– Грустно, – Вир действительно помрачнел. – Тоскливо и безысходно. А что, на Емле дело обстоит точно так же?
– Не совсем. Понимаешь, там существует точно такая же автоматизированная система управления, как и в остальной империи, только она мне не подчиняется. Работает по алгоритмам, заданным твоими соотечественниками. Как бы микрокосм. Перехватывать управление я даже не пыталась, а данные читала беспрепятственно через домашние терминалы.
– Ну да, нам без нее туго бы пришлось, – суженый даже не удивлен. – Столько всего необходимо оперативно отслеживать, что никакого человеческого разума не хватит. И ведь люди не могут быть всегда одинаково внимательными и действовать безошибочно. Так что диспетчеризация автоматизирована.
– Вот. Вы спокойно подчиняетесь машинам, потому что это вам нужно. А представь себе, что это стало бы известно имперской общественности. То, что все они пляшут под электронную дудку! Тут от одних самоубийств мир бы перевернулся, не говоря о психозах и неврастениях. Толпы народа крушили бы все, что видели, и потом города выглядели бы как помойки.
– Боюсь, Ра, тут ты не права. Ребята из «Роро» ни капли не переживают.
– Ты не понял. В городах сосредоточено три четверти населения империи. И как минимум каждый десятый из них мнит себя венцом творения и шествует в сторону собственной самореализации, не стесняясь порой наступить на чужую голову или горло. Силы их разочарования, узнай они правду, мы и опасаемся. А проверять эту догадку экспериментально неудобно как-то.
– Хм! Смелые социальные эксперименты проводите без сомнений, а правду людям сказать боитесь.
– Эксперименты управляемы и обратимы. А гнев толпы – штука многогранная. Конечно, направлять его – дело техники, но у наших вероятных противников эта техника не хуже. Собственно, успехи нынешних руководителей в основном базируются именно на умении убедить большинство в том, что ему, этому большинству, остро необходимо именно то, что этим самым политикам требуется.
Некоторое время молча брели мимо забора, за которым козы ощипывали кустарник, потом напились воды из придорожного родника и поднялись на невысокий холм.
– Скучаю я по полетам, – вздохнула императрица. – Скорее бы обратно на Емлю.
– А зачем скучать? Летай. Я захватил крылатики, их специально разрабатывали для таких планет с легкой атмосферой. Они не пошли в большую серию из-за трудностей с обучением полету, но у тебя-то это уже позади.
Покрепче взяв благоверного под ручку, Раомина заторопилась домой. Кажется, этот год будет отнюдь не таким скучным, как она себе представляла.
Глава 20
Райские кущи
Крылатики оказались заметно крупнее, чем те, к которым они привыкли на Емле. Меньше плотность атмосферы, следовательно, больше площадь крыльев, что тянет за собой изменения в механических мышцах. Однако приспособиться к ним и Виру, и Раомине оказалось несложно. Жители окрестных строений быстро привыкли к виду парящих над ними крылатых человечков.
Освоившись в воздухе, стали предпринимать дальние путешествия. Дело в том, что скорость горизонтального полета здесь получалась почти вдвое выше, чем в ксеноновой атмосфере, и шестьдесят километров в час – нормальный темп, не связанный с затратами огромных усилий. А радость свободного парения стала для императрицы настоящим вознаграждением. Она раньше просто не могла себе представить этого чувства раскованности, способности получать удовольствие просто от того, что движешься, наблюдая происходящее на поверхности планеты сверху. Отсюда вообще многое выглядит иначе.
Однажды она долго держала курс строго в одном направлении, что явно указывало на то, что у их сегодняшнего маршрута есть цель. Вир не лез с вопросами, а любовался симпатичными домиками, которые встречались все реже и реже, пока, наконец, не сменились нетронутыми пространствами лесов и лугов, озерами, речушками. Лишь изредка попадались на глаза остатки давно заброшенных построек, заросших кустарником и увитых ползучими растениями.
Часа через четыре они добрались до поселка, где невысокие многоэтажки чередовались с коттеджами или крошечными домиками. Приземлились на плоскую крышу ничем не примечательного здания средних размеров и спустились на верхний этаж.
– Привет, Оми! – Навстречу им из-за сооружения, снабженного несколькими экранами, поднялся мужчина, при взгляде на которого сразу становилось понятно – это брат императрицы. Не очень высок, худощав, волосы с такой сильной проседью, что угадать их первоначальный цвет никак не удается. Зато взгляд такой же насмешливый, как и у любимой. – Ты что, решила не стариться?
– Боюсь, это решение за меня приняли емные косметологи. У них немало припарок и примочек, за которые дамы столичного высшего общества буквально передрались бы. – Ее Величество чмокнули мужчину в щечку. – Знакомься, это Вир. Я за ним замужем.
– Борис, – краткое рукопожатие завершило знакомство, – брат этой егозы.
До полудня было еще далеко. Пригожий летний день и спокойная прогулка, предназначенная, по официально оглашенной версии, для того, чтобы нагулять аппетит. Чистые улицы, утопающие в зелени скверы и палисадники. Молодые люди пинают мяч на ровно подстриженной траве футбольного поля. Чуть дальше смешанная группа гоняет деревянными молотками шары через воротца. На просторной веранде несколько человек о чем-то оживленно беседуют.
Мирные картинки спокойного времяпрепровождения. Чего-то, однако, не хватает.
Тропинка ведет под уклон, к берегу речки. Мелкий, почти белый песок пляжа, в воде видны головы купающихся. На прибрежном песке – одежда и полотенца. Вправо уходит гладкая дорожка, вымощенная каменной плиткой. Вдоль нее растут густые кусты, а ветви деревьев, теснящихся за ними, почти смыкаются над головой. Прогулка завершается рядом с группой больших сараев, от одного вида которых веет стариной. Из-за распахнутой двери в передней стене ближайшего из них слышны удары металла по металлу. Беглого взгляда достаточно, чтобы понять – здесь ручным молотом на закрепленной в деревянной колоде наковальне куют металлическую деталь хозяйственного назначения. Понять, что это будет, пока трудно.
За так же распахнутыми дверями другой постройки видны несколько женщин, склонившихся над белыми полотнами, натянутыми вертикальными полосами.
– Реконструкторы, или экспериментальные историки, – поясняет императрица, – пытаются воссоздать древние технологии, упоминавшиеся в книгах еще с Земли.
– А в такую даль они забрались, чтобы детишки не путались под ногами и не мешали? – интересуется Вир.
– Детишек тут нет. Это ведь райский уголок, а какой же может быть рай рядом с этим беспокойным племенем?
– Рай – это как?
– Тут у людей нет никаких материальных проблем. Автоматика их кормит, заправляет за ними постели и напоминает о необходимости почистить зубы перед сном. Такой вот эксперимент мы тут проводим.
– То есть дети здесь не рождаются и извне не приезжают, – для ясности говорит парень.
– Да.
– А откуда тогда здесь берутся люди? В смысле, по какому принципу проводится отбор? Ведь наверняка от желающих нет отбоя.
– Разумеется, о наличии такого места неподалеку от столицы никакого оповещения никогда не было. Сюда не проложено дорог и нет регулярного сообщения с остальным миром. Более того, без крыльев преодолеть расстояние от ближайшего населенного пункта затруднительно. Надо пробраться лесами и полями, преодолеть болота и переплыть несколько рек. А летательные аппараты в этот район диспетчеры не пропускают. Перехватывают управление и заворачивают. Заповедник.
– И как же доставляются продукты и все-все-все?
– По воздуху.
– А про людей ты мне так и не ответила.
– Кое-кого привезли, но основная масса все-таки добралась сюда, пользуясь слухами о прекрасной стране, до которой нужно долго и трудно идти через пустынные места и глухие дебри.
