стояла на жаре, запустив руку в коротко стриженные волосы и мечтая о ветерке. Ей удалось сдержать желание поторопить Пибоди, направить, отдать приказ.
Ей пришлось признать, что Пибоди работала дотошно. Уже были разосланы фотографии преступников, полицейские опрашивали соседей.
Ева запоздало вспомнила о солнцезащитных очках и удивилась, обнаружив их у себя в кармане. Она надела очки, умерив бьющий в глаза солнечный свет, и продолжала ждать – высокая худощавая женщина в бежевом жакете, черных брюках и видавших виды ботинках, пока к ней не подошла Пибоди.
– По нам известным адресам никого не застали, а мать Брюстера говорит, что не видела сына несколько недель, чему она даже рада. Но один из соседей Слэттера показал, что видел всех троих, когда они уходили этим утром. Он говорит, они втроем там ночуют вот уже пару недель.
– Они болваны, – заключила Ева. – Они вернутся в свою нору.
– Я поставила там наблюдение. Пока двоих. Свидетель – Юрий Дрю – как раз переходил улицу, когда они выбежали. Он их заметил, узнал Брюстера, по тому что они уже и раньше пару раз цапались на баскетбольной площадке неподалеку отсюда, а как-то раз он был в магазине, когда хозяин выгонял их оттуда. Он узнал всех троих, но по имени знает только Брюстера. Парень пару раз принимался плакать, пока давал мне показания, – добавила со вздохом Пибоди. – Его отец одно время…
– …на них работал, – закончила за нее Ева. – Мне известно.
– Опознал их по фото. Я сделала подборку на карманном компе, и он выбрал всех троих без колебаний, на счет «раз». Он не только будет против них свидетельствовать, он прямо-таки жаждет крови. Ты мне доверила это дело, потому что все так просто? Гол в пустые ворота?
– Стоит только подумать про гол в пустые ворота как мяч отскочит от штанги.
Теперь и Пибоди надела солнцезащитные очки, и Ева увидела свое отражение в зеркальных стеклах с радужными разводами.
– Как, черт побери, ты что-то видишь через эти штуки? Видишь эльфов и фей? Как в детских сказках?
– Так это не я смотрю через радугу, это все остальные на нее смотрят! Полный отпад.
Ева считала, что копам не подобает такие финтифлюшки на нос цеплять, это портит имидж, но она лишь пожала плечами.
– Твои дальнейшие действия?
– Надо, думаю, пойти поговорить с матерью, соседями, может, сумеем выжать, с кем они еще общались. Но я подумала, мы могли бы просто проехать по округе с тем же успехом. Они были под газом, ограбили магазин, взяли, что пожевать. Сейчас они вспоминают, как это было кайфово – разгромить магазин и поколотить пару стариков. Может, они знают, что Оучи мертв, а может, и нет.
«Слава богу, мозги у нее не поплыли радугой», – решила Ева. Пибоди по-прежнему рассуждала, как коп.
– Держу пари, не знают. Наверняка они настолько тупы, что никуда не попрятались, гуляют, может, попытаются нарыть себе еще наркоты.
– Мне свидетель выдал парочку их обычных точек, а мать добавила еще две. Их не только мы ищем, много других копов, но…
– Ну, двумя больше, двумя меньше, какая разница? Кто поведет?
– Серьезно? – На этот раз у Пибоди сам собой открылся рот.
– Ты же ведущий следователь.
– Ладно, я поведу. Bay! – Распаленная Пибоди села за руль. – Я мечтала поводить с тех самых пор, как Рорк подарил тебе эту тачку. На вид дерьмо, но закачана по полной. В квадрате.
«Это правда», – подумала Ева. Ее муж в технике был богом, к тому же он не упускал ни единой возможности сделать ей подарок. Один из первых, бриллиант в форме слезы, вдвое больше ее большого пальца, она носила на груди под рубашкой.
Он был прекрасен, совершенен и, наверно, стоил больше, чем валовой национальный продукт какой- нибудь небольшой страны. Но если бы ей пришлось выбирать между бриллиантом и дерьмовой на вид тачкой, победила бы тачка.
– Тут у меня секс-клуб, зал игровых автоматов, пиццерия и баскетбольная площадка, – начала Пибоди. – Могу задать маршрут навигатору, и он провезет нас по всем трем точкам в кратчайшее время.
– Похоже на план.
– Но? – насторожилась Пибоди. – Ведь есть же «но». Ну давай, колись! Я же с тобой делилась идеями, когда ты вела следствие!
– Они ушли отсюда, груженные калорийной жратвой, так какого лешего им переться в пиццерию? Тем более что они под кайфом. Секс-клуб – больше похоже на правду, если им хотелось перепихнуться.
– Но? – повторила Пибоди.
– Они только что поколотили пару стариков. И вряд ли они знают, что одного убили. У них веселье и игры. Денег они не взяли, не сняли со стариков обручальных колец, часов, не забрали бумажник с трупа.
– В секс-клуб пускают только за деньги, – сделала вывод Пибоди. – А перепихнуться стоит еще дороже.
– Они взяли дармовую жратву и доказали, что они крутые. Когда ты под газом, считаешь себя крутым и так весело проводишь время, ты же захочешь похвастаться, может, еще кому-то двинуть в морду.
– Игровой зал или баскетбольная площадка. Ясно. Навестим их там первым делом. Не найдем – пойдем по другим местам.
– Отличный план, – одобрительно кивнула Ева.
Пибоди ввела адреса в навигатор.
– Думаешь, они правда не знают, что Оучи мертв?
– Они накирялись, о н и болваны, просто полные кретины. Но пока еще ни один из них не убивал. Они выбежали из магазина веселые и довольные. Скорее всего, знай они, что совершили убийство, прикончили бы и жену, перетерли бы это дело, протрезвели бы немного. Убийство – это не шутка. Но они ничего такого не сделали.
Сначала Ева с Пибоди заехали в игровой зал. Там было битком. Прохладнее, чем на улице, решила Ева, но как можно провести летний день прикованным к игральному автомату, когда и в нем и вокруг что-то звенит, гудит, пищит, орет, взрывается, крутится, мигает, вспыхивает?!
Толстый, с землистым лицом охранник у входа глянул на висельные рожи с удостоверений.
– Попала. Упертые геймеры. Слэш засадил по-крупному в «Наемниках» пару дней назад. Счет держится, еще никто не побил. Сам возьмусь, как время будет: он разве что на подтирку годится.
– Сегодня были? – спросила Пибоди.
– Не попала. Вечерами тут торчат. Под газом, когда нароют. – Он пожал плечами. – А чего?
– Надо с ними потолковать. – Пибоди извлекла свою визитную карточку. – Если придут, сконтачь. Какой счет в «Ты труп»?
Тут он взглянул на нее с интересом.
– Шаришь по играм?
– Крутая игровая сука. Туза побила в «Ты труп». – Пибоди подняла кверху три пальца. – Трижды.
– Уважуха, – протянул он с восхищением. – Хошь крутануть?
– Дела-дела, но, может, другим разом.
– Схлестнемся, – ухмыльнулся он.
– Идет. Ну мне пора. Покажутся эти, дай знать.
Он пальцем перекрестил сердце и спрятал ее карточку в карман.
– Что все это значит? – потребовала Ева. – Вы на каком языке разговаривали?
– Может, он и позвонил бы, но вряд ли. Ему по фигу. С таким же успехом может просто выкинуть карточку. Вот я и привлекла его внимание, даже уважение. Торчок на играх. Глупо, конечно, но это сработало.
– Попала, – кивнула Ева, и Пибоди засмеялась.
Они лавировали в потоке движения, среди исписанных каракулями стен сборных домиков, наспех возведенных после Городских войн. Местные бездельники, за неимением лучших занятий, сидели на
