я преуспела и могу стать еще лучше. Это ты меня к этому привела.
– Я тебе помогла, вот и все, – поправила ее Ева. – Я стала лейтенантом не ради отдельного кабинета, не ради прибавки к зарплате.
– У тебя самый паршивый кабинет во всем управлении, – заметила Пибоди. – Мы все тобой гордимся.
– Серьезно? – Ева покачала головой, чувствуя себя растроганной.
– Тебе плевать на финтифлюшки, тебя интересует только работа. И твои люди. Все это знают.
– В общем, – продолжала польщенная Ева, – я этого хотела, потому что знала: я смогу это сделать. Я знала, что буду хорошо работать, что смогу быть еще лучше. Когда я вхожу в «загон», я знаю, что могу положиться на каждого из тех, кто там сидит. Но и они, каждый из них, могут рассчитывать на меня. Знают, что я вступлюсь за них, что встану плечом к плечу с ними, а если надо, заслоню их собой. Если они перестанут мне верить, значит, я провалилась.
– Ты не провалилась. – Пибоди даже всхлипнула. – Да у нас лучший отдел во всем Управлении, разрази меня гром!
– С этим я, представь себе, согласна. Отчасти это моя заслуга, я готова это признать. Я чертовски хороший босс, а именно босс задает тон и уровень. Рене задает свой, Пибоди, и кто-то из копов, кто мог бы уважать свой жетон, вместо этого решил его использовать, обесчестить, потому что начальница сказала, что можно. Потому что начальница, которая несет за них ответственность, ищет слабости и пороки, эксплуатирует их.
– Честно говоря, я никогда об этом не думала в таком разрезе. Мне как-то в голову не приходило.
– Другие копы, хорошие копы вроде Девин, погибли, потому что начальница, несущая за нее ответственность, начальница, которой она должна была доверять на все сто процентов, приговорила ее к смерти. И за это ты ее похоронишь.
Пибоди вскинула голову и заморгала, услышав клокочущую ярость в голосе Евы.
– Я лейтенант, и я тебе говорю: ты будешь отвечать за детектива Гейл Девин, ты добьешься для нее справедливости.
– Слушаюсь, лейтенант.
– А теперь договорись о встрече с Рио.
– Я собираюсь предпринять кое-какие ходы… А можно мне сперва обговорить это с тобой? – Пибоди улыбнулась. – Потому что ты лейтенант.
– Только по-быстрому. Мне предстоит заниматься политикой и мериться струей.
Ева вдруг поняла, что эта перспектива доставляет ей удовольствие. Не просто удовольствие, ее это согревало где-то в самой глубине души.
– Ты мне советовала считать это нераскрытым делом, висяком. Я изучила дело, отчеты, показания свидетелей. Следствие было минимальным, потому что копы дали показания – копы Рене, – что Девин отделилась от основной группы во время рейда и потеряла прикрытие. Подверглась нападению и была убита. Она так просто не сдалась, выпустила пару зарядов, положила пару плохих парней, прежде чем легла сама.
– И? – пришпорила ее Ева.
– Судя по всему, это была подстава, Даллас. Классическая подстава, даже слишком явная. Типа как она облажалась, а ее команда благородно закрыла на это глаза, чтобы ей отдали посмертные почести. Дескать, нет смысла вписывать в личное дело, что она облажалась, раз уж она мертва. Это прямо читается между строк, понимаешь?
– Понимаю.
– Я не могу заново допросить свидетелей: они сразу насторожатся и Рене тоже. Поэтому я заново изучаю убитую.
Ева сдержала улыбку.
– Хорошо.
– Почитала ее послужной список до поступления под начало Рене, расспросила ее преподавателей в Академии, копов, с которыми она работала, пока еще носила форму, и потом, когда стала детективом. Прочла, что говорили ее друзья и родственники, детектив-сержант Эллоу. Работаю. Всем, с кем побеседовала, кроме Эллоу, сказала, что работаю над делом, которое пересекается с тем рейдом, поэтому просто надо кое-что проверить.
– Хорошо.
– Она не облажалась. Я послушала, что сегодня говорила Мира на брифинге, и теперь ясно вижу: они ее подставили, чтобы все выглядело так, будто она облажалась.
– И куда ты отсюда отправишься?
– Я хотела поговорить с ее матерью, – вздохнула Пибоди, – но беда в том, что ее мать не хочет со мной разговаривать. Не хочет об этом говорить, и у нее большой зуб на копов. У нее был нервный срыв, когда это случилось, и, насколько я поняла, она так и не оправилась полностью. Она была очень близка с дочерью. Мне кажется, она что-то знает, но сама об этом не подозревает. Может, Девин что-то ей сказала или сделала, и это могло бы подтолкнуть меня к следующему шагу. Не знаю, как сильно мне на нее давить.
– Если чувствуешь, что у нее что-то есть, дави. Ты найдешь с ней общий язык. Ты умеешь работать с людьми, Пибоди, общаться, сочувствовать, входить в их положение. Очевидцы в этом деле лгут, поэтому тебе следует искать людей, у которых нет причин лгать. Это верная стратегия.
– Я поеду повидаться с ней этим утром. Но… если мы расколем этого доктора, надавим на копов, которые были в том рейде, мы могли бы взять ее заГейл Девин и не морочить себе голову всем остальным.
– Возможно. А тебе хочется возможного? – спросила Ева. – Слушай, может, тебе и не удастся раскрыть это дело до конца, но ты должна работать, ты должна знать, что сделала для нее все мыслимое и немыслимое. Она этого заслуживает, этого жду от тебя я, и именно это ты сможешь сказать себе, когда все кончится: я сделала для нее все, что могла. Так или иначе. А теперь шевелись, готовь мне чертову встречу.
– Уже бегу. – Пибоди встала. – Ты была моей героиней.
– О господи!
– Когда я была в Академии, когда стала рядовым копом и носила форму, я за тобой наблюдала, изучала твои дела, ты для меня была мифической фигурой, я хотела стать такой, как ты. Когда ты взяла меня в помощницы, я была так счастлива, мне даже страшно стало.
Пибоди улыбнулась собственным воспоминаниям.
– Славные были денечки, – заметила Ева, и тут уж Пибоди рассмеялась вслух.
– Я очень скоро поняла, что ты не мифическая фигура и не та героиня, что только и знает, как пулять из бластера направо и налево, разя всех подряд. У тебя кровь идет, как у всех нас, но ты все равно выходишь на бой. Поэтому и ты, и все мы, кто делает то же самое, – чертовски хорошие копы. Я поняла, что лучше быть чертовски хорошим копом, чем героиней. Я поняла, что не хочу быть похожей на тебя. Ты научила меня, что лучше быть собой. Ты научила меня, ты мне помогла стать чертовски хорошим копом, потому что ты лейтенант.
С этими словами Пибоди извлекла мобильник и начала готовить для Евы встречу.
Вскоре Ева вышла во двор и увидела щеголеватое спортивное купе сапфирово-синего цвета.
– Я же просила дать ей что-нибудь неброское, поскромнее. Покажи мне, где тут есть хоть что-нибудь неброское, может, я что-то упустила? – спросила Ева Рорка, пока Пибоди приплясывала от радости.
– А тебе что не уродство, то уже броско. Это практичная машина, хорошо слушается руля, и у нее отличный электронный пакет: Пибоди он будет полезен.
Пибоди издала боевой клич.
– Это клево! Я буду пылинки сдувать со своей практичной машины, – добавила она.
– Выжди десять минут, дай мне миновать ворота, – велела Ева напарнице. – Если они пустят хвост, пусть едут за мной, а тебя не заметят.
– Ты что же, думаешь, я не сумею стряхнуть хвост? – обиделась Пибоди.
– А сколько раз тебе приходилось стряхивать хвост?
