И. Ильф и Е.Петров. Золотой телёнок
8 ноября 2012 г. на церемонии открытия Еврейского музея и центра толерантности в Москве министр иностранных дел России зачитал приветствие российского президента Путина. В ответ выступил президент Израиля Шимон Перес, который среди прочего сказал: 'Спасибо за тысячу лет гостеприимства. Тысячу лет существования, которые Великая Россия подарила моему небольшому народу... В нашей общей истории было много светлого, несмотря на тень погромов... Россия… по культуре так сильно отличающаяся от моего народа, позволила ему существовать и сохранить свою самобытность на своей земле... Россия определила для евреев 'черту оседлости', в рамках которой они могли жить общинной жизнью, создавать школы на иврите, ешивы, издавать книги и газеты на идиш и на иврите... Мы узнали, что слова 'Великая Россия' означают 'Великая душа'...'[http://newsru.co.il/israel/13nov2012/sharansky_ 104.html].
Тысяча лет – это что? Обмолвка? Или Президент Перес имел в виду те времена, когда Россия ещё была Киевской Русью? Тогда почему не вспомнить легенду о Евстратии Печерском, киевлянине, в 1096 г. взятом в плен половцами и проданном ими еврею, который за отказ отречься от христианства распял Евстратия и на кресте пронзил копьём, а тело выбросил в море. Затем оно чудесно обнаружилось в Киево- Печерской Лавре, где и сейчас обретает. Желающие могут узреть мощи и услышать (а также на интернетовском сайте Лавры прочесть) скорбную историю «умучения от жидов». О том и яркая картинка на иконе, особенно впечатляет кровь, хлещущая из тела страдальца.
Это – первое обвинение евреев в ритуальном убийстве, за сто с лишним лет до легенды о злодейском умерщвлении евреями христианского мальчика в Англии, общепризнанного в истории первым. Устыдись, британец гордый, наши россы впереди.
Можно бы вспомнить и первый еврейский погром в Киеве в 1113 г., укрощённый Владимиром Мономахом, который, впрочем, тут же и выгнал евреев из Киева, и реки еврейской крови в последующих массовых истреблениях евреев казаками Б. Хмельницкого или украинскими гайдамаками.
Но всё это для сегодняшней России иноземное. А собственно русское гостеприимство надо отсчитывать с ХVII-ХVIII веков, когда русская империя заглотнула Украину и часть Польши с тамошними евреями.
…Кривые исторические дороги привели Советский Союз во главе с Россией к роли противника и победителя германского фашизма. И впечаталось в русское сознание, будто его носители чуть ли не в генах несут антифашизм. Презираемые немецкими расистами славянские «недочеловеки», уж им-то ни к лицу, ни пó сердцу, ни по уму не придётся нацизм. И всего через пятьдесят лет - «ах!»: откуда у России половодье фашистских газет и юдофобских сайтов в Интернете, откуда нацистские партии с сотнями тысяч членов, с вождями, целящимися руководить страной, откуда десятки тысяч бритоглавых убийц, вопящих «Хайль, Гитлер!» и вскидывающих руки в гитлеровском приветствии плевком прямо в лицо маршалу Жукову, символу победы над Гитлером застывшему памятником в центре великой страны, разгромившей фашизм, казалось, навсегда. А сегодня в России, столько крови пролившей от фашистских рук, десятки лет не знавшей ругательства хуже слова «фашист» – как это? Как???
Не на ровном месте то возникло, не без давней сырости заводится плесень. Россия – не одни лишь удаль да берёзки…
Ещё задолго до присоединения к Русскому государству польских земель с их еврейским населением, ещё только-только одинокие еврейские купцы промелькивали на торговых площадях Московии или Великого Новгорода, но и не видя еврея во плоти, Русь восприняла христианский образ иудея – вездесущего дьявольского отродья, сакрального врага. Таким врагом не может явиться ни «басурман»-татарин, ни «латинянин»-католик, ни цыган, ни сегодня «лицо кавказской национальности» или «чучмек»-иммигрант; еврей – Дух Зла, и отсталая Русь по стандартам юдофобии оказалась на самом что ни есть общеевропейском уровне.
Московский князь Иван III не брезговал пользоваться дипломатическими услугами крымского еврея Хозы (Ходжи) Кокоса, но едва запахло ересью «жидовствующих», беспощадно выжег заразу и велел «на Москву жидов не пущать» - то гостеприимство ХV в. Внук его Иван IV Грозный жёг и топил евреев, только в Полоцке утопили 300 человек – ХVI век. В ХVII в. приближённые богобоязненного русского царя Алексея Михайловича писали письмо со словами «богоубийц-жидов, которых всем христианским людям ненавидеть дóлжно». Не видели тех богоубийц, не знали, а – «ненавидеть дóлжно»! Церковь велит – не ослушаешься.
Сын же царя Алексея Пётр Великий говорил: «По мне будь крещён или обрезан – едино, лишь будь добр человек и знай дело». Выкресты обер-полицмейстер Петербурга Дивьер, барон Шафиров, братья Веселовские, некрещёные евреи аптекарь Абрам Рут, торговцы Израиль Гирш и Самсон Саломон – верно служили Петру. А жена его, царица Екатерина I приняла 26 апреля 1727 г. Указ «О высылке Жидов из России и наблюдении, дабы они не вывозили с собою золотых и серебряных Российских денег». Указ выполнялся недостаточно ретиво, и огорчённая этим дочь Петра императрица Елизавета в 1742 г. издала ещё один Указ: «
Екатерина Великая, царица умная и осторожная, не раздражая православный свой народ, исподволь покровительствовала евреям, пользовалась их услугами, в казённых бумагах заменила оскорбительное слово «жид» на «еврей»… Однако она же – возможно, в пику ненавидимой ею Французской революции, одарившей евреев равноправием, - запретила им земледелие, ограничила место их жительства «чертой оседлости», за которой им остались только затхлая «общинная жизнь», скудоумное религиозное образование, мелкое ремесло, нищенская торговля, чахотка, голод, вши…
Большевики шельмовали царскую Россию: «тюрьма народов». Для евреев она была «тюрьмой особо строгого режима». Потому что в российском доме были они ни к чему, незваные гости, которые по пословице русской хуже татарина. По другой пословице: незваному гостю – глодать кости. Это, наверно, о погромах.
Первый состоялся в 1821 г. в городе Одессе. Были убитые. Находившийся в ту пору рядом, в Кишинёвской ссылке, великий Пушкин, всё окрест засекавший зоркостью гения, погрома, если судить по дошедшему до нас его дневнику, не приметил. А ведь не был вовсе равнодушен к евреям:
