— Не обойдётся!
— А я на чём до следующего утра дотяну?! Вдруг что-то серьёзное привезут!
— Дотянешь, не прибедняйся! А это всё, по-твоему, — шутка, что ли?
— Не буду внутривенный делать.
— А я не буду ручное делать. Посидим, подождём? Через полчасика можно будет операционную разворачивать. Там ты одной ампулой не отделаешься.
— Звезда ты, Татьяна Георгиевна! Шантажистка дешёвая! — вздохнул анестезиолог и кивнул анестезистке. Та раскрыла чемодан и зазвенела ампулами.
— Давай табуретку! — скомандовала Татьяна Георгиевна акушерке.
Главная смены услужливо подсунула табурет. Заведующая села и начала работать.
— Когда родила? — обратилась она к Светлане Борисовне.
— Пару часов назад.
— Светлана Борисовна, «пару часов назад» — это где-то в Индии, да?
— Она точно не сказала, Татьяна Георгиевна.
— Счастливые часов не наблюдают! — веселился анестезиолог.
— Чёрт, плацента у неё дольчатая, как у коровы… Как бы не пришлось в операционную всё-таки…
— Тьфу-тьфу-тьфу! — Анестезиолог мотнул головой в сторону левого плеча.
— А мы Светлану Борисовну опять за Анатолием Витальевичем отправим. Пусть ещё раз УЗИ нам тут исполнит. И правда, не только блатных «беременяшек» ему целый день смотреть, сюсюкать да фоточками размахивать.
— Завидуйте молча, Татьяна Георгиевна! — загоготал анестезиолог. Но, тут же приняв серьёзный вид, мрачно заметил: — Херовато день начинается. Да и вся неделя. Сегодня же понедельник?
— Понедельник, понедельник. Не каркай, Аркадий Петрович!
— Ой, вы что, верите в эти приметы? — презрительно пропищала Светлана Борисовна. — Это же всё ерунда!
— Вы сколько лет работаете, Светочка? — ласково спросил молоденького врача анестезиолог.
— С интернатурой — три! — гордо ответила та.
— А я без интернатуры — тридцать.
Татьяна Георгиевна молча ухмыльнулась, не отрываясь от работы.
— Ну что, всё? — первая акушерка смены поглядела в лоток.
— Достань из набора большую акушерскую кюретку, — тихо сказала ей Татьяна Георгиевна.
— Тань, ты что! Это же послеродовая матка! — прошипела акушерка, гремя открываемым биксом.
— Я аккуратно, Лен. Меня Матвеев учил, не мельтешись. Видит бог, не хочу я в операционную идти. — Заведующая взяла за ручку поданный инструмент и аккуратно начала работать.
— На послеродовых матках категорически нельзя работать большой акушерской кюреткой! — возмущённой всезнайкой-отличницей заголосила Светлана Борисовна.
— Вон из родзала, — тихо, не поднимая головы, сказала Татьяна Георгиевна.
Светлана Борисовна стояла, задрав вверх помытые руки, из глаз её покатились слёзы, а на лице застыло недоумённое выражение.
— Вы, Светочка, когда научитесь так руками работать, как Татьяна Георгиевна, тогда и выступать будете! — погладил девушку по спине Аркадий Петрович. — А пока молча смотрите и учитесь! Не сейчас. В следующий раз. А сейчас лучше молча и покорно выйдите вон.
— Вон, вон из родзала, Света, — тишайше повторила Татьяна Георгиевна. — Вы где работаете, ординатор Маковенко? — она чуть повысила голос. — На первом этаже? Вот туда и отправляйтесь. Вы слишком шумите и мешаете мне слышать звук… И вообще, нервируете одним своим постным видом… Так, всё! — Заведующая извлекла инструмент из родовых путей и внимательно осмотрела содержимое лотка. — Окситоцин пока не колите. Матка хорошо сократилась?
Светлана Борисовна, всхлипывая, выбежала из родзала. Акушерка пощупала живот родильницы.
— Крепкая, как камень.
— Вот и хорошо. Сплюнь! Наблюдайте, как за любимой бабушкой.
— О-о-о!!! — заворчала дама на рахмановке, отходя от наркоза.
— Наташа, Наташа! Как себя чувствуешь?! — добрым дядюшкой заголосил над пациенткой анестезиолог.
— Аркадий Петрович, когда вы их имена узнавать успеваете?
— Имя пациента в анестезиологии и реаниматологии — самое оно! — значительно объявил Аркаша. — Собственное имя для человека — иногда единственная его связь с миром живых! — Он менторски поднял вверх указательный палец.
— О-о-о!!! Вася, Вася! — надрывно проголосила одурманенная пациентка.
— Я здесь, любимая! — любовно ущипнул за щёку неизвестную ему Наташу Аркадий Петрович. — Сосудистые реакции в норме.
— Вася, где наш маленький?!
— С нашим маленьким всё хорошо, любимая! — уверенно продолжал декламировать анестезиолог. — Кстати, а где наш маленький? — прошептал он, поворачиваясь к акушерской бригаде.
Первая акушерка смены вопросительно посмотрела на Татьяну Георгиевну. Та пожала плечами. Впрочем, тут же наказала второй акушерке:
— Позвоните детским!
Та пулей выскочила из родильного зала. Телефонный аппарат находился на столе, в коридоре.
— Вася, всё хорошо? — томно пропела родильница.
— Давление? — уточнил Аркадий Петрович у анестезистки.
— И давление и пульс — всё в норме.
— Наташа, я не Вася. Я — Аркадий Петрович, анестезиолог! Наташа, сколько тебе лет?
— Двадцать во-о-осемь! — пропела Наташа и попыталась дрыгнуть ногой.
— Наташа, не дёргайся! Наташа, какой сейчас месяц?!
— Февра-а-а-аль! — продолжила вокализ пациентка.
— Он! — обрадовался Аркадий Петрович. — Налить чернил и выпить. Рыдать над февралём навзрыд!
— Ваш с Наташей маленький, Аркадий Петрович, в детском отделении обсервации! С ним всё в порядке, — не отказала себе в шутливой малости вернувшаяся вторая акушерка родзала.
— А где Вася? — поинтересовался анестезиолог.
— Ва-а-а-ся, Ва-а-а-ся! — снова-здорово затянула родильница Наташа.
— Кто такой Вася, Наташа?! — строго спросила у очухивающейся пациентки первая акушерка смены.
— Вася — мой муж. Он очень хороший человек! — уже более осмысленно сказала приходящая в себя Наташа. — Мы с подругой два года назад приехали в Москву. Нам было негде жить. Мы познакомились с Васей. У Васи была двухкомнатная «хрущёвка», и он нас позвал к себе. Я тогда была беременная, ещё из Подольска. А Вася записал моего ребёнка на себя. И мы с ним стали жить гражданским браком. А ещё через полгода Вася на мне женился. Подруга жила с нами. Вася и подругу жалел. Через год она от Васи родила. И так у нас троих стало двое маленьких детей. А потом и я от Васи забеременела. Я не собиралась дома рожать. Я даже попыталась стать на учёт в женскую консультацию!..
— Мормон ёбаный… — прокомментировал анестезиолог. — Слышь, Георгиевна, что-то наша Наташа слишком стала шевелиться! Девки, тащите каталку! — громогласно распорядился Аркадий Петрович.
Вторая акушерка и санитарка выбежали в коридор за каталкой.
— А в женской консультации меня на учёт не поставили. Потому что у меня ни прописки, ни полиса, ни денег! — продолжала родильница.
