Испытание правдой

думал…

— Что ты думал? Что вызываешь во мне раздражение?

— Что-то вроде того.

— Черт возьми, пусть мне когда-нибудь и приходили в голову мысли о том, что жизнь могла сложиться по-другому, я давно поняла, что одна из величайших ценностей долгого брака — помимо его стабильности, надежности и прочего — это общая история. И досадные промахи, ошибки друг друга, вспышки злости — все это перекрывается тремя десятками лет, прожитыми вместе. И, черт бы тебя побрал, этот долгий путь не был соткан из ссор и обид. Наоборот, мы всегда…

— Скрывали истинное положение вещей… всегда избегали конфликтов, всегда…

— Ты хотя бы слышишь себя? — воскликнула я. — Мне казалось, что мы довольно хорошо ладим друг с другом, что мы — одна из тех счастливых пар, кому удалось примирить совершенно разные темпераменты, найти точки соприкосновения, обойтись без острых разногласий в вопросах воспитания детей, и кому, в конце концов, всегда было о чем поговорить долгими вечерами. И вот теперь ты заявляешь, что для тебя это был один большой обман, мистификация… и ты жил с этой тихой злостью по отношению ко мне, считал, что я тебе не пара, что я чувствую себя в ловушке, но мне недостает смелости порвать с этим? Знаешь, это наводит меня на мысль, что ты воспользовался нынешней дерьмовой ситуацией, чтобы…

— Не пытайся свалить на меня всю ответственность. Ты предала не только меня, ты предала всю нашу семью. И вместо того, чтобы поступить благородно и признаться…

— Я призналась во всем тебе. И признаюсь еще раз: я совершила ошибку. Мне мучительно сознавать, какую боль я причинила тебе и Джеффу. И я сожалею о том, что так неудачно выступила перед прессой. Но я не хотела…

— Ты ждешь, что я прощу тебя и сделаю вид, будто ничего не произошло?

— Я жду, что ты будешь злиться, будешь чувствовать обиду и ярость, сомневаться… но я рассчитываю на то, что ты все равно останешься на моей стороне.

— Ты просишь слишком многого.

— После тридцати четырех лет совместной жизни? Где же здесь предательство? Я не любила никого, кроме тебя, что бы ни говорил этот наглый лжец. Я не бросила мужа и сына. Да, был случайный секс — две ночи секса во времена администрации Форда. А сейчас мы столкнулись с тем, что Марджи называет «проблемой паблик-рилейшнз», и она вообще не возникла бы, если бы наша бедная дочь…

— Ты считаешь это всего лишь проблемой пиара? — со злостью бросил он.

— Я думаю, если бы не трагедия в нашей семье, никто бы и внимания не обратил…

— Что ж, это вполне типично для тебя — пытаться уйти от ответственности.

— Я никогда не уходила от ответственности…

— Давай, давай, найди еще какое-нибудь оправдание…

Я изумленно смотрела на него.

— Дэн, — произнесла я, понизив голос, — ты хоть понимаешь, что ты сейчас делаешь?

— Да. Я ухожу от тебя.

— Нет, все куда серьезнее. Ты пытаешься убедить меня в том, что наш брак был одним большим обманом…

— Мне давно следовало уйти, хотя бы из-за того, что я всегда знал, что ты на самом деле думаешь обо мне.

— Но как я уже сказала, я предпочла остаться с тобой, потому что хотела остаться с тобой.

— Ты предпочла остаться. О, большое спасибо. Я польщен, это такая честь для меня, я тронут. Я так счастлив, что ты, трахнувшись с каким-то парнем, которому потом помогла бежать от уголовного преследования, решила остаться со мной. Какой душещипательный финал твоего маленького предательства! Можешь рассказать об этом в суде, когда федеральный прокурор устроит вам перекрестный допрос.

— Ну, до этого не дойдет, я думаю.

— Ты хочешь сказать, что тебе никто ничего не говорил?..

— Я проспала весь день, а мой сотовый был отключен.

— Что ж, тебе лучше включить его, потому что, я уверен, твой почтовый ящик переполнен. В пятичасовом выпуске новостей только об этом и трещали.

— О чем?

— Министерство юстиции объявило, что их команда юристов пришла к выводу о необходимости рассмотрения дела в суде, и они готовятся к тому, чтобы предъявить тебе обвинение. Я бы на твоем месте озаботился поиском адвоката.

Я залпом выпила водку, пытаясь осмыслить его слова.

— Спасибо за совет, — сказала я.

— А ты думаешь, что это обычный пиар. Господи, Ханна, ты хотя бы представляешь, какой профессиональный ущерб ты нанесла мне? И Джефф раздавлен — с ним уже беседовали его партнеры, обеспокоенные тем, как повлияет на репутацию фирмы тот факт, что его мать — государственный преступник.

Я опустила голову. Мне нечего было ответить.

— Что, язык проглотила? — спросил он.

— Ты упиваешься этим, не так ли?

— Если тебе так хочется думать, пожалуйста. А сейчас я ухожу. Я договорился с транспортной компанией, в пятницу они приедут, упакуют и заберут все мои вещи. Я также переговорил с адвокатом, который будет представлять мои интересы в бракоразводном процессе. Ее зовут Кэрол Шипли, она из адвокатской конторы «Шипли, Морган и Рейли».

— Дэн, умоляю, не уходи вот так. Неужели мы не можем попытаться…

— Ты сама во всем виновата. Как я уже сказал, мой адвокат свяжется с тобой, и мы сможем начать процесс раздела имущества, как только ты наймешь своего адвоката.

— Где ты будешь жить? — спросила я.

Он избегал встречаться со мной взглядом.

— Есть место.

— Как ее зовут?

— Ты еще будешь спрашивать.

— Где ты ночевал вчера?

— В офисе.

— Я тебе не верю.

Он оставил на столе деньги за выпивку и встал:

— Не тебе читать мне лекции о супружеской верности, Ханна.

Я чувствовала, как слезы текут по моим щекам.

— Как ее зовут? — снова спросила я.

— Я уже сказал: жди звонка от моего адвоката.

— Дэн…

— Прощай, — тусклым голосом произнес он.

— Ты не можешь вот так уйти после тридцати лет брака.

— Что ж, смотри, — сказал он.

С этими словами он развернулся и вышел из бара.

Глава девятая

Утром я проснулась от мерзкого голоса Росса Уоллеса, который вновь клеймил меня позором: