в какие дорогие клубы ходишь! Кстати, а что это за юноша и что за тип, с телохранителем которого я подрался? Вечно я вытаскиваю тебя изо всяких историй!
— Лешка — мой друг. Ему негде ночевать, а ехать ко мне… то есть к маме Лиде, он стесняется, поскольку она с ним откровенно заигрывает. А Эдик — Эдуард Архангельский — мой новый поклонник, подцепила в ночном клубе. Он депутат Госдумы, — рассеянно отвечала Ирина, задумчиво отводя прядь волос и поглаживая тонким пальцем висок. — Неужели ты его никогда раньше не видел?
— Ну, по телевизору, кажется, видел.
— Тогда ты должен знать, что он собой представляет. Тот еще деятель, между прочим.
Александр поднапрягся и вспомнил. Эдуард Архангельский относился к числу новоявленных российских «плейбоев». Некогда доцент одного престижного московского вуза, с приходом новых времен он немедленно бросил осточертевшую кафедру, лекции, экзамены и занялся бизнесом, став одним из основателей Московской товарной биржи. За два года он добился заметного успеха, сделав себе очень приличное состояние, но затем ему все это надоело, и, не порывая с бизнесом окончательно, он ринулся в публичную политику.
Немилосердно светясь на экране телевизора и раздавая многочисленные, хорошо оплаченные интервью, он с третьей попытки все же стал депутатом Государственной Думы. Возможно, этому способствовало «покушение», которое якобы было организовано на бесстрашного борца с «государственной мафией», каковым он себя изображал на встречах с избирателями.
Покушение, надо сказать, было более чем странным — на одном из подмосковных шоссе «ниссан» будущего депутата якобы подвергся нападению, был обстрелян, а затем и сожжен. Сам Архангельский, по его собственным словам, успел выскочить из машины и скрыться в близлежащем лесу. Почему нападавшие не стали его преследовать, а вздумали измываться над несчастной, кстати говоря, застрахованной иномаркой, осталось неясно даже следователю, который вел это дело.
Хотя оно было быстро закрыто, Архангельский добился своего, успев дать пару интервью тележурналистам на фоне своей обгоревшей машины, — так это выглядело более «героичным». Главная его страсть состояла в том, чтобы постоянно быть на виду, на слуху, на устах, короче, постоянно «светиться». Ради этого он не пропускал ни одной тусовки, где должны были появиться телекамеры; преобразил свой облик — выкрасив себе «седую» прядь волос, удачно гармонировавшую с его черной шевелюрой; и даже предлагал большие деньги автору программы «Куклы» за то, чтобы войти в число постоянных персонажей.
— Однако же хороши у тебя поклонники! — не удержался Александр от язвительного упрека.
— Да какое это имеет значение! — неожиданно вспыхнула Ирина, метнув в сыщика раздраженный взгляд. — И, вообще, я не хочу говорить об этом козле.
Александр уже приготовился и дальше продолжать этот разговор в игриво-покровительственном тоне, но теперь обескураженно смолк и устремил все свое внимание на дорогу.
Впрочем, пару раз он все же отвлекся — у Ирины были такие красивые колени! А еще черные ажурные колготки под белую юбку…
— Ладно, не будем. Куда тебя доставить — на Кутузовский?
— А куда же еще. Кстати, как там твоя испанка? Не надоела еще?
— Она аргентинка. Я проводил Долорес два часа назад и сейчас возвращаюсь из аэропорта.
— Серьезно?
— А чему ты радуешься?
— Нет, ну она действительно уехала и больше не вернется? — продолжала допытываться Ирина.
— Почему не вернется? — сухо огрызнулся Александр. — У нас с ней еще все впереди. Через два месяца Долорес снова прилетит в Европу навестить родителей — они дипломаты и работают в аргентинском посольстве во Франции, — и тогда мы встретимся с ней в Париже.
— Ну и черт с вами! — после недолгой паузы вдруг резко заявила Ирина. — Двигай быстрее, что ты тащишься как черепаха?
Александр удивленно оглянулся на нее, но прибавил газу. Остаток пути до знаменитого дома они проделали молча.
— И ты все еще работаешь в том же сыскном агентстве? — неожиданно заговорила Ирина, когда он аккуратно въехал в хорошо знакомый ему двор.
— Да. А тебе требуются наши услуги?
— Может, и потребуются… Сможешь найти мне одного человека?
— Это уж не того ли самого юношу?
— Не твое дело, — мгновенно вскинулась Ирина, но через минуту вновь расслабилась и, чуть смутившись, пробормотала: — А почему вы с Николаем Александровичем к нам в гости не заходите пить чай с тортом? Ведь обещали же!
— Забыли, — виновато улыбнулся Александр. — Ты с Лозинской-то ладишь?
— Да, все замечательно. Видишь, как меня разодела. И денег дает сколько нужно. Нет, но я не понимаю — позвонить-то ты мог?
— Извини…
— Ну да, не до этого было!
Удивленный столь ревнивой интонацией Александр взглянул на свою собеседницу, но Ирина поспешно отвела взгляд.
— А телефон мамы Лиды помнишь?
— У меня на работе записан. Но вы действительно с ней ладите? Могу я успокоить шефа?
— А то! Мама Лида теперь во мне души не чает… Обещай, что обязательно позвонишь!
— Клянусь раем и адом!
— Нет, лучше оставь мне свою визитку! Я сама тебе позвоню… Или не позвоню… Или нет — позвоню, когда мне самой будет нужно!
Александр удивился тому, насколько холодно и резко прозвучали ее последние слова, однако лишь пожал плечами и протянул визитку Ирине.
— Прошу.
После этого она быстро убежала, а Александр, в глубине души ожидавший прощального поцелуя, чему-то улыбнулся и снова пожал плечами. Черт возьми, но до чего странная девица! Влюбилась она в него, что ли? Нет, но с какой стати она вдруг распрощалась самым ледяным тоном, да и вообще вздумала обращаться с ним как с прислугой?
А, ладно, свой мужской долг он выполнил, а благодарить или нет — это уже дело женщины… И все- таки с момента их последней встречи в Ирине появилось какое-то невыразимое, волнующее на подсознательном уровне обаяние, какая-то чувственная — и дорогостоящая! — пикантность. Недаром говорят, что женщины, как кошки, моментально ко всему приспосабливаются…
К своему стыду, Александр так и не позвонил, хотя потом не раз вспоминал эту занятную встречу. Прошло больше месяца, когда в их общем с полковником Гуниным кабинете раздался телефонный звонок. Николай Александрович в тот момент отсутствовал, поэтому трубку снял Александр. Ирина холодно поздоровалась и безо всяких там «как поживаешь?» с ходу заявила, что хотела бы «немедленно заехать, чтобы поговорить об одном деле». Александр продиктовал адрес, и через полчаса она уже сидела на стуле напротив него. Для солидности сам Александр устроился за столом полковника Гунина, над которым висел календарь с видами итальянских городов. Где пропадал шеф, он не знал, хотя рабочий день уже близился к концу.
Сегодня Ирина выглядела несколько иначе, чем в ночь их последней встречи, — черные волосы были деловито сколоты на затылке, косметика неяркая, дневная. Впрочем, к белому цвету она по-прежнему была неравнодушна — белые обтягивающие джинсы, элегантные красные туфельки, белый с черными узорами пуловер — и все это, судя по всему, самое модное и дорогое, что подтверждалось и сладковатым ароматом духов «Долче Габбана». Из золотых украшений был лишь небольшой, усыпанный бриллиантами крестик на тонкой цепочке, изящные дамские часики да пара колец.
«Эффектная, черт подери, мадемуазель, — подавив вздох, подумал про себя молодой сыщик. — А ведь, когда мы с ней познакомились, была самой обычной девчонкой…»
