Все, о чем мы говорили ранее относительного греческого брака, было попыткой объединить в общую картину отрывочные сведения, приводимые разными авторами о браке и положении жены в Древней Греции. Эта картина может быть дополнена подробностями, содержащимися в анекдотах и коротких рассказах, сочиненных в древности и дошедших до наших дней.
Проблемы брака часто обсуждаются в философских произведениях Плутарха. Неисчерпаемым источником такой информации может служить также произведение «Пирующие софисты» в 15 книгах Афинея из Навкратиса в Египте, который жил во времена Марка Аврелия. Само застолье происходит в доме Ларенсия, известного и хорошо образованного римлянина; приглашены двадцать девять гостей, представители всех областей знаний – философы, риторы, поэты, музыканты, врачи и правоведы, среди них Афиней, который в своем произведении (полностью сохранившемся до наших дней) пересказывает своему другу Тимократу все разговоры, происходившие за столом. В начале 13-й книги разговор заходит о замужних женщинах и женатых мужчинах: «В Спарте был обычай закрывать в темной комнате неженатых юношей и незамужних девушек; каждый молодой человек брал в жены без приданого девушку, которую он ухватил в темноте». Согласно сведениям Клеарха из Сол, существовал праздник, где женщины обводили холостых мужчин вокруг алтаря, побивая их розгами, чтобы другие, во избежание такого унижения, могли изменить свой образ жизни и назначить день свадьбы до этого праздника. В Афинах Кекроп первым ввел практику моногамии, поскольку до того времени сексуальные отношения не были упорядочены и обычным делом были совместные браки. Согласно широко распространенному мнению, которое восходит еще к Аристотелю, Сократ также имел двух законных жен: Ксантиппу и некую Мирто, правнучку знаменитого Аристида. В этот период подобное, вероятно, не возбранялось законом, поскольку нужно было пополнять население. У персов особенным почтением пользовалась супруга царя, остальные же наложницы должны были падать перед ней ниц. У царя Приама также было несколько наложниц, что, по-видимому, ничуть не огорчало его супругу Гекубу. Он говорит о своих сыновьях: «Я пятьдесят их имел при нашествии рати ахейской: / Их девятнадцать братьев от матери было единой; / Прочих родили другие любезные жены в чертогах»[30].
Как отмечает Аристотель, удивительным образом Гомер в «Илиаде» никогда не упоминает о любовницах, с которыми возлежит Менелай, хотя другие имеют по нескольку жен. Со своими женами спят даже старики, такие, как Нестор или Феникс. Ведь в юности они не ослабляли свое тело пьянством, распутством или чревоугодием, поэтому совершенно естественно, что в преклонном возрасте они все еще крепки телом. Когда Менелай отказывается от второй супруги, он, очевидно, поступает так из-за Елены, которая является его законной женой и из-за которой он собрал войско и начал войну. Однако Агамемнон оскорблен словами Терсита, обвиняющего его в многоженстве: «Кущи твои исполнены меди, и множество пленниц / В кущах твоих, которых тебе, аргивяне, избранных / Первому в рати даем, когда города разоряем»[31]. Конечно, рассуждает далее Аристотель, «эти многочисленные жены – лишь военные трофеи, они не для постели, ведь у него нет такого количества вина, чтобы напиться». Однако Геракл, у которого, как известно, было огромное количество жен и который был охоч до женщин, имел их не всех сразу, но одну за другой и из разных стран и земель, по которым он проходил.
Пятьдесят дочерей Фестия он лишил невинности за семь дней, как рассказывает Геродот (ФГИ, ii, 30). Истр в своем произведении «Аттические рассказы» перечисляет разных жен Тезея, на некоторых из них он женился по любви, других получил в качестве военного трофея, однако лишь одна была его законной супругой.
Филипп Македонский никогда не брал женщин с собой в походы, но Дарий, который был свергнут Александром, имел у себя 360 наложниц, как рассказывает Дикеарх в «Жизни в Элладе» (ФГИ, ii, 240).
Трагик Еврипид был также любителем женщин. Иероним в «Заметках на память» рассказывает, что, когда некто заметил Софоклу, что Еврипид – женоненавистник, ответил: «Да, но только на сцене, а в постели он очень даже их любит».
Замужние женщины очень едко высмеивались в комедии Евбула «Увенчанные торговцы», там о них говорится: «Когда вы выходите летом на улицу, из ваших глаз струятся двойные потоки краски, а румяна с ваших щек стекают ручьями до самой шеи, а волосы на ваших лбах серы от свинцовых белил».
В комедии Алексида «Пророки» один из гостей произносит следующий монолог: «Несчастны мы, променявшие на брак свободную и роскошную жизнь; живем мы словно рабы, а не свободные при наших женах. Стоит ли терпеть все это и ничего не иметь взамен, кроме приданого, полного женской желчи, в сравнении с которой мужская желчь подобна меду. Ведь обиженные женами часто молча сносят обиду, когда же те не правы, они нас же за это и корят. Они начинают делать то, что им не следовало, а тем, что им следовало делать, они пренебрегают, нарушая клятву, и, когда никто их пальцем не трогает, жалуются, как они страдают».
Ксенарх говорит о том, насколько повезло кузнечикам, ведь их подруги не имеют голоса; а Евбул, так же как и Аристофан, говорит о том, что мужчину, женатого впервые, нельзя винить, поскольку он еще не знает, какое это гнусное надувательство, но женатому вторично уже ничто не поможет.
В той же комедии один из персонажей пытается взять жен под защиту, называя их «самыми прекрасными из благословенных». Он также сумел противопоставить самых сварливых из жен женам благонравным: Медею – Пенелопе, Клитемнестру – Аклестиде. «Возможно, кто-то плохо отзовется о Федре; но, клянусь Зевсом, есть ли вообще добрые женщины? Меня, несчастного, скоро бросит жена, и многих злых женщин я могу еще назвать».
Антифан приводит следующий отрывок: «Он был женат. Что ты говоришь? Тот ли он женатый мужчина, который преследовал меня вчера?»
Следующие два отрывка принадлежат Менандру (фрагм. 65, 154, Кок): «Если у тебя есть хоть капля здравого смысла, ты не женишься, загубив свою жизнь. Вот я, говорящий с тобой – женат. Мой тебе совет: «Не вступай в брак». Решено и подписано. Брось кость. Ну а потом – еще раз. Сами небеса послали тебе выигрыш. В истинном море несчастий, куда ты сейчас вступаешь, – не Ливийском, не Эгейском, не Сицилийском, где три корабля из тридцати могут избежать крушения, – не спасся ни один женатый муж».
«Да будь проклят тот, кто первым вступил в брак, а затем второй, третий и так до конца списка».
Трагический поэт Каркин приводит следующие слова: «О Господи, зачем же нужно еще оскорблять женщин. Достаточно лишь произнести само слово «женщина».
Можно приводить еще много отрывков из произведений других авторов, но, если бы мы задались целью собрать все высказывания греческих писателей относительно женского пола, их набралось бы на увесистый том. Только из одних трагедий, особенно Еврипида, можно выбрать сотни нападок на женщин, однако, собранные вместе, все они уместились бы в одном высказывании: «Похоронить женщину лучше, чем жениться на ней».
Не утомляя читателей, мы остановимся на некоторых отрывках из комедий. Не может быть случайностью, что самый первый фрагмент старой аттической комедии, сохранившийся до наших дней в отрывках, состоит из нападок на женщин.
С комическим пафосом Сусарион из Мегары, который в первой половине VI в. до н. э. поставил комедию в Икарии, в Аттике, появляется перед публикой, рассуждая о том, что с женщинами одна морока, но этой беды, женитьбы, вряд ли можно избежать, и в конце приходит к выводу: «Жениться и не жениться – одинаково плохо». Можно также привести отрывки из «Лисистраты» Аристофана:
Аристофан часто заставляет самих женщин перечислять свои несчастья. Процитируем особенно характерный отрывок из его комедии «Фесмофориазусы»:
«Свидетель Бог, не ради честолюбия / Взяла я слово, женщины любезные. / Но потому, что невозможно долее / Переносить, как нагло оскорбляет нас / Сей Еврипид, паршивой зеленщицы сын. / Все новые он замышляет пакости. / Какою только бранью не осыпал нас! / И как не оболгал! Где соберутся лишь / Актеры, хор трагический и зрители, / Развратницами нас клеймит, гулящими, / Болтуньями, пропойцами,
