— Нет. — Она уставилась мимо Лукаса на Лили. — Она тоже из полиции?
— Да.
Хозяйка оглядела Лили с ног до головы.
— Слишком хорошо одевается для копа, — фыркнула она.
— Если Желтая Рука не заплатит, вы сами пойдете туда и выгоните его из квартиры? — с любопытством спросила Лили.
— У меня есть помощник, — ответила вдова.
— Кто? — спросил Дэвенпорт.
— Лысый Патерсон.
— Правда? А я думал, что он уехал из города.
— Он вернулся. Вы его знаете?
— Да, давно.
— Слушайте… — Харриэт Куэрво прищурилась, сложила указательный и большой палец в виде пистолета и направила в сердце Лукаса. — А не тот ли вы коп, что отделал его много лет назад? И превратил в инвалида?
— У нас с ним были некоторые разногласия, — ответил лейтенант. — Передайте ему от меня привет.
Он сделал шаг к двери.
— А как насчет парня по имени Тень Любви? Вы его видели?
— Тень Любви? Никогда о таком не слышала.
— Он жил в Пойнте…
Она пожала плечами.
— У меня он ничего не снимал, — сказала она. — Наверное, его пустил к себе кто-нибудь из жильцов. Вы же знаете, как это бывает.
— Да, — сказал Лукас. — Мне жаль, что так получилось с Рэем.
— Хорошо, что кому-то жаль, потому что мне его совсем не жалко, — спокойно проговорила Куэрво, и на ее лице впервые за весь разговор появился намек на эмоции. — Я тут пыталась вспомнить про Рэя что- нибудь хорошее. Ну, хотя бы что-то. И вот что пришло мне в голову. У него была целая куча видеокассет, порно. Одна называлась «Сверхпроницаемая брюнетка». Знаете, что это значило? Это когда она была запечатана со всех сторон, если вы понимаете, что я имею в виду. Три мужика. А больше всего он любил эпизод, когда один из них кончает на грудь брюнетки. Всякий раз, когда он останавливал и перематывал пленку, на экране телевизора появлялась одна и та же передача. Знаете какая?
— Нет, даже представить не могу, — сказал Дэвенпорт и бросил мимолетный взгляд на Лили, которая завороженно смотрела на Куэрво.
— «Улица Сезам». Большая Птица спрашивает, как врачи измеряют кровяное давление. Тот парень кончает на грудь брюнетки, а у нас Большая Птица. Потом он снова кончает, и у нас опять Большая Птица. И так пятнадцать минут. Сперма, Большая Птица, сперма, Большая Птица.
Она остановилась, чтобы отдышаться.
— Вот как я запомнила Рэя, — сказала она.
— Мм, ладно, нам пора, — проговорил Лукас и подтолкнул Лили к двери.
Они уже спустились на десять ступенек, когда на площадку вышла Харриэт Куэрво и крикнула:
— Я хотела детей.
Лили ухмылялась, когда они шли к машине.
— Симпатичная особа, — сказала она. — Мы в Нью-Йорке не смогли бы выступить лучше.
— Старая крыса, — проворчал Лукас.
— А вы обратили внимание на календарь на стене? «Биг бойз банз»?
Дэвенпорт прищелкнул пальцами.
— Я знал, что там что-то изменилось, — сказал он. — У Рэя висел календарь «Спортс иллюстрейтед» с девицами в купальниках. Открытый на одном и том же месте: на снимке красотки в мокрой футболке. У нее такие огромные… э-э-э…
— Буфера?
— Точно. Он его никогда не переворачивал. Нашел то, что ему нравится, и оставил.
— Значит, хозяин поменялся, а стиль нет, — сказала Лили.
— Вы все правильно поняли.
В машине Лукас посмотрел, сколько времени. Они провели в разъездах три часа.
— Пора перекусить.
— В вашем городе есть место, где продают деликатесы?
— Не можете без них? — ухмыльнувшись, спросил мужчина.
— Не в этом дело, — ответила она. — Я слишком много питаюсь в отелях, и теперь вся еда имеет вкус овсянки.
— Ладно, деликатесы, — не стал спорить Лукас. — Примерно в двух кварталах от моего дома, в Сент-Поле, есть то, что нужно. А в задней части имеется ресторан.
Они поехали на восток по Лейк, перебрались на другую сторону Миссисипи, затем на юг вдоль реки через лес кленов, дубов и вязов, мимо колледжей.
— Это все религиозные колледжи. Здесь самое плотное население девственниц в наших двух городах, — сообщил Дэвенпорт.
— И район, где вы живете. Какой ужас, сколько работы, — заявила она.
— И что это значит? — спросил Лукас.
— Когда я говорила, что собираюсь поехать сегодня с вами, все на меня так странно смотрели. Будто хотели сказать: «О, прямо в руки к донжуану».
— Чушь собачья, — фыркнул мужчина.
Гастроном размещался в желтом блочном здании с парковкой позади. Когда они выбрались из машины, они заметили, что пожилая женщина наблюдает за ними в окно ресторана и жует маринованные пикули. Лили просветлела, увидев это.
— Пикули… Похоже, что здесь окажется очень даже неплохо, — сказала она.
Войдя внутрь, она пробежала глазами меню сэндвичей, затем заказала солонину, сырное ассорти, салат из сырой капусты, моркови и лука, картошку фри, семислойный сэндвич и «Перье» со вкусом малины.
— Тысяча калорий, — проговорила она через пять минут, грустно поглядывая на поднос, который поставил перед ней бармен. Он фыркнул и отвернулся. — Что, думаете, здесь больше тысячи? — крикнула она ему вслед.
— Милая, в сэндвиче шестьсот или семьсот, а это только половина заказа.
— Не хочу ничего про это слышать, — ответила Лили и снова повернулась к еде.
Дэвенпорт заказал колбасу на ржаном хлебе, пакет картофельных чипсов, диетическую колу и повел напарницу в глубь ресторана.
— Я люблю поесть, — призналась Лили, усаживаясь в кабинке. — Когда меня похоронят, я буду весить двести фунтов.
— Вы прекрасно выглядите, — сказал Лукас.
— Я выглядела бы замечательно, если бы сбросила фунтов десять, — взглянув на него, ответила женщина.
— Я придерживаюсь своего прежнего заявления.
Лили отвернулась и занялась едой.
— Итак, насколько я понимаю, у вас крошечный ребенок, но вы не женаты, — сказала она через некоторое время.
— Точно.
— А это вас не смущает, хотя бы чуть-чуть?
