«всемирно известные рыбные ужины». Однако в деревушке не нашлось ничего настолько интересного, чтобы задержать меня хотя бы ненадолго.
Направляясь к железнодорожной станции, я прошла мимо молодой женщины, которая держала за руку маленькую девочку. Из их беседы было ясно, что это мать и дочь, которые очень любят друг друга. Они казались столь прелестной парой, что я испытала укол зависти. Мои мысли обратились к письму, которое я получила тем утром от своей родной матери — Анны. Я прочла его столько раз, что почти выучила наизусть. «Я обожала твоего отца. Его звали Кутберт. Я верю, что он тоже искренне любил меня, хоть и недолго. Я встретила его, когда работала горничной на Мальборо-гарденс в Белгрейвии. В том доме я провела два самых счастливых года в своей жизни».
Приближающийся поезд издал резкий свист. Я увидела, что он направляется в Лондон. Город совсем рядом. До ужина еще несколько часов. Я поняла, что могу сесть на поезд и вернуться, прежде чем кто-либо заметит мое отсутствие. У меня есть возможность попытаться отыскать Мальборо-гарденс в Белгрейвии — улицу, на которой жила и работала моя мать, когда влюбилась в моего отца и зачала меня.
Без дальнейших раздумий я поспешила к окошку кассы, купила билет, задыхаясь, запрыгнула в поезд, нашла пустое купе и села у окна. Через несколько минут подполом зашипел выпускаемый пар, вагон вздрогнул и тронулся в путь. Мужчина в форме проверил мой билет и удалился. Я сидела, погрузившись в раздумья, глядя на мелькающую за окном сельскую местность, когда услышала, что дверь купе снова отворилась.
Я взглянула на человека, который стоял в дверном проеме… и мое сердце едва не остановилось. То был мистер Вагнер.
Мгновение я не могла дышать.
Мистер Вагнер сделал два шага и замер, неверяще взирая на меня. С тех пор как мы расстались, я думала о нем очень часто, припоминая в малейших подробностях красивое лицо и фигуру и каждый раз подозревая, что невольно приукрашиваю его образ. Теперь я сознавала, что моя память не отдала ему должного. Ах! Как чудесно было вновь увидеть его милое лицо! Как обычно, он был облачен в черный сюртук. На его широкие плечи был небрежно наброшен великолепный черный плащ до пят.
— Я увидел из окна, как вы садитесь на поезд, и не мог поверить собственному счастью. — Его синие глаза глядели на меня удивленно и радостно.
— Мистер Вагнер! — только и сумела сказать я.
Мое сердце билось так быстро, что я с трудом могла думать.
— Прошло немало времени.
— Шесть недель.
— Вы считали! — Мои щеки залились румянцем.
Мистер Вагнер улыбнулся и спросил:
— Можно к вам присоединиться?
— Конечно. — Я, будто во сне, указала на пустое сиденье напротив.
Он сел, не сводя с меня напряженного взгляда. Несколько секунд в купе слышались лишь перестук колес и ритмичное пыхтение паровоза.
— Как поживаете?
— Хорошо. А вы, сэр?
— Весьма неплохо.
Я провела с ним столько воображаемых бесед, теперь же, в его присутствии, мне не хватало слов.
— Я думала, вы давно вернулись в Австрию.
— Нет. Я часто думал о вас после нашей последней встречи в Уитби. Вы добрались до Будапешта?
— Да.
— И как оказалось здоровье вашего жениха?
— Очень плохо. Он лежал в больнице, страдая от последствий ужасного потрясения.
— Потрясения?
— Да. Я помогала ухаживать за ним. Мы поженились и вернулись домой в Эксетер.
Если он и был удивлен или разочарован тем, что я вышла замуж, то умело это скрыл.
— Следовательно, вы больше не мисс Мюррей?
— Я миссис Харкер. — Я против воли покраснела и опустила глаза.
— Поздравляю. Надеюсь, вы счастливы?
— Да, очень.
— Рад слышать. Молю, откройте, чему я обязан столь необычайным совпадением? Миссис Харкер, как вы очутились здесь сегодня, в этом самом поезде?
Я помедлила и ответила:
— У моего мужа дело в городе, и я собиралась присоединиться к нему. Мы остановились у друга в Перфлите. Джонатан пробудет до завтра в Уитби по… одному делу.
— В Уитби?
— Да. Забавно, не правда ли? — Я улыбнулась. — В последний раз, когда мы виделись, я была в Уитби, а Джонатан в отъезде. Теперь же все наоборот.
— Действительно забавно. — Он улыбнулся в ответ. — Как чудесно, что мы столь неожиданно вновь нашли друг друга! Я очень благодарен судьбе за это.
— Как вы оказались здесь, сэр?
— Осматривал кое-какую недвижимость в Западном Эссексе. Теперь возвращаюсь в Лондон. Вы тоже направляетесь в город?
— Да.
— Не ради дел или покупок, полагаю? Для этого уже немного поздно. Наверное, вы навещаете подругу?
— Нет. — Он продолжал смотреть на меня так вопросительно, что мне захотелось объяснить. — Если я расскажу, зачем еду, вы сочтете меня глупой.
— Сомневаюсь.
Я вздохнула и призналась:
— Я поддалась внезапному порыву увидеть дом, где жила и работала моя мать.
— Ваша мать? — удивленно переспросил он. — Так значит, она вам написала?
— Она оставила мне письмо много лет назад, перед тем как умерла. Я получила его только сегодня. Теперь я знаю, что ее звали Анна, а фамилия моего отца — Кутберт. Она упомянула, что несколько лет работала в доме в Белгрейвии.
— Ваша мать действительно была горничной? Рассказ, который вы подслушали в детстве, оказался правдой?
— Похоже, что да.
Я была польщена тем, что он запомнил подробности коротенькой личной истории, столь взволнованно поведанной мною в день, когда мы катались на лодке. Я достала из сумочки конверт с драгоценным письмом матери и показала ему.
— Она написала, что любила меня, сэр, и хотела, чтобы я выжила. Это очень много для меня значит.
— Могу представить, — ласково ответил он. — Итак, вы направляетесь в Белгрейвию… куда именно?
— Я точно не знаю. Наверное, попытаюсь найти улицу, на которой она жила. Просто взгляну на нее.
— Достойная и далеко не глупая цель. Я понимаю и одобряю ваши поиски. У вас есть адрес?
— Только улица — Мальборо-гарденс.
— Вряд ли ее сложно найти. Не окажете мне честь сопровождать вас, миссис Харкер? В этот час женщине лучше не бродить по улицам Лондона в одиночестве, даже в Белгрейвии. Вечер у меня свободен. Возможно, я окажусь вам полезен.
