмотр дома. Они заходили в каждую знакомую им по прежним временам комнату, и Роксана комментировала внесенные архитектором Ричарда Стерна усовершенствования так, как обычно комментируют различные новации, осуществленные в доме, бывшие его законные обитатели — всегда пораженные переделками, но не всегда согласные с ними.
Например, еще одно большое окно, прорубленное в гостиной, теперь открывало широкую панораму морской дали, что Роксане очень понравилось. Чего нельзя было сказать об идее эркера в углу огромной столовой. И хотя он позволял обедающим получить прекрасный обзор моря, Роксане была больше по душе строгая простота столовой с длинным столом, сверкающей люстрой над ним и ковровой дорожкой длиной в несколько ярдов, по которой сновали официанты с блюдами в руках.
Роксана от всего сердца порадовалась самому современному виду кухни и дополнительным ванным комнатам, переделанным из маленьких спален. Она была вынуждена согласиться с Валентиной, что отделка особняка великолепна, вот только сразу видно, что занимался ею мужчина, — но в остальном все безупречно.
Она пробовала на ощупь занавеси из дамаста на одном из окон, прикидывая, сколько может стоить один ярд такого материала, когда в комнату из кухни вошла взволнованная миссис Даффи и сообщила: только что пришла телеграмма; Ричард с гостями приезжает в шесть вечера этого же дня.
У Валентины перехватило дыхание, а в глазах Роксаны лишь сверкнул огонек.
— Что ж, — заявила она, — значит, мы оказались здесь вовремя и можем помочь навести последние штрихи, чтобы комнаты для гостей и все прочее выглядело достойно. Надо поставить цветы в гостиной и на обеденный стол. Пойду переговорю с садовником. Узнаю, что он может предложить нам.
Но Валентина остановила ее:
— Да пойми ты, нам сейчас здесь не место. Мы должны уйти. Подготовка к приезду Ричарда и его гостей — абсолютно не наше дело. Мы только будем мешать слугам, и в любом случае мы не имеем права здесь оставаться.
— Вот как? — с невозмутимым выражением лица отозвалась Роксана и самоуверенно возразила: — Боюсь, я с тобой не согласна. Речь идет о легкой работе, для которой требуется множество рук. Супруги Дженкинсы, новый дворецкий и его жена со всем этим не справятся, а Даффи всполошилась, как наседка, и от нее мало толку. Поднимайся на второй этаж, достань постельное белье, а я займусь садовником.
Она устремилась в сад с почти прежней грацией и решительностью, и Валентина видела, как бледно- зеленое платье скрылось за кустами. Рыжеволосая голова Роксаны была гордо поднята. Впервые за много лет она оказалась в своей стихии, а Валентина почувствовала себя не у дел. И все же она направилась вместе с миссис Даффи наверх, к необъятным шкафам с бельем, и, пока миссис Даффи снимала чехлы с кроватей и открывала окна, Валентина считала наволочки и подбирала подходящие к ним по цвету простыни
