Потом подростки у двери заспорили, не повышая голоса. Под коней Тимофей резко сказал:
— Я отвечаю!
— А ребята? Слово помнишь?
— Помню. Ничего ты не знаешь!.. Надежда Яковлевна не зря нас посылала! Понял!
Никита опять зашептал что-то горячо и сердито.
— Сказано — головой, значит, точка! — отрезал Тимофей. — Есть хочешь?
— Некогда.
Тимофей отхватил от оставшейся половины булки изрядный ломоть хлеба и достал из банки пару соленых огурцов.
— На, — протянул он приятелю. — Пошли!
— Куда мы? — спросил у него Илья.
— В штаб! — таинственно шепнул ему Тимофей. — У нас, брат, тоже кое-что имеется.
Штабом называлась большая силосная яма, где собирались деревенские ребята, предводительствуемые Тимофеем и Никитой. Яма находилась на горе, за речкой, огибавшей село и впадавшей в озеро. Она была покрыта сверху жердями и тщательно замаскирована. Отсюда хорошо просматривалась дорога, идущая из Березовки в районный центр — Марьино.
У входа в землянку Тимофея и его спутников встретил мальчишка лет двенадцати, вооруженный самопалом, заткнутым за пояс, и немецким штыком в ножнах, привешенным к ремню.
— Как дела? — спросил у него Тимофей, шедший первым.
— Все в порядке! — ответил дежурный, бодро вскидывая голову и косясь на незнакомцев. — Никаких происшествий. Видели только нашего быка Ганьку, который в деревню перся. Федька Семякин погнал его назад, к стаду.
— Кто вас сменяет?
— Колька Спицын и Васька. Их не дождешься. Наверно, убежали картошку рыть, а служба им — хоть не бывай.
— Проучить надо этого Кольку, — проворчал сзади Никита.
— Ладно, — согласился Тимофей, — мы с ним на собрании поговорим! А ты подежурь пока.
В землянке находилось еще трое ребят разного возраста. Старший из них, рыжий коренастый мальчишка в стареньком полушубке, вскочил навстречу Тимофею.
— Ой, Тимка! Что делается в Шаталовке!.. — вскричал он, но, увидев за спиной товарища незнакомцев, остановился, подозрительно оглядывая их.
— Свои, — негромко бросил ему Тимофей, — давай рассказывай.
Однако паренек продолжал молчать.
— Говорю — свои! — нетерпеливо повторил Тимофей.
— Откуда?
— От верблюда!.. Ты, Сашка, слушай, что тебе говорят.
Но Сашка, видимо, не хотел «слушать».
— А еще вожатым выбрали, — проворчал он, презрительно щурясь на товарища. — Забыл, как на сборе клялись, чтобы ни одна чужая душа…
— Ничего ты не знаешь! — с сердцем крикнул Тимофей. — Нет здесь чужих душ.
Он грубовато толкнул Сашку в угол и шепнул ему на ухо несколько слов.
— Понял?..
Сашка недоверчиво покосился на него:
— Понял. Я у Надежды Яковлевны спрошу.
— Вот-вот…
Смущенные неприветливыми взглядами деревенских ребят, Сережа с Ильей уселись на бревно, лежащее возле стены. Сашка, поворчав на Тимофея и Никиту еще немного, начал рассказывать, что он видел с друзьями в уцелевшей деревне Шаталовке, куда их посылала Надежда Яковлевна с запиской к знакомому фельдшеру.
— Фрицев туда из Марьина привалило видимо-невидимо! — постепенно воодушевляясь, рассказывал он. — И все злющие-презлющие! Как кто им под руку или под ногу подвернется — бах! — и готово. Собак, курей — начисто перебили! Все дома заняли, а колхозников в хлевы и сараи повыгоняли. Кругом деревни — патрули: ни взад, ни вперед не пускают. Мы прямо кое-как проскочили! Хорошо, что там кусты кругом.
— Чего их туда принесло? — заметил Никита. — Их же в Шаталовке не было?
— Вот и мы так думали, — вставил мальчик, ходивший вместе с Сашкой. — Игорь, который сын дяденьки фельдшера, говорил: строить что-то собираются фрицы. Кажется, аэродром.
— Учительница об этом знает? — осведомился Тимофей.
— Рассказывали…
— Надо теперь мост на Черной речке сжечь, — озабоченно сказал Тимофей после некоторого раздумья, — а то как бы они к нам с той стороны не нагрянули, там у нас караульных нет.
— Фьюить! На месте того моста одни столбы обгорелые торчат: мы вброд переходили.
— Ишь ты!.. Интересно, чья это работа?
— Поди спроси! Фамилии не оставили.
— Партизаны, верно.
— Ну, будут партизаны такими пустяками заниматься. Они на железной дороге действуют.
— Я думаю, это работа хлопцев из «Нового пути», — сказал Сашка, — им к мосту ближе, чем нам.
— Может, и они, — согласился Тимофей, — там тоже народ стоящий. Одним словом, нам сейчас надо уши торчком держать.
Когда вышли из землянки, Сергей, заинтересованный всем виденным и слышанным в «штабе», спросил у Тимофея.
— Зачем у вас здесь дежурный стоит?
— Это мы с Никитой придумали! — гордо сказал подросток, довольный тем, что ему тоже удалось произвести впечатление на своих новых друзей. — Чтоб немцы врасплох нас не застукали. Как фашистские машины покажутся, дежурный в штабе тревогу бьет, — вон рельс висит! А дальше каждый в колхозе знает, что ему делать.
— И большой ваш отряд?
— Нет, человек двадцать всего.
— Порядочно! А что вы делали, когда у вас немцы стояли?
— Что без оружия сделаешь? Так, пустяки… Да и нельзя: убьешь одного — всему колхозу гибель, вы же знаете. В Дятлине летом стукнули фрица кирпичом по голове, — не убили даже, просто стукнули, — все равно деревню сожгли. — Тимофей шумно вздохнул: — Если бы оружие — тогда другое дело, тогда б мы придумали!
Вечером Сергей с Ильей, вернувшись к себе в лесную землянку, делились с Федором Ивановичем своими впечатлениями о деревне.
— Колхозники здесь — что надо! Фашисты с ними никак не могут справиться! — с восторгом рассказывал Сергей. — Все запрятали: и скот, и хлеб. Приедут фрицы, пошарят, пошарят, да так ни с чем и уедут. Колхозники слово дали на общем собрании: не выдавать ничего врагу.
— Федор Иванович, а ребята здесь какие боевые! — воскликнул Илья. — У них даже настоящий штаб отряда есть. День и ночь дежурный стоит. Чуть немцы показались — бах! бах! Тревога. И вся деревня знает.
— Верно, люди здесь хорошие, — согласился капитан. Он придвинулся к печи, пробежал глазами записку учительницы, принесенную подростками, и бросил ее в огонь. — Так. Говорите, девочек Надежда Яковлевна не отпустила сюда, в деревне оставила?
— Да. Она сказала, чтоб завтра и мы туда перебирались.
Капитан перешел к столу, за которым сидели усталые пареньки.
— Ну и как вы думаете?
— Конечно, там лучше… — нерешительно произнес Илья, следя за облокотившимся на стол капитаном, — там ребята… Только вот Сашка рассказывал, что немцев в Шаталовку видимо-невидимо
