— А? — повернулся к ней жилец.
— Я прошу вас представиться, — потребовала Надежда Кирилловна.
— Леня.
Больше ничего Надежда Кирилловна сказать не успела. Двери лифта открылись, и Леня выскочил из подъезда, подгоняемый возмущенным лаем Максика.
— Ну и хам! — сказала Алле Надежда Кирилловна.
Алла промолчала, потому что еще вчера Леня подарил ей коробку конфет по случаю своего заселения и вообще показался консьержке нормальным парнем. А еще Алле было Леню немножко жалко — так не повезло с соседкой.
Надежда Кирилловна, обнаружив, что новый жилец не просто жилец, а еще и сосед, впала в истерику и вызвала сына. Тот приехал, но сделать ничего не мог и маму не успокоил. К тому же он вечером улетал в длительную командировку, и ему вообще было ни до чего и ни до кого, включая маму.
Следующую неделю Алла наблюдала холодную войну, которую Надежда Кирилловна объявила Лене. Поскольку только консьержка была в курсе последних событий, остальные жильцы узнавали новости не из первых рук, а в интерпретации Аллы. Сердце консьержки было на стороне Лени, поэтому Надежда Кирилловна, со слов Аллы, не давала «мальчику» никакого покоя. То Леня не закрыл дверь на лестничной клетке. То курил в «тамбуре», то есть у мусоропровода, то пришел поздно и — о ужас! — не один, а с какой-то развязной девицей, которая непозволительно громко смеялась. Да так, что Надежда Кирилловна проснулась и вынуждена была встать, накинуть халатик и в таком «неприбранном» виде выйти на лестничную клетку, чтобы сделать замечание. Леня не поливал гортензию, которая росла на подоконнике рядом с лифтом, а во вторник вообще не подождал Надежду Кирилловну в лифте, хотя прекрасно слышал, как она вышла с Максиком из квартиры. Он уехал, и двери захлопнулись прямо перед ее носом!
А в среду Леня забыл ключи от общей двери и настойчиво звонил Надежде Кирилловне, которая не собиралась его впускать и делала вид, что ее нет дома. Но сосед звонил и звонил, пока она не выдержала и открыла. А еще Леня обозвал Максика «глистой», решив, что он — сука. Такого оскорбления Надежда Кирилловна перенести уже не могла. Не придумав ничего лучшего, чем мелкое хулиганство, она запихнула спички в замок Лениной двери и в глазок с удовольствием наблюдала за тем, как сосед с помощью слесаря пытается попасть в квартиру.
С точки зрения Аллы, Леня держался молодцом. Он ни разу не пожаловался на соседку. Но чем закончится это противостояние, предсказать не могла даже консьержка.
Погожим весенним вечером Надежда Кирилловна вместе с Максиком и Леней застряли в лифте. Алла побежала за валокордином, когда узнала, кто именно застрял. Сначала ей позвонила Надежда Кирилловна, но Алла слышала только истошный лай Максика. Потом ей позвонил Леня и толком объяснил, что они застряли, а диспетчер не отвечает. Алла трясущимися руками набрала номер диспетчерской, после чего выяснилось, что Надежде Кирилловне с Леней придется ждать не меньше часа — рабочий день закончился, а бригада сейчас на вызове в другом доме, где тоже люди застряли в лифте.
Телефон в Аллиной комнатенке трезвонил безостановочно. Консьержка от испуга боялась снять трубку — там раздавались или лай, или крик Надежды Кирилловны. Алла ей уже все объяснила — что придется подождать, потерпеть, что ремонтная бригада уже едет, но та ничего и слышать не желала.
Через полчаса телефон звонить перестал. Алла вздохнула с облегчением, но через сорок минут начала нервничать — в подъезд влетел сын Надежды Кирилловны. Та не отвечала на звонки. Алла набрала номер Лени, но он тоже не ответил.
— Может, со связью что-то? — предположила Алла, представив себе самые страшные картины того, что могло случиться в лифте. Например, смерть старушки от инфаркта или от удушья. Сын Надежды Кирилловны вызывал службу спасения, «Скорую» и чуть ли не МЧС. Все они приехали практически одновременно, общими усилиями открыли двери лифта и замерли в боевой готовности.
Надежду Кирилловну достали из лифта совершенно пьяную, но очень веселую.
— Сынок, слушай, я тебе щас такой анекдот расскажу! — обрадовалась она сыну.
После чего со словами: «Аллочка, родная, я так тебя люблю!» — кинулась целоваться.
Сын смотрел на свою пьяную, семидесятисемилетнюю маму и не знал, что ответить. Следом за Надеждой Кирилловной вылез Леня, не очень трезвый, но и не пьяный в дым, как она. Он держал в руках две пустые бутылки виски и Максика, который уже не лаял, а превратился в такую плюшевую собачку. Он лизал Ленино лицо и пытался забраться ему за отворот рубашки.
— Мальчики, что за сбор? — воскликнула Надежда Кирилловна, обводя взглядом врачей и спасателей. — А что случилось-то? Знаете, бывают случаи, когда ты вот так напиваешься. Раза три в жизни. Вот у меня сегодня такой третий раз!
После этих слов Надежда Кирилловна рухнула на руки Лени, придавив Максика. С тех пор они дружили.
Митечка
Яна стояла в очереди в магазине, где продавались колготки, женское белье и купальники. По случаю распродажи здесь было много народу. Яна выбрала купальники для дочери, плавательные шорты для сына и для мужа, купальник себе и раздумывала, брать ли к нему накидку или все-таки не стоит.
Девушка, стоявшая впереди, в последний момент решила купить еще и сумку с полотенцем. Продавщица показывала рисунок и уговаривала не отказываться от выгодной покупки. Девушка сомневалась, Яна вздохнула.
— Ну хочешь, пойдем отсюда? — услышала она голос девушки, стоявшей за ней.
— Но тебе же хочется купить купальник, — раздраженно ответил мужской голос.
Услышав его, Яна повернулась. В женском магазине не часто встретишь мужчину.
Девушка, на две головы выше Яны, не была красивой, но рост и худая, почти модельная фигура, вызывали интерес. Мужчина, стоявший рядом, едва доходил ей до плеча. Она разговаривала с ним, склонив голову и ссутулившись. Мужчина Яне не понравился — недовольство, застывшее в верхней губе, тонкой, но нависавшей над нижней, вызывало неприятие на физическом уровне.
Яна отвернулась, но продолжала прислушиваться к разговору.
— Сегодня нужно заехать к маме, — сказал мужчина.
— Но мы же собирались в кино… — ответила девушка.
— Мама просила тебя привезти.
Девушка не ответила.
И в этот момент Яна узнала голос мужчины. Это был Дима, которого все называли Митей — имя, которое она терпеть не могла, хотя именно оно подходило ему как нельзя лучше — сочеталось с недовольной верхней губой, нежными щеками, которые были настолько чистыми, что, казалось, не знали бритвы, маленьким для мужчины ростом, раздражительностью по мелочам и волнистыми, как у ребенка, кудрями.
— Ты помнишь? Завтра мы идем в театр, — обратился он к своей спутнице.
— Да, я помню. — Девушка смотрела на своего спутника сверху вниз, при этом сохраняя покорность во взгляде.
Яна мечтала о том, чтобы кассирша побыстрее пробила все вещи. Та будто услышала ее немой призыв.
— Шорты для плавания для мальчика на двенадцать лет, купальные трусики для девочки на три года, шорты для мужчины, размер икс-эль, купальник третий размер, все правильно? — спросила она Яну.
— Да, — ответила Яна.
— Накидку брать будете?
— Нет, спасибо.
Вот так ее жизнь стала известна тем, кто стоял сзади. Так просто, быстро кассирша рассказала обо всем, что случилось с ней за последние пятнадцать лет. Скупая биография, вся личная жизнь, отпечатанная в чеке. Теперь все люди, стоявшие за Яной, знали, что у нее есть муж размера икс-эль, дочь
