с собой полный комплект оборудования для перегонки нефти, её мы из земли влёгкую поднимем, я сверху уже высмотрел несколько мест, где она сама сочится, так что бензин у нас знатный получится, а без метана можно будет пока что и обойтись.
Митяю трудно было отказать в такой просьбе своему ученику, и он с улыбкой кивнул ему. Через три часа, несмотря на то что уже вечерело, он сел в машину вместе со вторым водителем, ещё одна пара водителей села во вторую Шишигу, и они поехали сначала на восток, а уже в сумерках повернули на север. Стояла полная луна, да и фар на каждую из Больших Шишиг Игнат навешал много. Хотя и не галогенки, светили они знатно, так что обе машины быстро неслись вперёд, и ещё до полуночи Митяй успел вернуться в лагерь. Очень, кстати, своевременно, так как на следующий день, около одиннадцати часов утра, вернулись остальные машины, и началась погрузка пассажиров. В восемь Шишиг и восемь пассажирских колёсных барж удалось поместить всех оставшихся чёрных даргов, и караван тронулся в путь, чтобы через двое суток добраться до берега Кубани. Четыре Шишиги, взяв на буксир все восемь прицепов, поехали в обратный путь, а четыре остались на берегу, дожидаться кораблей из Дмитрограда.
Митяй мысленно был в пути на Урал и прокладывал самый удобный маршрут. Однако ход его мыслей то и дело прерывался раздумьями о том, как там устроились на новом месте чёрные дарги и не случилось ли какой ссоры.
Усадить их на два кораблика и большую баржу не составило особого труда. Их заманили туда чудесным ароматом жареной осетрины, против которого и сам Митяй с трудом бы смог устоять, а может быть, и не смог. Теперь же оставалось только дождаться возвращения Антона, ведь что ни говори, а Большие Шишиги на подводных крыльях плыли по реке даже с баржами на прицепе быстрее его тихоходов. Поэтому они провели на реке целых три дня, пока под вечер не показались даже не три, а четыре судна, два буксира и две баржи, большая и малость поменьше, но тоже весьма вместительная. На берегу уже была построена из брёвен пристань, к которой те незамедлительно причалили и пришвартовались. Сразу же началась посадка на суда, но в путь они тронулись только на следующее утро и через трое с половиной суток доплыли до Дмитрограда.
За время пути Митяй не только знатно выспался, но и расспросил Антона о том, что творится в городе и как встретили дмитроградцы чёрных даргов. Город жил своей обычной жизнью, то есть ударно трудился. Без дела никто просто физически не мог сидеть, так всем хотелось сделать все те вещи, о которых Митяй рассказал так подробно и даже нарисовал их на листах пергамента, чтобы ведлы-мастера видели их перед собой, словно в натуре.
Помимо тракторов, бульдозеров и экскаваторов, Игнат начал изготавливать совсем уж маленькие Шишижки, а попросту пикапы, которых так выпрашивал у негокнязь Денис. Ещё он сконструировал и изготовил аммиачную холодильную установку и приступил к строительству второго энергоблока. Ему очень понравилось использовать электричество в металлургии. Он уже изготовил нихром, и теперь гончарных дел мастера принялись заменять старые горелки на электрические нагреватели. Для полного счастья ему только и оставалось, что изготовить СВЧ-генераторы, которые уже сконструировала Татьяна. Её даже прозвали за это Электрической княгиней. Пользуясь тем, что княгиня Ольга, родившая Денису от Митяя дочь, кормила маленькую Оленьку, Татьяна подбросила ей Машеньку, остановила грудь — чёртовы ведлы умели проделывать со своим организмом всё, что угодно, — и потому почти всё время проводила на заводе у Игната. Вот и оставляй после этого бабу без присмотра. Зато из неё получился отличный инженер- конструктор электрических машин, но на радио, в котором Татьяна тоже соображала, она смотрела косо, и вот по какой причине. Ведлы-женщины наладили устойчивую связь друг с дружкой, и то им было просто на фиг не нужно. Похоже, что они хотели учинить свою собственную маленькую монополию, так как ведлы- мужики, сколько ни бились, ни к чему подобному не пришли.
У Митяя сразу же закралось в душу подозрение, что его жена собирается ехать с ним на Урал, и он поинтересовался об этом у Антона. Тот широко заулыбался и ответил:
— Ясное дело, Митяй. Куда ты, туда и она. — И поспешил добавить: — Да ты не волнуйся, Ольга уже не только ей, но и многим другим женщинам, которые недавно детишек родили, разрешила спать с мужьями. Едим же мы теперь вволю, а потому организм быстро восстанавливает силы, не то что раньше, когда мы по весне ходили, шатаясь от голода. Ох, как вспомню те годы, так за голову хватаюсь. Какой же я тогда был дурак, Митяй, когда видел в тебе ожившего духа Огненной реки. Ведь скажи я тогда Ольге — пошли к великому ведлу, она ведь точно пошла бы. Соня тоже об этом жалеет.
Митяй улыбнулся, развёл руками и ответил:
— Ну, Антоша, как случилось, так случилось. Главное, что алары продержались всё это время, выдюжили. Ладно, скажи лучше, как дмитроградцы чернявых приняли и разместили?
— Как приняли? — удивлённо переспросил Антон. — Да как братьев. Женщины ведь доложили и княгине Ольге, и нашей Танюше о том, что с ними случилось. Правда, всем городом люди на пристань не выбежали, но загодя накрыли столы, и, как только мы приплыли, нас уже ждала роскошная поляна. Даргтаны — так мы их за чёрные волосы зовём, — увидев, что на них никто не серчает, а князь Денис зовёт с пристани, как братьев, по-даргтански, сразу же на берег и сошли. Потом, когда за столами уже сидели, к ним наши ведлы подошли, хмельного мёда преподнесли и разговоры с ними завели, вы же их уже русскому языку обучили. А после застолья мы повели их новые хоромы смотреть и стали объяснять, где в доме вести охоту на мясо, на рыбу, на картошку и соленья всякие. С ног мерки сняли, чтобы колодки вырезать и бутсы им стачать. Надо сказать, новое жильё им понравилось. Я думаю, они уже обжились на новом месте, ведь советчиков и подсказчиков к ним сразу же столько набежало, что только успевай поворачиваться. Каждый с подарками, чтобы порадовать даргтанов, и каждый пообещал братом ему быть, так что уже наутро они смело по городу разгуливали и даже на ту сторону, в промзону, стали проситься, чтобы посмотреть, как великое ведловство делается. Больше я ничего не видел, Митяй, мне же вверх по Кубани плыть предстояло. Зато за ночь Игнатовы мастера заменили двигатель на «Татьяне», большую восьмёрку поставили. Я только потому до обеда и задержался в городе. Теперь она, с новыми винтами из нержавейки, тянет ничуть не хуже «Марии». Вот, собираюсь на неё капитаном Никиту Водяного поставить, своего старпома. Он воду ведлает не хуже меня, а нам ведь Игнат столько заказов на руды и особенно на графит сделал, что только и успевай всё на борт грузить и возить. Как только вернёмся, так сразу установлю на обе баржи подъёмные краны, приму на борт топливо и провиант да в верховья Кубани подамся, а Никита вниз по реке пойдёт. Там глины добрые есть, из них алюминий хорошо плавить.
Митяй выслушал рассказ Антона, улыбнулся и сказал:
— Ничего, Антон, потерпи немного, всего чуть-чуть, вот заложим мы новый город на Кубани, построим в нём большой порт и верфь рядом с ним, и тогда парни Игната тебе особый корабль построят, такой, что все четыре твоих нынешних кораблика у него на палубе поместятся. Строиться он, конечно, будет года два, а то и все три, и двигатель для него нужно будет особый сконструировать, газотурбинный, зато сможешь ты на нём, Антон, по морям плавать, и тогда, братко, отправимся мы с тобой сначала в Азовское море, потом в Чёрное, а потом выйдем в Средиземное, переплывём через него и доплывём до самой Африки.
Антон покрутил головой, поцокал языком и ответил:
— Да я только об этой Африке и мечтаю, Митяй, а ещё об обоих Америках. А можно я тогда этот корабль «Ириной» назову?
— Конечно, можно, Антоха, — с улыбкой ответил Митяй. — Более того, я специально для твоей Иришки припрятал бутылку шампанского, чтобы она её об борт твоего самого большого корабля на счастье разбила и нарекла своим именем.
После этого разговора Митяй облегчённо вздохнул и уже совершенно спокойно дрых до самого Дмитрограда, лишь изредка вставая, чтобы поесть и сходить до ветра. Таким образом он набирался сил перед подготовкой к очередной экспедиции, в которую собирался отправиться в конце мая, а до того дня ему нужно было переделать множество важных дел. Вскоре они доплыли до пристани его дважды родного города. Корабли встречало почти всё население города. После несамой продолжительной суеты и суматохи, обычной спутницы таких встреч, он тихонько улизнул из-за праздничного стола вместе с Таней, чтобы убедиться в том, что Антон его не надул. Из своей спальни они вышли только к полудню, жутко проголодавшиеся. В доме, кроме Ольги и младших детей, никого не было. Пообедав, они опять смылись — Таня потащила его на завод, показывать новый электрический генератор, почти втрое больше прежнего, для которого уже начали строить здоровенное водяное колесо шириной в двадцать метров. Да, эта махина в
