всего лишь прохладными, к тому же мы не теряли друг друга из виду. Ка-
кто он был у меня дома на семейном ужине, мы обменялись книгами, ав-
торами которых стали, и сопроводили обмен уверениями в симпатии. И
все же я колебался, убежденный, как и все французы, что наше дело
проиграно заранее. Переубедили меня Доминик СтроссКан и Жак Ланг.
В 8 часов утра на следующий день я приехал к Жоспенам, и первое, что
меня удивило, дверь открыла его жена в халате. Картина наподобие той, что через две недели обойдет весь мир, с миссис Блэр, приоткрываю-
щей дверь дома номер 10 по Даунингстрит.
На мое приветствие она отвечает несколько смущенно сладким голосом:
«Лионеля нет, он вернется с минуты на минуту». Я в замешательстве: неужели эта чета, которую массмедиа расписывают как безупречную, уже разыгрывает партию «супруги спят раздельно»? Но Сильвиана тем
временем уточняет: «Он пошел за круассанами».
И я таю. Надо же: даже во время такой кампании этот человек не утра-
тил своей простоты. Он появляется, со взлохмаченной серебряной ше-
велюрой и взглядом вечного студента, и с ходу берет быка за рога: Прежде чем что бы то ни было обсуждать, я хотел внести ясность в один
пункт: в каких ты отношениях с Жаком Пиланом?
Жак был моим товарищем по оружию в обеих удачных кампаниях Мит-
146
терана. Но в отличие от меня он занимался только политической рекла-
мой, которая для меня составляет лишь незначиЛионель Жоспен Чело-
век настоящий 219 тельную часть работы. Поэтому он является залож-
ником обстоятельств. Президент сменяется, и Жака выбрасывают на
улицу, как это и произошло в 1995 году. Слишком привыкший к атмосфе-
ре президентского Елисейского дворца, он не решился покинуть его и
использовал последние месяцы правления Франсуа Миттерана, чтобы
встать под знамена его вечного соперника Жака Ширака.
Он консультировал Ширака через посредника и в качестве платы потре-
бовал сохранения его на посту советника при новом главе государства.
Прежний президент, равно как и рекламноинформационные круги, ему
этого, похоже, не простил. Левые бесповоротно его осудили. Веролом-
ство простительно в рядах политиков, но уж никак не их прислужников.
Захваченный врасплох таким напором, я все же собрался и попытался
сказать правду в своем понимании.
Лионель, мне всегда было нелегко бросать людей, которых я любил. Не
знаю, чего тут больше: верности или слабости. Что до Пилана, то с ним
я прекратил всякие профессиональные отношения скрепя сердце, зато с
чистой совестью. Я чувствовал себя преданным самим фактом его пре-
дательства.
Разговор складывался не так, как я себе это представлял. Я ожидал
вкрадчивости первых встреч предвыборной кампании, пережитых уже
много раз и похожих одна на другую вежливых, сдержанных, насторо-
женных. Но тут передо мной с первой же минуты открылся новый Жо-
спен: более собранный, целеустремленный, лучше владеющий собой, чем в 1988 году. Видно, кампания95 заставила его проявить себя. Я все-
гда думал, что закон эволюции функция создает 220 Жак Сегела орган к
политикам применим еще в большей степени, чем к прочим животным
видам. Второй вопрос прозвучал не менее резко, чем первый: Жак, я должен сказать со всей откровенностью: будь твой ответ иным, на этом бы все и закончилось. Но я остаюсь при своем, хотя знаю, что
ты критиковал мое отношение к этому завершающему периоду правле-
