Она слизнула крошку салата с верхней губы.
— Нисколько. Я хотел жениться, но моя подруга не желает. Мы продолжаем встречаться, но живем отдельно.
— А когда вы в последний раз просили ее выйти за вас замуж? — спросила Лили.
— Я предлагал ей это примерно раз в неделю. А потом сделал официальное заявление.
— Вы ее любите?
— Конечно, — кивая, ответил Дэвенпорт.
— А она вас?
— Говорит, что любит.
— В таком случае почему она отказывается выйти за вас? — поинтересовалась Лили.
— Она говорит, что из меня получится прекрасный отец и отвратительный муж.
— Хм.
Лили откусила кусок сэндвича и принялась задумчиво его жевать, наблюдая за ним.
— Похоже, вы любите немного развлечься, — заявила она, проглотив пищу.
— Ничего такого, когда она забеременела, — ответил Лукас. — А до того…
— Совсем чуть-чуть?
— Да. — Он ухмыльнулся. — Время от времени.
— А вы как? — спросил Дэвенпорт. — Я вижу у вас обручальное кольцо.
— Да. — Она забросила в рот картошку фри. — Мой муж — профессор социологии в Нью-Йоркском университете. Составлял официальные бумаги для Андретти. Это одна из причин, по которой меня сюда отправили. Я знакома с семьей.
— Хороший человек?
— Наверное, для политика — да.
— Я имел в виду вашего мужа.
— Дэвида? Дэвид прекрасный человек, — уверенно заявила Лили. — Самый лучший из всех, кого я когда-либо встречала. Мы познакомились, когда я еще училась в школе. Он был аспирантом, преподавал у меня. Тогда в округе Колумбия творилось черт знает что, люди выходили на улицы, Маккарти баллотировался в президенты… Хорошее было время. Интересное.
— Значит, вы вышли замуж сразу после колледжа?
— До его окончания. Потом я получила степень, подала заявление в департамент полиции, когда начала действовать специальная программа по привлечению женщин, и вот я здесь.
— Вот как.
Дэвенпорт смотрел на нее несколько секунд, доел чипсы и выскользнул из кабинки.
— Я сейчас вернусь.
«У них проблемы, у Лили и Дэвида», — подумал он по дороге к стойке. Он заказал большой пакет чипсов и еще одну диетическую колу. «Она к нему хорошо относится, но неземной любви нет». Оглянувшись, он заметил, что она наблюдает за прохожими на улице. Луч солнца разрезал стол пополам и остановился на ее руках. «Красивая», — решил Лукас.
Когда он вернулся, она облизывала кончики пальцев.
— Куда теперь?
— Нужно повидать одну монахиню.
— Зачем?
Статуя из алебастра семи футов высотой, изображавшая Непорочную Деву, нависала над подъездной дорогой.
— Я никогда не была в монастыре, — пробормотала Лили.
— Это не монастырь, — ответил Лукас. — Это колледж.
— Вы сказали, что здесь живут монахини.
— В дальнем конце кампуса есть жилой комплекс.
— Как ей удается так закатывать глаза? — спросила Лили, которая продолжала разглядывать статую.
— Экстаз от безупречной молитвы? — предположил Дэвенпорт.
— А что она делает со змеей?
Под сандалиями Девы виднелся хвост змеи. Тело обвилось вокруг ноги, прикрытой одеянием, голова была поднята, словно она собиралась укусить ее за колено.
— Топчет. Это дьявол.
— Хм. Похожа на одного следователя из нашего отряда. Я имела в виду змею.
Лукас ходил в начальную школу вместе с Эллой Крюгер. Они встретились через много лет, Лукас уже работал в полиции Миннеаполиса, а Элла Крюгер стала психологом и сестрой милосердия. Ее кабинет находился на третьем этаже колледжа Альберта Великого. Лукас провел Лили по длинному холодному коридору, в котором гуляло эхо их шагов. У кабинета Эллы он один раз стукнул в дверь, открыл ее и просунул внутрь голову.
— Наконец-то, — сердито заявила Элла.
Она придерживалась традиций и была одета в черную рясу, на запястье у нее висели четки.
— Пробки, — в виде извинения сказал Лукас и вошел внутрь. Напарница не отставала. — Элла, это лейтенант Лили Ротенберг из департамента полиции Нью-Йорка. Она приехала, чтобы расследовать смерть Джона Андретти. Лили, познакомься с моим другом, сестрой Мэри Джозеф. Она здесь главный психоаналитик.
— Рада познакомиться с вами, Лили, — сказала Элла и протянула худую руку.
Женщина пожала ее и улыбнулась.
— Лукас говорит, что вы ему помогаете разобраться в некоторых делах.
— Если могу. Но по большей части мы играем, — ответила монахиня.
Лили посмотрела на Лукаса, и тот объяснил:
— У нас тут игровая группа, которая собирается раз в неделю.
— Интересно, — проговорила Лили, поглядывая то на одного, то на другую. — Что-то вроде «Подземелий и драконов»?
— Нет, речь о ролевых играх, — объяснила Элла. — Исторические реконструкции. Попросите Лукаса рассказать вам про его Геттисберг.[9] Мы разыгрывали его трижды за прошлый год, и все время по-разному. В прошлый раз Бобби Ли[10] забрался в Филадельфию.
— Мне все-таки придется что-то сделать с проклятым Стюартом,[11] — сказал Лукас монахине. — Если он отступает слишком рано, то нарушает все расчеты. Я думаю о…
— Ладно, хватит про игры, — перебила Элла. — Как насчет мороженого?
— Мороженого? — переспросила Лили и поднесла ко рту руку, чтобы скрыть небольшую отрыжку. — Хорошая мысль.
Когда они шли по коридору, Лили повернулась к монахине и спросила:
— Что вы имели в виду, когда сказали: «его Геттисберг»? Лукас придумал игру или что-то в этом роде?
Элла приподняла одну бровь.
— Вы не знали, что наш мальчик является знаменитым изобретателем игр?
— Нет, — ответила Лили и посмотрела на Дэвенпорта.
— Так вот это так, — подтвердила монахиня. — Он разбогател на своих играх.
— Вы богаты? — спросила Лили у Лукаса.
— Нет, — ответил тот и покачал головой.
— Поверьте мне на слово, он очень даже богат, — заявила Элла с напускной уверенностью. — В прошлом году он купил мне золотую цепочку, вызвавшую возмущение у всего крыла, в котором я живу.
— Похоже, приличная католичка-немка становится жертвой влияния ирландцев, — сказал Лукас.
— Ирландцев?
