понаехало, как бы они оттуда в Березовку опять не нагрянули…
— Надежда Яковлевна пишет, что это не так уж опасно. — Федор Иванович несколько раз медленно провел ладонью по лысой голове. — Сейчас у них в деревне посторонних никого нет, так что если немцы явятся, никто вас не выдаст. Надо только вести себя спокойно, не вызывать у немцев подозрений: по сараям и чердакам не прятаться, не устраивать скандалов и не петушиться… В общем, во всем будете слушать Надежду Яковлевну, — добавил он, помолчав, — в случае опасности — скроетесь сюда.
— Надежду Яковлевну?.. А разве вы не перейдете в деревню вместе с нами? — в один голос воскликнули удивленно мальчики и беспокойно заерзали на скамейке.
— Наведываться, конечно, буду, но все время мне сидеть там нечего.
— Тогда и нам — нечего! — вскочил Сергей.
— Вот что, друзья, не будем спорить: идти в деревню вам необходимо. До весны мы отсюда никуда не двинемся, а сидеть в лесу — вам радости мало, да и опасно: могут быть облавы.
— Мы без вас — никуда! — решительно заявил Сергей.
— Правильно! Никуда! — поддержал его приятель.
— Знаю, знаю, — продолжал Сергей, заметив отрицательный жест капитана, в голосе его послышались жалобные нотки: — Вы хотите нас отправить, чтобы одному потом на диверсии ходить! Чтобы мы вам не мешали? Да?
— Ничего не выйдет! — выскочив из-за стола, шумел Илья, не давая Беляеву рта открыть. — Ничего не выйдет! Ишь какой хитрый.
— Федор Иванович, неужели мы вам мешали? — упрекнул Сергей. — Неужели вам одному будет лучше?
Капитан выслушал ребят серьезно, внимательно, только в глубине запавших глаз его играла едва заметная снисходительная улыбка. Когда мальчики утихли, капитан, придав своему лицу разочарованное и опечаленное выражение, негромко сказал:
— Выходит, ошибся я в вас. Плохими вы оказались друзьями.
— Как это? — обиделись мальчики.
— А так. Раз вы подозреваете человека в дурных мыслях и желаниях, значит, вы ему не друзья.
— Ничего мы не подозреваем, — пробормотал Сергей.
— Что уж там оправдываться! — махнул рукой капитан. — Сами же только что говорили, что я, дескать, и бросить вас хочу, и с рук сбыть, чтобы не мешали. Выходит, обо мне вы самого скверного мнения. А я-то думал!..
— Ничего вы не думали! Все это вы нарочно говорите, чтобы мы согласились одни в деревню идти. Что мы, маленькие, не понимаем, что ли!..
Федор Иванович нахмурился.
— Это еще раз подтверждает, что я серьезно в вас ошибся. Вы за каждым моим словом предполагаете скрытую хитрость, желание вас обмануть. — Он вздохнул и отвернулся. — Не ожидал! Что ж, в таком случае нам не о чем больше разговаривать. Поступайте как знаете.
Прошло минут пять тягостного молчания. Беляев подбросил в печь и улегся на нары. Мальчики, сидя за столом, перешептывались.
— Федор Иванович, а можно нам из деревни сюда к вам приходить? — первым заговорил Сергей.
— Ну, что вы обиделись! — примирительно сказал Илья. — Мы же так просто… Имеем же мы право высказывать свою точку зрения.
— Высказывайте, кто вам мешает, — холодно заметил Беляев.
— Вот я и говорю, — Илья пересел на край нар у ног капитана, — так и быть, мы согласны пока что пожить в Березовке, только чтобы каждый день сюда бегать.
— Это зачем?
— К вам.
— Меня здесь не будет.
— Не будет! А куда вы?
— Это теперь для вас не имеет значения, — произнес капитан, делая вид, что продолжает сердиться.
Но мальчуганы, всерьез обеспокоенные его словами, мигом забыв оскорбленное самолюбие, вскочили на нары и принялись его тормошить.
— Федор Иванович! Что вы на самом деле! — воскликнул Илья. — Шуток не понимаете!
— Неужели не скажете, куда пойдете? — приставал с другой стороны Сергей. — Вы же сами нам говорили, что между настоящими друзьями ссор из-за пустяков не бывает. А разве мы не настоящие?..
Беляев сказал, что завтра он уходит к партизанам.
— Ни-ни-ни! — остановил он ребят, у которых при этом известии загорелись глаза. — И думать забудьте! С собой не возьму.
Несмотря на отчаянные мольбы и клятвы подростков, капитан категорически отказался вести с ними разговор на эту тему. Не сказал ни слова он и о том, как можно будет его найти в случае необходимости.
— Я к вам часто наведываться буду, — пообещал он.
— А вдруг — немцы? А вдруг мы какие-нибудь секретные-пресекретные сведения узнаем, тогда как? — настойчиво домогался Илья.
— Надежде Яковлевне расскажете.
Утром, когда стали готовиться в путь, Сергей намекнул, что неплохо было бы имевшийся у них лишний револьвер подарить Тимофею, как вожатому пионерского отряда.
Выслушав его, капитан неопределенно откашлялся:
— Это так, — сказал он, помолчав. — Но дело в том, что вам придется самим сейчас сдать мне все оружие.
— Как?.. И пистолеты?
— И пистолеты!
— Как же мы тогда? — пробормотал Илья.
Федор Иванович ласково обнял их за плечи.
— Эх, хлопцы, хлопцы! — тихо и проникновенно произнес он. — Если хотите знать, мне даже… стыдно брать у вас это оружие: оно ваше по праву. Оно вырвано вами у врага! Но ничего не поделаешь, сами знаете, какое сейчас серьезное время: гитлеровцы подходят к Москве! Долг наш здесь, в тылу врага, изо всех сил помогать Красной Армии. Каждая добытая нами винтовка, автомат, пистолет должны стрелять по врагу. Понимаете — не лежать, а стрелять! Уничтожать проклятых захватчиков!
— А разве мы сами не можем стрелять? Не можем уничтожать? — воскликнул Сергей.
— Сейчас зима на носу. Морозы начнутся, снегу навалит по пояс, попробуй тогда побегать по лесам! Жуткая вещь! В такое время только очень сильные люди могут действовать. Я даже боюсь, как бы меня самого оттуда, — он качнул головой куда-то в сторону, — назад не турнули.
— Ну да, вас-то? — недоверчиво покосился на него Илья.
— А что, очень свободно! Иду и боюсь. Зачем, скажут, нам колченогие?
В тот же день поникшие ребята распрощались с капитаном на опушке леса.
— Ничего, — хриплым голосом утешал Сергей приятеля, вытирая слезы. — Федор Иванович от нас не уйдет, он не такой, не бросит. А оружие мы себе еще добудем.
Листовки
Октябрь подходил к концу. Это было тревожное время, пожалуй, самое тревожное за всю войну. Враг подошел к стенам Москвы и Ленинграда. Гитлеровцы оглушительно звонили на весь мир, что падение столицы Советского Союза — дело ближайших дней, что Советское государство перестанет существовать. Среди населения оккупированных областей распускались самые невероятные слухи.
Из Шаталовки, где немцы вели большие работы по расчистке леса и строительству аэродрома,
