Прежде всего, обратим внимание на то, как менялись взгляды на эту «загадку» со сменой эпох правления страной, а проще, со сменой ее руководителей.
В переходный период от «эпохи Сталина» к «эпохе Хрущева» широко муссировались слухи о насильственной смерти вождя, начиная с обвинений в адрес правителей страны со стороны сына Сталина Василия и кончая заклинаниями некой «старухи с клюкой».
Слухи сменились инспирированными властями версиями о том, что в насильственной смерти повинен Л.П. Берия, за что он и поплатился собственной жизнью. Это был короткий период, в течении которого Н.С. Хрущев еще только укреплял свои позиции на Олимпе власти.
В расцвет «эпохи Хрущева» на свет одна за другой рождались версии, в которых сначала осторожно, а затем все громче и громче зазвучал мотив, что и Хрущев в той или иной степени участвовал в акции по избавлению страны от «кровавого тирана». «Охрана», знавшая истинную природу «загадочных» событий, могла сильно навредить своими откровениями, поэтому ее заставили замолчать. С этой целью всех свидетелей из «Охраны» разъединили, выслав их в разные точки страны. Вполне возможно, что на местах за ними был установлен гласный надзор, поэтому они, будучи людьми дисциплинированными, молчали вплоть до 1977 года, когда их собрал на «семинар» А. Рыбин.
В это время «опробовались» на жизнестойкость различные варианты «реализации» насильственной смерти Сталина, о которых рассказано выше. Была «опробована» также версия ненасильственной смерти согласно сценарию «Эренбург— Пономаренко». Интерес общественности к теме развивался по синусоиде: то вспыхивал яркой звездой, то сходил на нет, не будучи подкрепленным еще более экзотическими версиями.
Нездоровый интерес к теме сильно подогрел перебежчик А. Авторханов, который своими книгами «Технология власти» и «Загадки смерти Сталина» буквально вскрыл «ящик Пандоры», из которого выползали версии одна экзотичнее другой. Уже в первой книге, вышедшей на Западе в 1959 году, автор заявил, что загадочная смерть Сталина последовала, вероятно, в результате заговора «Четверки» (Берия, Маленков, Хрущев и Булганин) и что подозрительно само это подчеркивание в официальном сообщении о месте смерти Сталина: «Сталин умер в Москве на своей квартире»[56] .
Интерес к книге был огромным. Она вышла не только в так называемом «Самиздате», но и была переиздана в издательстве «Мысль» с грифом «Запрещенная литература» для партийной элиты, но вполне естественно, стала доступной любому заинтересованному лицу.
Еще больший ажиотаж вызвала другая книга, вышедшая в начале 70-х годов на Западе и в «Самиздате», а в 1975 году уже и в Союзе с тем же грифом. Но это уже была «эпоха Брежнева», которая в ее начальной стадии характеризовалась тем, что было фактически снято «табу на Сталина». Появились статьи и книги, в которых снова положительно оценивалась роль Сталина в жизни государства, более умеренно критиковались недостатки в его деятельности и ошибки, которые он совершил. Стали упорно распространяться слухи о скором возвращении имени Сталина легендарному городу на Волге, а с выходом киноэпопеи «Освобождение» стали говорить о скорой реабилитации Сталина и восстановлении памятников ему.
По странному совпадению, именно в этот период вдруг возник интерес к давно забытым офицерам сталинской охраны. К чему бы это? Уж не книга ли А. Авторханова и была формальным поводом для организации и проведения «семинара» с бывшими сталинскими охранниками?
Их собирают, инструктируют и, похоже, снова ставят под негласное наблюдение, чтобы они, чего доброго, не сболтнули лишнего, выходящего за рамки чудовищной по нелепости «легенды Лозгачева».
Невольно закрадывается подозрение, что этим самым «мероприятием» снова «оберегают» от разглашения информацию, так или иначе связанную со смертью Сталина. Кому-то правда о его смерти может сильно навредить и этот кто-то не простой смертный, если через 24 года вспомнили о тех, кто доподлинно знает все подробности этого печального события. До 1977 года они абсолютно никого не интересовали, а тут вспомнили. Не правда ли, что это очень странно?
Однако и дальше не все укладывается в рамки нормальной логики. Ну, если проинструктировали, как надо говорить о своих свидетельских впечатлениях, то почему бы сразу не опубликовать эту самую «легенду Лозгачева»? Ан нет. Потребовалось еще ждать не менее 12 лет, чтобы публикации на этот счет посыпались как из рога изобилия. Однако и на дворе была уже иная эпоха, вернее все эти люди жили уже в другой стране. Стало быть, запрет на публикацию «легенды Лозгачева» и во времена «правления» Ю.В. Андропова и К.У. Черненко (годы их правления на звания эпох никак не тянут) и даже в «эпоху Горбачева» снят не был. Вы не находите, что все это довольно странно? Кому все это было нужно, и в связи с чем? Ситуация с разгадкой таинственной смерти Сталина, таким образом, подошла к такому рубежу, что назови только имя этого таинственного «некто», так все станет на свои места. Так кто же этот «некто»? Придет время, и мы подведем читателя к этому самому рубежу и он сам назовет это имя.
Особняком от показаний «Охраны» находятся показания генерала B.C. Рясного, которые «выудил» из него Феликс Чуев — великий мастер столь своеобразного литературного жанра, коим является интервью со знаменитостями[57]. Кто такой генерал Рясной и чем он «знаменит», что стал объектом внимания Ф. Чуева?
После назначения на пост министра госбезопасности СССР С Д. Игнатьев формально заменил начальника Главного управления охраны МГБ СССР Н.С. Власика, который был освобожден от этой должности 29.04.1952 г.
B.C. Рясной поведал Ф.Чуеву: «…И тогда исполняющим обязанности начальника Главного управления охраны назначили министра Игнатьева. А тот по договоренности с Маленковым и Сталиным поручил это дело мне. И я в последнее время ежедневно со своей дачи в Серебряном бору приезжал на дачу Сталина в Кунцево. Это февраль 1952 года…»[58]
Это на самом деле так и было, поскольку 23 мая 1952 года ГУОМГБ было реорганизовано в Управление охраны (УО) МГБ СССР, а управления № 1 и № 2, входившие ранее в ГУО, были преобразованы в отделы Управления охраны, куратором которого по-прежнему являлся министр ГБ СССР С.Д. Игнатьев. Фактическое руководство охраной высших должностных лиц осуществляли заместитель министра B.C. Рясной и заместители начальника УО МГБ СССР полковники Н.П. Новик и Н.П. Максименко.
Таким образом, генерал B.C. Рясной имел прямое отношение к охране первого лица страны и к его воспоминаниям следует отнестись с должным внимание, хотя, как уже было раннее высказано, «версия Рясного»— ну прямо-таки ни в какие ворота. Несколько повторимся, но приведем, хотя бы фрагментарно, рассказ генерала Рясного Ф. Чуеву: беда со Сталиным случилась в ночь с 1 на 2 марта 1953 года, мы знаем уже по «легенде Лозгчева», что это случилось еще вечером 1 марта, где-то, как показали «остановившиеся часы Сталина», в 19 ч. 30 мин. Рясному позвонил его подчиненный Старостин, начальник личной охраны Сталина (на самом деле, всего лишь начальник дежурной смены): — Что-то не просыпается.
В последнее время Сталин редко выезжал с дачи и поздно по вечерам собирал своих ближайших помощников. Приезжали Маленков, Хрущев, Берия, Булганин… Молотов тоже бывал, но уже редко.
Прежде Сталин выезжал в Кремль, а сейчас все вопросы стал решать здесь, на даче… (А как быть с «кино» в Кремле 28 февраля 1953 г.?)
Было уже часов девять утра (выходит, 2-го, в 9 утра. По документам консилиум врачей уже был в 7 часов в этот же день). А он обычно вставал рано.
— А ты поставь лестницу или табуретку и загляни! — посоветовал Рясной Старостину.
Над дверью в спальню было стеклянное окно…»
Прервем на минуту рассказ генерала, чтобы внести ясность по форме дверей в сталинских апартаментах. Наличие таких окон характерно для всех дач Сталина. Как и на Ближней даче, такие же окна есть и на даче в Сочи близ Мацесты над входом в здание с кинозалом и бильярдной, в спальни Сталина, Василия и Светланы и в других комнатах. По замыслу архитектора окна над дверями способствуют большему проникновению света в помещения и зрительно удлиняют их высоту, а также, главное, обеспечивают безопасность в экстремальных ситуациях. Рясной и посоветовал Старостину воспользоваться таким окном[59].
Старостин приставил лестницу, заглянул в окно и увидел, что Сталин лежит на полу. (А как быть с тем, что охранники уже обнаружили Сталина в 11 вечера 1 марта?)… Потрясенный, он тут же позвонил Рясному, у которого на даче всегда дежурила машина. Рясной помчался в Кунцево и, приехав, сразу же вскарабкался
