политической элиты и самостоятельно решиться на такой шаг он не мог ни при каких обстоятельствах. А если это и могло случиться, то не кто иной, как Н.С. Хрущев, и организовал «утечку» столь «сенсационной» информации. За это говорит сам факт отсутствия каких-либо опровержений со стороны официальных органов власти на выступление «диссидентов». Зачем, спрашивается, нужно было вводить мировую общественность в заблуждение, если смертельная болезнь настигла Сталина не в Кремле, а на Ближней даче? Разумным объяснением может служить, на наш взгляд, следующие обстоятельства.
Во-первых, нужно было как-то объяснить, почему в самом первом официальном сообщении о болезни Сталина говорилось, что она настигла вождя в Кремле, когда на самом деле он находился в своей загородной квартире. С обнародованием версии Эренбурга— Пономаренко все, казалось бы, вставало на свои места. Во-вторых, нужно было приглушить распространявшиеся слухи, что смерть Сталина была насильственной, что она являлась следствием осуществленного заговора его ближайших соратников, находившихся, якобы, под «дамокловым мечом» неминуемой расправы, которую им готовил «коварный» Сталин. Согласно же этой версии никакого заговора не было, все случилось спонтанно, никто не имел злого умысла, но слабое здоровье подвело вождя — и вот вам результат.
Заметим еще раз, что версия Эренбурга — Пономаренко активно муссировалась в 1956 и 1957 годах, когда Н.С. Хрущев, с одной стороны, был уже на вершине власти (Первый секретарь ЦК КПСС), но, с другой стороны, положение его на Олимпе было не столь уж прочным, ибо антихрущевское выступление «антипартийной» группы Маленкова — Молотова — Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова было еще впереди. Культ личности Сталина разоблачен, он обвинен в самых гнусных преступлениях, но авторитет «обвинителя» еще не настолько высок, чтобы можно было обнародовать «правду» о заговоре против Сталина, с целью освобождения партии, народа, страны от сталинской тирании.
А вот начиная с 1958 года, когда просталинская оппозиция на вершине власти была окончательно подавлена, когда Н.С. Хрущев захватил абсолютную власть, став еще и премьер-министром страны, когда он самолично раздул свой собственный культ и, кажется, сам поверил в его божественную силу, можно было уже «признаться» в том, что мы, мол, не дремали и готовили возмездие тирану.
Именно в это время Н.С. Хрущев полунамеками-полупризнаниями сначала А. Гарриману (1959 г.), затем руководству польских коммунистов (1963 г.) и, наконец, в своих мемуарах, опубликованных сначала за рубежом («Khrushchev Remembers»— «Воспоминания Хрущева», 1970 г.), дал понять, что смерть Сталина была насильственной и он к этому имеет, если не прямое, то косвенное, отношение.
Действительно, от одного откровения Хрущева к другому ситуация с возможной причастностью ближайшего окружения Сталина к его убийству все более проясняется. Из откровения Хрущева А. Гарриману следует, что:
— у Сталина случился удар не в московской квартире, а на Ближней даче в Кунцево;
— последними посетителями дачи Сталина были Берия, Маленков, Хрущев и Булганин, которые провели ночь с субботы на воскресенье 28 февраля — 1 марта 1953 года за «обеденным» столом с изрядной выпивкой;
— только в понедельник 2 марта охрана Сталина забила тревогу, что Сталин заболел, а они приезжают к нему и три дня спокойно ожидают, когда он умрет;
— при этом о врачах даже не упоминается.
Вывод: соратники способствовали преждевременной смерти Сталина путем неоказания своевременной медицинской помощи.
В откровениях руководству польских коммунистов, попавших на страницы французского журнала «Paris Match» и перепечатанных в немецком журнале «Der Spiegel», появляются такие детали, что невольно закрадывается сомнение, что Хрущев основательно забыл, о чем он, мягко говоря, откровенничал с А. Гарриманом:
— все случилось на Ближней даче в ночь с 28 февраля на 1 марта после отъезда «Четверки» (теперь это Хрущев, Маленков, Берия и… Молотов);
— Охрана вызвала «Четверку» в ночь на 2 марта, заподозрив неладное, поскольку Сталин не подавал признаков жизни;
— Чтобы узнать, в чем дело, пришлось выламывать двери, ведущие в сталинские апартаменты, поскольку без специального ключа, который был у Сталина, к нему нельзя было попасть;
— Сталин лежал без признаков жизни на полу, будучи одетым в форму генералиссимуса;
— Оставив Берию наедине с беспомощным вождем, остальные соратники удалились, зная при этом, что коварный Берия имеет при себе ампулы с ядом (он их якобы всегда носит с собой).
Вывод: Смерть Сталина наступила в результате отравления ядом, который ввел ему Берия, вместо того, чтобы принять срочные меры по оказанию медицинской помощи тяжело больному вождю. И второе: несмотря на то, что «черновую» работу по отравлению Сталина совершил Берия, тем не менее, это был заговор ближайших соратников Сталина, поскольку Маленков, Хрущев и… Молотов (куда девался Булганин, неизвестно) были прекрасно осведомлены о том, с какой целью остался Берия наедине со Сталиным.
Наконец, согласно окончательной редакции версии Н.С. Хрущева, опубликованной в 1970 году за рубежом («Khrushev Remembers»), события развивались следующим образом:
— В ночь с 28 февраля на 1 марта «Четверка» (Берия, Маленков, Хрущев, Булганин) пировала на даче Сталина в Волынском до 5—б часов утра;
— После их ухода Сталин тяжело заболел (упал с дивана и подняться сам не смог, не требовал пищи, не разговаривал с «обслугой», очевидно, лишился дара речи);
— по сигналу охраны «Четверка» прибыла вечером 1 марта к больному Сталину, но они, не повидавшись с больным и не вызвав к нему врачей, разъехались по домам;
— будучи вызванными охраной второй раз уже поздно ночью с 1-го на 2 марта, «Четверка» вновь отказалась осмотреть больного, послав к нему подавальщицу Матрену Петровну Бутусову, которая якобы сообщила им, что Сталин спит глубоким сном, но под ним подмочено. «Четверка» решила, что лучше уехать, поручив Маленкову вызвать Кагановича и Ворошилова, которых раньше не вызывали, а также врачей. Наконец-то врачей!
Вывод: «Четверка» сколько смогла, столько и оттягивала вызов врачей к тяжело больному Сталину, в результате чего все последующие усилия медицинских работников вывести Сталина из коматозного состояния в течение трех дней оказались безрезультатными. Такое поведение соратников Сталина нельзя было расценить иначе, как сговор с целью убийства вождя.
Если теперь объединить все три версии и постараться определить, например, когда же со Сталиным случился удар, то получится: в субботу 28 февраля, когда его посетила «Четверка»; в воскресенье 1 марта, когда она его уже покинула; в ночь на 2 марта, как утверждает правительственное сообщение; вечером того же 2 марта, как рассказывал А. Гарриман со слов Н.С. Хрущева.
Даже если предположить, что этого лихого рассказчика где-то и подвела память (все-таки временной интервал, на протяжении которого обнародовались эти версии, составил 13 лет), то все равно не отпускает ощущение, что все эти россказни не что иное, как бред сумасшедшего. Но поскольку Н.С. Хрущев таковым не был, то остается признать, что ничего такого, о чем сочинял Хрущев, просто не могло происходить. Общеизвестно, что если человек рассказывает разным людям в разное время о событии, которого на самом деле не было, то он всякий раз будет сочинять легенду по-новому, забыв о некоторых деталях этого «события», о которых он говорил раньше, и привирая новые детали.
Таким образом, из всего сказанного по поводу трех хрущевских версий о событиях, предшествовавших мучительной смерти Сталина, можно сделать следующий вывод: Хрущев прекрасно знал подоплеку событий, предшествовавших внезапному заболеванию и смерти Сталина, но по какой-то причине вынужден был скрывать это, всякий раз сочиняя все новые и новые версии, невольно подчиняясь естественному свойству человеческой памяти — «забывать», скорее всего, о том, чего не было, или свидетелем чего он не был. Но это не единственный вывод, есть еще один, для цели нашего исследования по поиску истинных причин болезни и смерти Сталина очень важный: поскольку Н.С. Хрущев при всей очевидности завирального характера его версий упорно настаивает на том, что если не «Четверка», то уж, по крайней мере, коварный Берия, были участниками предательского убийства Сталина, значит, этого не было. Зачем ему нужно было так долго и упорно лгать? И почему так упорно хранили молчание остальные свидетели этой печальной истории? Наконец, зачем единомышленники так скоро и так подло расправились с якобы главным «виновником» в смерти Сталина, опозорив его так, что еще не одно поколение россиян будет считать его
