— Джоан, — сказал Том. — Это я. Мне очень жаль, что пришлось поднять тебя с постели, но мне потребовалась кое-какая информация.
— О чем?
Я услышала щелчок включившейся лампы. Скинула туфли и улеглась на кровати.
— Относительно Дейта Ассошиэйтед, — сказал Том. — Ты знаешь, я имел с ними дела, потому что вы с Риком были такими близкими друзьями…
— Ты никогда не говорил, что тебе это было неприятно, — бросила она.
— Ну, хорошо, теперь ты знаешь.
Он говорил это таким небрежным, скучающим тоном, но прежде всего, тон был ледяным. В те годы, когда мы с Ричи были женаты, еще задолго до Джессики, у нас случались крупные ссоры. Доходило чуть не до драки. Он орал на меня и десятки раз хлопал дверью. Я часто посылала его к черту. Однажды я запустила в него огромной порцией суфле и жалела только о том, что ему удалось увернуться. В течение многих дней мы могли и слова не говорить друг другу, разве что о каких-то житейских мелочах. Но с такой холодностью Ричи ко мне никогда не относился. Том и Ходжо походили на ненавидевших друг друга служащих, одной корпорации, которые тем не менее годами вынуждены работать бок о бок. Однако, в отличие от Ричи, который не стеснялся говорить мне: «Катись!» или «Чтоб ты сдохла!», Том был очень вежлив со своей женой.
Ходжо сделала большой выдох, что, вероятно, означало, что она выпустила струю дыма.
— Ну, давай дальше, — сказала она.
— Сможет эта дама Стивенсон управлять компанией лучше, чем это делал он?
К этому времени только смутные надежды и больные ноги не давали мне заснуть.
— Джессику считают выдающимся предпринимателем, — ответила Ходжо. — Рик клялся, что именно она превратила фирму, состоявшую из одного человека, в международную корпорацию.
— Он спал с ней. Может быть, она действовала на него как наркотик?
— Если помнишь, — заметила она резко, — он не спал с ней почти до самого последнего времени. Он потерял голову и влюбился в нее как-то сразу, это случилось за одну ночь. И после этого потребовалось всего два месяца, чтобы расцеловаться на прощанье с маленькой хозяйкой большого дома.
Я всегда относилась с некоторым состраданием к этой хрупкой женщине с ее силиконовой грудью, пластиковыми челюстями и печальной необходимостью засовывать себе в глотку два пальца. Теперь это ушло.
— Значит, Рик с Джессикой были просто в деловых отношениях, прежде чем стали любовниками?
— Да.
— И само собой, если бы с ним что-нибудь случилось, она бы возглавила дело?
— Не имею ни малейшего представления, — Ходжо издала звук, который я приняла за хихиканье, — Рик был так сговорчив, что согласился бы, чтоб его проткнули, только бы Джессика стала президентом.
— Мне казалось, ты любила ее?
— Она — изумительна.
— Ты ревнуешь, — сказал он, констатируя факт.
— Не будь дураком, Том. Рик был моим другом. А она обманывала его и разбила ему сердце.
Джоан показалась мне очень одинокой.
— Хочешь знать, с кем, дорогой?
— А почему бы и лет?
— С Ники Хиксоном.
— С этим помпезным куском вяленого мяса?
— Он может быть очаровательным, и потом он гораздо богаче, чем ты. Он богач в четвертом поколении. Рик торопился покончить с разводом и жениться на ней. Он был уверен, что, если ему удастся проделать все очень быстро, он выиграет.
— А зачем он пошел в свой бывший дом?
— Ты не поверишь! Ему нужна была квитанция на продажу Туомбли, которого он купил и подарил Джессике. Она решила его продать. Она решила, что он ей «надоел»! Ты можешь в это поверить? Но он стоил самое малое три миллиона.
— А она знала, что он собирался проникнуть в дом?
— Конечно, знала. Она хотела, чтобы он достал бумагу. Тогда она смогла бы продать картину. А потом, разумеется, дать ему отставку. Но, когда я сказала ему об этом, он облил меня грязью. Он был просто околдован. Он был уверен, что если будет выполнять все ее желания, сможет удержать ее.
— А раньше он не был так никем околдован?
— Мой дорогой, абсолютно и полностью. Только это продолжалось недолго, — тающий голос Ходжо приобрел эротический оттенок. — До нее у него была история с секретаршей. Брунгильда или, как там было ее имя. По крайней мере, лет десять — и в офисе и вне офиса — и все это время он поддерживал огонь в супружеском очаге. Но однажды его жена запищала: «Ричи! Все эти деньг-ги! Что будет с нашим богатством?» Ну, с этого момента он считал себя морально в разводе. Какое-то время он считал, что с Брунгильдой у него настоящая любовь. Но, слава Богу, я смогла отговорить его от этого. Я сказала ему: «Ты можешь себе представить ее рядом с собой на следующем праздновании годовщины Дейта Ассошиэйтед?».
— А кто была та особа, которую он привел с собой на ужин в тот вечер?
В трубке раздались какие-то звуки, что-то вроде фырканья и короткого смешка, одновременно.
— Ты имеешь в виду тот вечер, когда ты урезал расходы на мои туалеты?
— Да.
— Ей Богу, Том, ты можешь быть таким дерьмом. Я не могу представить, как ты, все это проделал, Томас Божья Кара.
Разговор с ней был ему неприятен, и ему было определенно не по душе мое присутствие. Впервые в его голосе прозвучали нотки почти омерзения.
— Кто она такая?
— Ты провел с ней целый вечер и не запомнил, кто она такая?
— Нет, — отрезал он.
— Бог мой! Она была первой настоящей любовью Рика. Ну, положим, не совсем любовью, но ты должен согласиться, что она была вполне приемлема. Даже более того, хотя и немного скучновата. Помнишь?
— Нет.
— Рик как раз подумывал, как бы ему избавиться от этого его брака. Но, совершенно очевидно, этот роман был только репетицией перед Джессикой. Ему нравилось, что она протестантка и воспитана должным образом… Как ты, любимый, помнишь?
— Напомни, как ее звали?
— Почему это для тебя так важно? — голос Ходжо стал еще более ледяным, чем у Тома. — Хочешь послать любовную записочку. Мой ангел? Вручить ей стишки?
— Нет.
— Ты был такой скотиной! Как можешь ты не помнить, что было? Мы же не ужинаем с тобой каждый вечер, мой дорогой!
— Назови мне ее имя, Джоан.
Возможно, брак Дрисколлов был основан на взаимной ненависти, но тем не менее это все-таки был брак.
— Зачем тебе нужно знать о ней? Он не ответил.
— Что все это значит? Какое отношение это имеет к Джессике? — спросила Ходжо.
«Брось это», — молча молила я. Он будто услышал меня.
— Это просто была попытка поговорить с тобой.
— Мой милый! Я польщена. Интимная супружеская болтовня. В следующий раз, может, ты захочешь спать со мной?
Он бросил трубку. То же самое сделала и она.
Том должно быть понимал, что меньше всего в этот момент я желала встретиться с ним лицом к лицу.
