– Поговорить с моим источником. Придет время, поговоришь. А сейчас я требую, чтобы ты Рому убрал. Ты не думаешь о том, что, если он стучит тем ребятам, то они могут добраться и до тебя. Поверь, они это сделают не сразу. Такие дела, они могут разрабатывать долго-долго, а потом, в один прекрасный день заявятся к тебе и наденут на руки браслеты. Но только не золотые. А твой стукачек останется на свободе. Они сумеют все обстряпать так, будто он не при делах, и тебя сдал кто-то другой. А я не могу допустить, чтобы эти мальчики ухватили тебя за яйца. Тогда это будет реальная угроза и для меня. Ведь обо мне знаешь только ты. Понимаешь, о чем я? Вот почему я настаиваю, чтобы ты как можно скорей избавился от Ромы. Ты пойми, нам же с тобой спокойней будет, – настаивал на своем Гость.
Видно Барик призадумался, потому что на некоторое время замолчал, потом произнес:
– На днях приходит очередная партия товара. Сейчас нельзя его убирать. Кого я поставлю вместо него? Нового человека брать, большой риск.
– У меня есть такой человек, – удовлетворенно сказал Гость.
– Кто он? Я его знаю? Он хоть знаком с торговлей? – добивался Барков признания от Гостя. Но Гость был немногословен, и пока выдавать свой источник не хотел. Сказал только:
– Еще как знаком.
– Понимаешь, у Ромы есть одно золотое качество. Он может продать все что угодно, даже, если это «все» никто не хочет покупать. Он рожден для торговли. Пусть он получит эту партию товара, быстренько распродаст ее, вернет мне деньги, а потом мои ребята уберут его? Как ты, не против? – вкрадчиво спросил Барик у Гостя.
По-видимому, Гость остался недоволен решением вора, потому что тут же последовало предостережение:
– Смотри, конечно, сам. Я понимаю, бизнес есть бизнес. Только долго не тяни с этим. А то, как бы твое затягивание, не обернулось непоправимой бедой. И в первую очередь для тебя. Тогда уже я тебе не смогу помочь ничем. Если только обеспечить билетом в один конец.
– Что ты? – настороженно произнес Барков. Видно, эти произнесенные Гостем слова, напугали вора. А Гость без доли смущения, произнес настойчиво:
– Решай, что для тебя дороже. Своя свобода, или жизнь этого еврея. Лично я бы выбрал, свободу, – посоветовал Гость.
– Я тоже, – поспешил его заверить вор. – Как только он получит партию товара и продаст, его судьба будет сразу же решена. Уверяю тебя.
– Хорошо, – как бы подвел итог беседы Гость.
Больше Романовский ничего послушать не смог. Пленка остановила свое движение, и диктофон бесшумно отключился.
Некоторое время он сидел, точно замерев, не произнося ни единого слова. Оксана молчала тоже, ни на чем не настаивала и не лезла в душу, дав ему возможность собраться с мыслями. Понимала состояние человека, жизнь которого висела на волоске. Потом, посчитав, что молчание уж слишком затянулось, спросила:
– Когда приходит очередная партия товара?
– Завтра. Завтра приходит, – ответил Рома, смутно догадываясь, о чем она подумала, и спросил о том, в чем боялся теперь признаться себе: – Ты думаешь, не долго мне…
– А сколько времени нужно, чтобы продать все это? – ответила она вопросом.
– Если – все, то долго. Может месяц. Может, два. А основную его часть, из того, что пользуется спросом, можно спихнуть недели за две. Максимум – три. А потом, они могут меня убрать.
Оксана видела, как сразу изменился Романовский. Он был не из тех людей, которым все по плечу. Страх за собственную жизнь, сделал толстячка безвольным, лишил способности нормально мыслить.
– У тебя еще есть время что-то изменить, – предложила ему Оксана. – В конце концов, ты можешь взять и исчезнуть, не дожидаясь, когда тебе в этом помогут.
Рома горько усмехнулся.
– Исчезнуть? Куда, милая? Ты не ведаешь, что говоришь. Исчезнуть можно, если ты располагаешь большими деньгами. А мои все деньги лежат в банке, который контролирует Барков. В свое время я имел такую неосторожность, доверить денежки ему. Мы были не в плохих отношениях. И я уверен был, что даже если банк по какой-то причине прогорит, мои денежки вернутся ко мне. А теперь, стоит мне только обратиться туда, как это сразу станет известно Барику. Он заинтересуется, почему я снимаю все свои деньги. Я нищий, Ксюха.
– Раз не можешь снять деньги, возьми золотом, – с ходу предложила Оксана, а Романовский призадумался. Тут же его лицо просветлело.
– Слушай, а ведь это мысль. Ты говорила, что хочешь отомстить за сестру?
– Ну, – недоверчиво уставилась на него Оксана. Романовский придвинулся, сел рядом.
– Тебе не придется использовать яд или стрелять в него, – сказал он и предложил: – Вот что мы с тобой сделаем. Как только ко мне поступит партия, я заберу ее…
Оксана недоверчиво захлопала глазами.
– Как, это ты ее заберешь?
– Очень просто. Весь левый товар поступает не на склад, где должен сразу оприходоваться, а ко мне в сейф. Потом я его выдаю в отделы небольшими партиями. Но в этот раз, как только ювелирные изделия попадут ко мне, я их переложу из сейфа в две большие сумки. Во время обеда все продавцы, грузчик и кладовщица собираются в комнате для приема пищи. В коридоре, возле моего кабинета, никто не появляется. Задняя дверь, через которую обычно заносят товар в магазин, открывается изнутри. Один охранник дежурит возле передней двери. Другой, в торговом зале. Я быстренько открою заднюю дверь. Ты приедешь на машине. Я тебе погружу товар, и ты увезешь его. Сможешь пока подержать его у себя? – озабоченно спросил Романовский.
Оксана кивнула. Но в однокомнатную квартиру, о существовании которой знал Барков, везти сумки не решилась. Вспомнила, что неделю назад, когда ездила домой проведать больного отца, тетка прислала письмо, что отец в плохом состоянии, в Ялте на вокзале познакомилась с девушкой москвичкой, Дашей. Даша приезжала отдыхать в санаторий, но при покупке билета назад, у нее вышли проблемы. Переплатив лишние двести рублей, Оксана взяла два купейных билета. Себе и Даше. В Москву они возвращались в одном купе. И как хорошо, что она взяла тогда у Даши номер ее сотового. Помнится, девушка говорила, что живет у своего жениха, а ее двухкомнатная квартира, пустует. Оксана решила ею воспользоваться.
В назначенный Романовским день, она приехала на машине к ювелирному магазину, припарковав машину к задней двери. Своей машины у нее не было, поэтому пришлось воспользоваться машиной Ромы. Права она получила совсем недавно, и ездить по Москве еще как следует, не научилась. А проблем с гаишниками удавалось избегать только благодаря тому, что Оксана не скупилась на деньги. Гаишники в свою очередь закрывали глаза на все ее нарушения.
Романовский уже ждал ее у двери. Быстро повел в свой кабинет. Там на полу стояли две здоровенные сумки. Кивнув на них, Романовский сказал:
– Вот. Здесь все. Смотри, поосторожней. Здесь товару, почти на миллион. Если все это продать. Не думаю, что Барков спокойно сумеет пережить такую потерю. Со своим больным сердцем. Во всяком случаи, потеряв товар, он не получит за него денег. А не получив деньги, не сумеет расплатиться с польскими поставщиками. Это в свою очередь приведет к большим осложнениям. А точнее, к развалу бизнеса. Этого Барик уж точно не переживет. Увози побыстрее отсюда товар. А через день я к тебе заеду. Мне надо кое- что еще тут сделать, чтобы, когда я уеду, мои старательные подчиненные не повесили на меня недостачу. Хорошенькое дельце будет, если менты объявят меня в федеральный розыск за растрату. – Романовский достал из сейфа газету, чтобы сверху ею прикрыть золото, лежащее в одной из сумок, и в этот момент к нему в кабинет вошла бухгалтер с ворохом бумаг. Увидев раскрытую сумку, в которой лежали ювелирные изделия, она растерялась. В свою очередь растерялся и Романовский. А Оксана закрыла молнию на сумке.
– Что вам, Вера Николаевна? – немного теряясь, проговорил Рома. – Почему вы не обедаете? – Но в голосе директора было не столько заботы о бухгалтерше, сколько скрытого негодования, который можно было использовать так: сейчас обед, так какого черта ты делаешь в моем кабинете? Именно так истолковала заботу директора бухгалтерша Вера Николаевна. Она показала толстенную папку, набитую
