свет. Он прикоснулся к ее бедру. — Но кто знает, что будет с нами через час?
Лили расхаживала по дому, как потенциальный покупатель, проверяя каждую комнату. Один раз Дэвенпорту даже показалось, что она принюхивается. Он усмехнулся, ничего не стал говорить и вытащил из холодильника две бутылки пива.
— Совсем неплохо, — сказала она, поднимаясь по лестнице из цокольного этажа. — Где ты раздобыл такой старый сейф?
— Я храню в нем оружие, — ответил Лукас, протягивая ей пиво. — Мне удалось купить его по дешевке, когда в Сент-Поле сносили железнодорожную кассу. Шестеро грузчиков с трудом занесли его по лестнице. Я даже боялся, что ступеньки не выдержат такого веса.
Она сделала глоток пива и спросила:
— Когда ты пригласил меня на ланч…
— Да?
— …ты предполагал, что готовить буду я?
— Конечно нет, — сказал Лукас. — У тебя даже есть выбор. Салат из пасты с сыром или салат с куриным белым мясом, с кусочками авокадо, майонезом, зеленым луком и перцем.
— Серьезно?
— Фэбээровцы устроили настоящий цирк на углу Франклин-авеню и Лейк-стрит, — сказала Лили, с аппетитом поглощая салат. — Теперь, когда Клей в городе, они заполонили все вокруг.
— Кретины, — проворчал Дэвенпорт. — У них нет никаких связей, люди их ненавидят, двадцать четыре часа в сутки они путаются в собственных штанах…
— Да, и они ходят стаями, — согласилась Лили, оторвалась от куриного салата и сказала: — Потрясающе вкусно. Да и паста выглядит неплохо…
— Хочешь попробовать?
— Если только совсем немного.
После ланча они перешли в кабинет, Лили вытащила один из блокнотов Андерсона и принялась его изучать. Они выпили еще по бутылке пива, Лукас положил ноги на подушечку и задремал.
— Здесь тепло, — через некоторое время сказала Лили.
— Да. Я посмотрел на термометр снаружи — всего два градуса — и включил отопление.
— Да, на улице холодно, — согласилась женщина, — но вокруг так красиво, что на это не обращаешь внимания. Солнце светит…
— Верно.
Он зевнул и снова задремал, а когда приоткрыл глаза, то увидел, что Лили стаскивает свитер.
«У нее удивительно нежный профиль», — подумал Дэвенпорт. Он смотрел, как Лили читает, покусывая нижнюю губу.
— В его записях ничего нет, — сказал он. — Я их уже просматривал.
— Но где-то должно быть.
— Мм.
— Почему Вороны убили Ларри? Они должны были понимать, что в политическом смысле это неудачный шаг. И в его убийстве не было необходимости — он не так уж сильно нам помогал.
— Этого они знать не могли. Он выступил по телевидению после рейда на квартиру Воронов… Возможно, они решили…
— Об этом я как-то не подумала, — призналась Лили. Потом она нахмурилась. — Вчера вечером меня также показали по телевизору. После того как убили Ларри.
— Может быть, сейчас лучше особо не высовываться, — заметил Дэвенпорт. — Эти парни ненормальные.
— Я все равно не понимаю, зачем было убивать Ларри, — сказала Лили. — Или другого индейца — Желтую Руку? Месть? Но в такой ситуации это лишено смысла, ведь они уничтожают представителей своего народа. И все только запутывают. Кстати, они не упоминали об этих двух убийствах в своих пресс- релизах…
— У меня нет никаких идей, — заявил Лукас. Но потом добавил: — Впрочем, это не совсем так. Одна идея у меня появилась…
— Какая?
— Мне кажется, нам пора отправиться в спальню.
Она вздохнула, печально улыбнулась и сказала:
— Лукас…
Когда они обсуждали это позднее, Лукас и Лили согласились, что в тот день все прошло спокойно. Они занимались любовью медленно и нежно, оба много смеялись, обсуждали свои карьеры и заработанные деньги, обменивались полицейскими историями. Получилось замечательно, им никогда не было так хорошо.
— Я решила, как буду вести себя с Дэвидом, — сказала она позднее, сев на краю постели и опустив ноги на пол.
— И что же? — спросил Дэвенпорт.
В этот момент он надевал трусы.
— Я ему совру, — сказала Лили.
— Соврешь?
— Да. Между нами происходит много хорошего. Он прекрасный человек. Привлекательный, с превосходным чувством юмора, он заботится обо мне и детях. Просто…
— Продолжай.
— С ним не возникает такой остроты, как с тобой. Но иногда я смотрю на него, и у меня встает комок в горле, и я не могу говорить. Я ощущаю такую… нежность. Я его люблю. Но такого острого чувства нет. Ты знаешь, о чем я говорю?
— Да.
— Прошлой ночью я об этом думала. Дэвенпорт — он большой и резкий и сначала беспокоится о себе. И он не спрашивает, все ли у меня хорошо, кончила ли я. Так в чем же дело, Лили? Неужели речь идет о красивых фантазиях с удачным изнасилованием?
— И к какому выводу ты пришла?
— Даже не знаю. На самом деле я ничего не решила. Но Дэвиду я буду лгать.
Лукас вытащил из шкафа свежее белье и сказал:
— Пойдем. Устроим тебе душ.
Она последовала за ним в ванную.
— Дэвид не стал бы так поступать, — сказала она уже в душе. — Ты… меня трогаешь. Твои руки… повсюду, и я… мне это нравится.
Лукас пожал плечами.
— Ты причиняешь себе боль. Ради бога, перестань говорить о муже.
Она кивнула.
— Да, ты прав.
Когда они вышли из душа, он вытер ее грубым полотенцем, начав с головы и спускаясь к ногам со стороны спины. Когда Лукас закончил, он сидел на краю ванны; обхватив Лили за талию, он притянул ее к себе, и она взъерошила его волосы.
— Господи, как ты замечательно пахнешь, — сказал он.
Она захихикала.
— Нам пора остановиться, Дэвенпорт. Я так долго не выдержу.
Они одевались очень медленно. Лукас закончил первым и улегся в постель, не спуская глаз с женщины.
— Труднее всего тебе придется в первые десять или пятнадцать минут, — неожиданно сказал он. —
