Туманов показал ему фотографию Домедова, сказав:
– А ну, Юрий Иваныч, глянь, этот тип приезжал за «Мерседесом»?
Киселев посмотрел и покачал головой.
– Нет. Тот был постарше. Представительный такой. Очки в золотой оправе. Волосы с сединой. – Он продолжил описание, выслушав которое, у оперативников не осталось сомнения в том, что за «Мерседесом» сюда приезжал ни кто-нибудь, а сам Викентий Павлович Волочко, председатель общества автомобилистов. Отсюда и желание председателя похоронить оперов тут, на тихой окраине. Хозяин дома пьяница, день и ночь не просыхает. Белую «девятку» Ваняшина шустрые парни разобрали бы на запчасти. Или перебив номера, продали бы через общество автомобилистов, как они сделали с «Мерседесом», который купил Домедов. Видно машина шибко приглянулась заместителю председателя. Но, судя по всему, Волочко держал Домедова на поводке и подальше от своих темных делишек.
Хотя, по правде говоря, Туманов и сам пока не понимал, зачем Волочко всучил своему заму «Мерс», который потом украли и, скорее всего, опять же не без участия Волочко.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Туманов у лейтенанта Ваняшина.
– Пока только то, что Волочко, как-то замешан с этими друзьями, – кивнул Ваняшин на труп Бугра.
Грек от прямого ответа уклонился, рассудительно заметив:
– Зря мы его отпустили тогда. Надо было, гада в камеру посадить. Он бы сейчас нам многое рассказал.
– Ничего. Зато теперь у нас есть более веский повод для встречи, – сказал на это Федор и добавил: – Ты, Сан Саныч, пока останься тут. Скоро сюда должна приехать оперативная группа. Оформишь все, как полагается. А мы с Ваняшиным поедем в общество автомобилистов. Надо повидаться с Волочко. Думаю, он-то знает, к чему все эти манипуляции с «Мерседесом», когда один меняют на другой.
– Если он вас там еще ждет, – сказал Грек.
– Во всяком случаи, предупреждать его звонком по телефону, мы не станем. Постараемся, чтобы наш приезд был полной неожиданностью для Викентия Павловича. Хотя, какая тут может быть неожиданность, когда Кесарю удалось сбежать, – сказал Туманов и, махнув Греку рукой, вместе с Ваняшиным пошел к оставленной за канавой машине.
– Николаич, глянь-ка, – сказал Ваняшин, кивнув в переулок, по которому, поднимая столб пыли, неслась машина ДПС. – Узнаешь?
– Гаишники? – сказал Федор, нисколько не удивившись.
– А ты приглядись получше. По-моему, это наш старый знакомый, – сказал Ваняшин.
Федору приглядываться было не за чем. Машина остановилась рядом с их «девяткой». Дверь открылась, и из нее вылез капитан Шевчук. Приложив руку к фуражке, он сказал:
– Здравия желаю, товарищ майор.
Теперь, увидев Шевчука, Федор немало удивился, чего как будто бы нельзя было сказать про лейтенанта Ваняшина. Тот сидел с такой невозмутимой физиономией, словно все то время, пока они не виделись, только и думал о служаке капитане Шевчуке, и сейчас ни на йоту не сомневался, что он тут появится. И вот Шевчук появился.
Туманов вылез из машины.
– Капитан, какими судьбами вы тут оказались? Опять кто-то не вышел на дежурство и вам приходится подменять его? – в голосе майора слышался сарказм, который Шевчук достойно выдержал. Ни единый мускул не дрогнул на лице капитана от вопроса старшего оперуполномоченного.
Чуть надвинув козырек фуражки на глаза, гаишник пустился в объяснения:
– Никак нет, товарищ майор. Сегодня у нас все вышли на посты. Я как раз объезжал их с проверкой. Слышу, по рации передали о перестрелке в этом районе. Ну и заехал сюда. Может, думаю, какая помощь нужна.
– Помощь?.. Да нам-то, собственно с Ваняшиным помощь не нужна… Но раз уж вы здесь, там у нас остался капитан Грек. Идите, спросите у него. Может быть, ему в чем-то поможете. А мы уезжаем, – сказав это, Федор сел в машину рядом с Ваняшиным.
Шевчук сел в свою служебную машину. Майор Туманов не видел, как рука капитана потянулась к соседнему сиденью, на котором под газетой лежал «Вальтер» с навернутым на ствол глушителем. Чуть приоткрыв дверь машины, Шевчук направил ствол в голову майору Туманову. Дело нескольких секунд. Первая пуля в майора. Вторая, в лейтенанта. А потом сразу по газам, чтоб как можно скорей уехать отсюда.
Шевчук уже приготовился выстрелить, как вдруг вдали показался белый микроавтобус «Газель» с мигалкой на крыше. Вой его сирены, всколыхнул тишину улицы.
Шевчук торопливо сунул пистолет под свое сиденье и выплюнул в окно сгусток слюны скопившейся во рту. Достал из кармана трубку мобильника, неторопливо набрал номер и, наблюдая за приближающимся микроавтобусом, негромко проговорил в трубку:
– Это я. Ребята лопухнулись. Им не удалось прикончить майора и его оперов. Наоборот, их самих прикончили. Кроме Кесаря. Ему удалось убежать. Он сейчас у меня в багажнике. Чего мне с ним делать? Я же не могу его целый день с собой возить. Куда мне его? – спросил Шевчук и вздохнул, когда услышал малоприятный ответ, сказал: – Понятно. Хорошо. – После этого короткого разговора он отключил телефон, убрал его в карман и пользуясь тем, что милицейский микроавтобус еще не подъехал, вылез из машины, подошел и открыл багажник.
Кесарь лежал, свернувшись калачиком. По его страдальческому лицу было видно, что такая поза доставляет ему огромное неудобство, но он готов потерпеть. Глянув на Шевчука, он спросил тихонько:
– Ну что, долго мне еще так лежать?
Шевчук улыбнулся.
– Пока полежи. Сейчас я тебя отвезу в одно место. Там тебя будут ждать. Расскажешь, как вы прокололись с ментами. Знаешь ведь, что получилось плохо. Менты живы. И ты жив. А вот Бугор, с Пупой… Боюсь, это кой, кому может не понравится.
– А что я мог сделать? – возмущенно произнес Кесарь. – Майор зашел к нам один. Оба его опера остались у забора. Пупа не смог сразу завалить майора, – начал врать Кесарь, скромно умалчивая о своей роли, которая отводилась ему и о том, что он струсил и убежал. Об этом Кесарь ничего говорить не стал. – Завязалась перестрелка. Менты, собаки, оказались ловчее. Бугра и Пупу замочили. Ты хотел, чтобы сейчас и я там лежал с ними, да?
Шевчук покачал головой.
– Ты меня не так понял.
– А как мне тебя еще понимать? Судя по твоей роже, ты мне предъяву хочешь сделать. Так давай.
– Дело не во мне. Теперь дело в тебе. Там остался старик, хозяин дома. Понимаешь, о чем я говорю. И один Бог знает, что он там может наговорить операм.
– Он пьяный. Спал.
– Его надо было устранить. А вы, идиоты, этого не сделали.
Кесарь молчал. Лежа в багажнике служебной машины Шевчука, он понял, что жить ему осталось полчаса. Ну максимум – час. И не важно кто это сделает, мерзавец Шевчук или это будет не он. Для Кесаря ясным было одно, весь этот разговор Шевчук затеял с ним не спроста, а значит, судьба его решена.
Кесарь мучительно думал о той оплошности, которую допустил. Ему не надо было показываться на глаза Шевчуку. И вообще, до сих пор было не ясно, для чего тут крутился Шевчук, ведь вся грязная работа по ликвидации оперов возлагалась на них.
И только теперь до Кесаря дошло, для чего тут был Шевчук, чтобы в случаи чего, выполнить роль чистильщика. Сначала он постарается убрать старика, хозяина дома, а потом и его.
Подумав об этом, Кесарь почувствовал во всем теле леденящий озноб. Ведь у него совсем не было при себе оружия. Нож и пистолет он выбросил еще, когда убегал от оперов. И теперь положение его было незавидное.
Он покосился на рядом лежащую брезентовую сумку, в которой лежали ключи. Из нее торчала рукоять молотка.
– Ну чего ты разошелся? Успокойся, – миролюбиво сказал Шевчук и даже улыбнулся. – Все нормально. Полежи пока тут тихо, а я скоро вернусь, и мы поедем.
