пора положить этому конец. Больше никаких мужиков, никогда!
На занятия Кейт в тот день не пришла. Она вернулась домой и долго, тщательно парилась в бане, а потом еще полчаса плавала в бассейне.
Ночью, лежа в постели, она усиленно пыталась выбросить из головы Джулиана, но тщетно. Ей казалось, если все время думать, как он бесчестно поступил с ней, то, в конце концов, она сможет возненавидеть его и забыть, но все, что ей удавалось вспомнить, это его серые глаза и то, как его мягкие волосы касались ее шеи.
Кейт помотала головой, стараясь отогнать болезненное воспоминание.
– Нет! Прекрати! Если он даже когда-нибудь и позвонит, хотя я и уверена, что этого не случится, я скажу ему, чтобы убирался к дьяволу!
На следующий день ее решимость забыть Джулиана окрепла после того, как ей на глаза попалась заметка в газете, забытой кем-то в классе. На газетной странице была помещена фотография улыбающегося Джулиана, нежно обнимающего прекрасную длинноногую Верену. Ниже была коротенькая заметка:
Два дня спустя зазвонил телефон, и Кейт, которая была в своей спальне, позволила матери взять трубку. Она услышала ее голос:
– Кейт, это тебя.
– О'кей, мама.
Кейт соскользнула с постели и подошла к телефону, который стоял в ее комнате. Несколько мгновений она колебалась, поднимать трубку или нет, и прежде, чем поднять, спросила у матери:
– Кто звонит?
– Кажется, его зовут Джулиан.
Глава 16
– Занятия окончены. Мадди, будь любезна, зайди ко мне в кабинет, когда переоденешься.
У Мадди тоскливо засосало под ложечкой, но она молча кивнула Сержу и вместе с остальными девушками пошла в раздевалку.
– Интересно, что ему от меня надо? – спросила она Джейн, натягивая спортивный костюм.
– Скоро узнаешь. Хотя я уверена, что ничего серьезного.
Небольшой кабинет Сержа находился в самом конце коридора, последний в ряду помещений для администрации. Войдя туда, Мадди нервно огляделась по сторонам. На стенах кабинета висело множество фотографий с изображениями Сержа в молодости, танцующего свои партии в балетах. На одной из фотографий Мадди заметила свою мать и Сержа.
– Садись, Мадди, – Серж указал ей на потертый старый стул, затем ободряюще улыбнулся.
– Мне показалось, я должен поговорить с тобой наедине. Я, как и другие преподаватели, замечаю, что твое отношение к занятиям в училище изменилось.
– А что… что именно вы имеете в виду? – пробормотала Мадди, запинаясь.
– Видишь ли, у тебя было осенью такое многообещающее начало. Мы видели, что твоя техника значительно улучшилась. Но после Рождества я заметил в твоих движениях признаки напряженности и, пожалуй, небрежности. Мы отмечаем у тебя ухудшение по всем показателям, ты быстро утратила практически все, что накопила за предшествующие шесть месяцев. Можешь объяснить, как это могло случиться?
– Я… э-э… нет, сэр. Я стараюсь работать, как могу.
– Это мы видим. Что касается техники, то ты уже вполне сложившаяся балерина, но танец… Знаешь, Мадди, кажется, что твой танец потерял легкость, ты словно утратила способность летать. Налицо признаки усталости, естественность пропала. У тебя какие-то проблемы со здоровьем?
– Нет, сэр, никаких, – честно ответила Мадди.
– Уже легче. А как дома, может, там не ладится?
– Нет, сэр.
Серж некоторое время молча рассматривал ее, и Мадди опустила глаза. Затем он снова заговорил:
– Дело в том, Мадди, что в следующем году начнется особенно трудная работа. Я уверен, тебе понятно, что в Труппе Королевского Национального балета очень мало вакантных мест, – максимум четыре, пять. Если бы меня спросили до Рождества, я бы сказал, что у тебя есть все шансы оказаться в числе избранных. Теперь я не знаю… Ты действительно хочешь танцевать, не так ли?
– Конечно! Я всегда мечтала танцевать в Королевском Национальном. Мне очень жаль, сэр, что моя работа вас не удовлетворяет. Обещаю, что буду стараться еще больше.
Серж внимательно посмотрел на бледное лицо девушки. Может, ей нужен стимул?
– Послушай, я подумал о том, чтобы ты позанималась с Сашей некоторое время. Может быть, ты смогла бы заменить Николь в последнем спектакле семестра.
– Н-нет, сэр. Если вы не против, я бы хотела остаться со своим постоянным партнером Джоном. Мы с ним достаточно хорошо изучили друг друга и…
– Ладно, раз ты так хочешь… Я-то думал, что вы с Сашей очень неплохо вместе танцевали.
– Да, но он сейчас является партнером Николь, и с моей стороны было бы не совсем порядочно…
– Запомни, Мадлен, ни у кого из вас нет еще постоянного партнера.
Серж вздохнул, огорченно констатируя, что сумел понять причины ее неудач не лучше, чем в тот момент, когда она переступила порог его кабинета. У него было особенно нежное отношение к Мадди еще и потому, что он хорошо знал Антонию, и сейчас он видел, что Мадди очень уязвима и от чего-то страдает. Ему вовсе не хотелось сидеть сложа руки и наблюдать, как эта девушка портит себе блестящее будущее.
Но он ничем не сможет ей помочь, если она не расскажет, что с ней происходит. А этого-то Мадди, похоже, и не хочет делать. Наконец Серж сказал:
– Ладно, оставим пока все, как есть. Спасибо, что зашла ко мне.
Мадди встала.
– Очень сожалею, сэр. Обещаю, что постараюсь заниматься лучше.
– Мадди! – окликнул ее Серж, решивший сделать последнюю попытку разобраться в том, что случилось с девушкой.
– Да, сэр?
– Ты знаешь, мы с твоей матерью вместе учились в этом училище, а потом я стал ее партнером. Если ты соберешься, я убежден, что тебе удастся достичь даже большего, чем достигла она в твоем возрасте.
Только теперь лицо Мадди осветилось улыбкой, которой Серж у нее давно уже не видел.
– Спасибо, сэр.
– И еще, Мадди… Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти.
Девушка кивнула и вышла из кабинета.
Серж взглянул на фото, где он был снят вместе с Антонией, и подумал, рассказал ли Кристофер дочери, как умерла ее мать. Вряд ли, или он рассказал совсем немного. И это, видимо, самое правильное. Прошлое есть прошлое.
После разговора с Сержем Мадди вышла из его кабинета со смешанным чувством. Она злилась на себя за то, что ее личные проблемы так повлияли на занятия, а она допустила это, совершенно раскиснув и потеряв контроль над собой. И все-таки она была очень рада, что Серж оказался достаточно внимателен и пригласил побеседовать о ее проблемах. Но особенно острую радость, нет, настоящее счастье, девушка испытала от того, что педагог сравнил ее с матерью. Первый раз за много месяцев она
