Эва с удивлением глянула на нее:
— Почему вы так решили?
— Я погуглила. И этот тип людей мне знаком. На первом плане работа, семья на последнем, человек привык, что все за него делают другие — носят вещи в химчистку, покупают продукты, наводят порядок в доме. Подарок для него — тоже рутина.
— Если так обстоит дело, я за эту работу не возьмусь.
— Почему же?
— Я беру клиентов, которым действительно хочется найти для любимого человека идеальный подарок, а не тех, которым некогда и все равно. Клиенты выбирают меня, но и я выбираю своих клиентов, — искренне отвечала Эва.
Вот это уже интересно — и ее философия, и ее откровенность.
— Я отдаю клиентам все свое время, — с улыбкой пояснила Эва. — И мне нужно знать, что они в самом деле любят того, кому хотят сделать подарок, ведь если им все равно, то и мне тоже. Не так ли и вы сами пишете свои статьи? Если бы сюжет не увлекал вас, как бы вы увлекли им читателя?
Китти призадумалась: а ведь верно.
После десяти минут ожидания в сверкающем мрамором холле за ними спустился лифт, и молодой человек в щегольском костюме с розовым галстуком и носовым платком в тон пригласил их войти. Это, разумеется, был не Джордж Уэбб — скорее омолодившийся Джулиан Клэри. Он выщипывал брови в ниточку, кожа его сияла, как будто с раннего детства ее тщательно умащали и чистили скрабами, и хотя макияжем он вроде бы не пользовался, цвет его лица пробудил в Китти зависть.
— Я — Найджел, — представился красавчик, обкусывая слова и не подавая Китти руки. — Провожу вас в офис. А вы кто?
— Кэт-Китти Логан. — Она вновь споткнулась, так и не привыкнув использовать свое прозвище в качестве псевдонима.
— И что привело вас сюда, Кэт-Китти? — поддразнил он.
— Прохожу практику, — легко соврала Китти. Нужды во вранье не было, но хотелось поддеть щеголя в ответ.
— Для очень взрослых студентов? — фыркнул он, ни на грош ей не поверив.
Эва только улыбалась и качала головой, глядя на их пикировку.
Найджел провел их в приемную:
— Подождите, скоро он выйдет.
Эва уселась, а Китти пустилась бродить по комнате, изучая каждую деталь. Да уж, трудно сыскать более несхожих людей, чем они с Эвой. Та делает все, как сказано, вежлива, послушна. Китти же вечно не сиделось на месте, казалось, будто ей чего-то недоговаривают, надо в чем-то разобраться, и она лезла все глубже и глубже. Она такая с детства, любопытная и неделикатная, никогда не удовлетворяется наружностью, докапывается до секретов, которые люди оберегают, потому что им кажется, будто эти секреты очень важны, пусть на самом деле никого они не интересуют. В студенческую пору она отделялась от друзей на вечеринке и устраивалась подле того, кто казался ей самым интересным, сложным, загадочным из всего сборища, — сидела и слушала байки. Ее притягивали необычные умы, она впитывала в себя и рутинные рассказы, и фантастические. Ей всегда казалось, что человек всего себя не показывает, и ее сжигала потребность обнаружить нечто глубоко спрятанное под наружными слоями. Увлечение другими людьми, даже любовь к ним — вот что звучало в ее материалах для «Etcetera», но Китти не сумела сообщить эту любовь также и передаче «Тридцать минут». Она повадилась вести расследование, и любовь прокисла, превратилась в недоверие, в гложущую потребность выяснить, что же такое от нее прячут — именно прячут, а не уклоняются, недостаточно понимая самих себя или же нуждаясь в поощрении, чтобы все высказать. Раньше она умела запросто беседовать с людьми и понимать их, теперь же это превратилось в игру: разговорить человека так, чтобы он сам этого не заметил, вырвать комментарий у того, кто вовсе не хотел отвечать. Ее сюжеты — ее ракурсы — радикально изменились.
Китти замерла, обдумывая внезапное открытие. Выходит, Стив был прав. Стив, давний ее друг, с которым Китти так редко беседовала по душам, знал ее лучше, чем она сама себя знала. Мурашки побежали по коже — Китти подняла глаза, соображая, что же вызвало внезапный озноб.
Тут она заметила, что Эва наблюдала за ней все то время, пока она бродила по комнате, притворяясь, будто рассматривает картины, а на самом деле всматриваясь в себя. Вот отчего Китти стало не по себе. Наблюдать — ее занятие, и, подсматривая за другими, она облекалась плащом-невидимкой, проникала глубоко в суть. Эва словно отобрала у нее самое мощное ее оружие. Непривычно, неестественно для наблюдателя стать объектом наблюдения, и впрямь мурашки побегут по коже. Китти поспешно опустилась в ближайшее кожаное кресло.
Распахнулась дверь, и вошел Джордж Уэбб.
— Привет, — сказал он, широко, во все свои белоснежные тридцать два зуба улыбаясь и переводя взгляд с Китти на Эву. — Мисс Ву? — обратился он к Эве. Нетрудно догадаться: восточный облик, густые шелковые волосы такого насыщенного черного цвета, что отливают в синеву. Безупречная кожа, макияжем не пользуется, незачем: ни малейшего изъяна, поразительно хороша собой.
— Это не я, — пошутила Китти.
— Это Кэт-Китти Логан, — пояснил Найджел, входя в комнату вслед за боссом. — Журналистка из «Etcetera». — Он приподнял бровь, намекая: от него не скроешься.
Джордж Уэбб озадаченно нахмурился.
— Журнал, — пояснил Найджел. — Не из вашего круга чтения.
— Но из вашего? — улыбнулась молодому человеку Китти.
— Нет. Я посмотрел в Гугле.
Китти рассмеялась.
— Я готовлю материал о мисс Ву, — призналась она. — И не беспокойтесь, речь пойдет лишь о ней, никто из ее клиентов не будет упомянут, ни единого имени. Мне только хотелось бы увидеть воочию, как она работает.
Поди знай, относится ли к ее «материалу» работа мисс Ву или тут требуется что-то иное. Пока что Китти понятия не имела, о чем пишет, но постаралась придать своему голосу уверенность.
Джордж Уэбб поразмыслил и кивнул:
— Ладно, меня это устраивает. А вы, оказывается, знаменитость, — добавил он, усаживаясь напротив Эвы и присматриваясь к ней.
Сам он был поразительно красивый, ухоженный по современной ирландской моде мужчина: брови разделены, волосы из носа выщипаны, каждая мелочь на лице приведена в порядок, и это его нисколько не смущало. Отличный, без выпендрежа, костюм, стильный, по фигуре. Эва смотрела на него, как смотрят на что-то щемяще-красивое, и он точно так же смотрел на нее — взаимное притяжение с первого взгляда. Китти словно и не было в комнате. Это она любила — остаться незамеченной. Во всяком случае, за работой. Все складывалось как нельзя лучше.
— Вас выбрал Найджел, — заговорил Джордж. — Сказал, что вы — лучшая.
Найджел, готовивший на всю компанию кофе, сердито оглянулся: ну вот, теперь Китти знает, что это он все затеял, а он-то старался показать, до какой степени ему на всех наплевать.
— Большое спасибо Найджелу, — мягко, с искренней благодарностью откликнулась Эва.
— И вы, кажется, помогли моей соседке — соседке по работе, Элизабет Туми? — продолжал Джордж.
Глаза Эвы вспыхнули.
— Ах да! Она работает на той стороне улицы, в «Прайсуотерхаузкуперс».
— Вы слышали — в январе она получила повышение?
— Да, я была очень за нее рада.
— Наверное, ее боссу по вкусу пришелся подарок, который вы купили.
Эва мгновенно закрылась, завернулась в себя, как бабочка в кокон. Китти видела это, заметил и Джордж.
— Думаю, она давно заслужила повышение, она работала изо всех сил, — только и сказала Эва.
— И ваш подарок поспособствовал, — усмехнулся Джордж.
