«Удовольствие от расширения моего внутреннего мира», – поделился своими ощущениями второй. Другие отмечали «притягательную красоту звучания человеческой речи» и «удовольствие от тренировки мозга». В этих ответах не прослеживается стремление к обретению более высокого социального статуса – речь шла лишь о получении интеллектуального удовольствия от обучения.
Чтобы развить гибкость мышления, необходимо погрузиться в нужный поток.
Тот факт, что респонденты косвенно подтвердили наличие зависимости обучения от химических реакций, происходящих в мозге, говорит о возможном стремлении к созданию особого потока сознания, связанного с изучением языков. Помню, когда я познакомился с Александром, он, казалось, был немного расстроен тем, что его отвлекли от любимого дела – изучения языков. Дерик Гернинг говорил о физической потребности говорить на иностранных языках. Хелен Абадзи слушает свои записи, что способствует усилению ощущения несущего потока во время изучения языка. Многие другие полиглоты также указывали на подобные ощущения. Создание интеллектуальных потоков является способом мобилизации внутренних сил организма для растормаживания гибкости мышления. Возможно, популярность некоторых коммерческих языковых курсов объясняется именно тем, что за счет простоты и постоянной повторяемости учебного материала они позволяют практически любому человеку достичь погружения в соответствующий поток сознания.
Чтобы совершенствовать языковые способности, необходимо тренировать исполнительные функции мозга и навыки работы с памятью.
Многочисленные исследования показали: люди обладают когнитивными навыками, связанными с исполнительными функциями мозга, которые могут быть развиты в той или иной степени. Эти навыки передаются по наследству. Генетик Наоми Фридман провела эксперимент, в рамках которого задания, требующие применения исполнительных функций, были даны почти трем сотням однополых пар близнецов (разделенных на группы однояйцевых, которые получили от родителей все одинаковые гены, и двуяйцевых, у которых совпадает только половина полученных генов). В итоге она выяснила: почти все различия между навыками отдельных индивидуумов могут быть объяснены наследственностью. Сообщая мне об этом в своем электронном письме, Фридман не преминула заметить, что люди способны совершенствовать исполнительные функции за счет тренировки. Однако их восприимчивость к таким тренировкам заложена на генетическом уровне. Можно назвать это предрасположенностью к развитию пластичности мозга. Рабочая память также поддается тренировкам. Исследователи из Центра изучения иностранных языков при Министерстве обороны США разработали специальный метод «тренировки рабочей памяти», предназначенный для языковых аналитиков, работающих на разведку. Однако проблема в том, что подобные тренировки позволяют добиться лишь незначительного улучшения оперативной памяти. Вы можете с каждым разом показывать все более высокий результат при выполнении одной и той же задачи, но у вас вряд ли получится распространить приобретенный навык на другие области применения.
Чтобы улучшить языковые навыки, вы должны развивать умение чувствовать язык.
Гиперполиглоты говорят, что они «чувствуют язык». В разговоре со мной Грэм Кэнсдейл как-то заметил: «Я вижу, что у некоторых из моих студентов, изучающих арабский, абсолютно отсутствует чувство языка». Мы сидели в его кабинете, и он, вытянув руку, потер подушечки своих пальцев. Это «чувство языка» он назвал «sprachegefuhl» (в буквальном переводе с немецкого – «чувствование языка»). «Для каждого языка, – пояснил он, – это происходит по-своему. Задавая вопрос “как?”, вы тем самым демонстрируете, что не обладаете этим чувством. Ответить на этот вопрос вы можете только сами себе, используя понятные только вам определения».
Вероятно, наилучшим образом эту мысль удалось выразить Ломб Като. Она сказала: «Вы должны ежедневно уделять время ковырянию в иностранном языке».
Частью этого «sprachegefuhl» являются интуитивные ожидания в отношении поведения языка – например, вы знаете, что встретитесь с последовательностью существительных и прилагательных, но в каком порядке они будут следовать друг за другом? Возможно, там есть предлоги или послелоги (как в японском языке, где фраза «на коре молодого дерева» дословно звучит как «молодого дерева коре на»). Внимательный ученик, а гиперполиглот в особенности, работая с языками одного семейства, всегда замечает сходства и различия грамматических конструкций (Эмиль Кребс сказал однажды, что когда кто-то уже знает двадцать пять языков, двадцать шестой дается ему без особых усилий). Приступая к изучению языка, гиперполиглот интересуется: будет ли в этом случае прилагательное ставиться перед существительным или после него? Будет ли род прилагательного изменяться в зависимости от рода существительного, к которому оно относится? Чувство языка связано с интуитивным пониманием его поведения, и один из способов развить в себе это чувство состоит в изучении большого количества языков.
Одно замечание о жестах и речи. Ученые заметили, что даже у монолингв движения рук (а также другие движения) и речь контролируются одной и той же областью мозга. Потирание подушечек пальцев Грэхемом и странное скользящее движение пальцами по черепу, которое продемонстрировал Зиад Фазах во время участия в телепередаче на чилийском телевидении, могут быть не просто привычными жестами. Это может быть связано со стимуляцией определенной части мозга.
Поскольку гиперполиглоты питают особое пристрастие к паттернам, они привязываются к языковым структурам и хорошо запоминают свои встречи с ними. «Я не могу представить свою жизнь без французского – это было бы просто невозможно для меня. Я знаю этот язык всю жизнь, и без него она была бы пустой», – сказал мне Александр. Забывание языков, с которыми он успел познакомиться, из-за нехватки времени на их повторение происходит для него очень болезненно. Гиперполиглоты знают и то, что забыли, – это своего рода метапамять. «Я знаю, какие слова когда-то выучил, но теперь забыл, – сказал мне Грэм Кэнсдейл, когда я посещал его в брюссельском офисе. Он на мгновение задумался. – Например “кролик”. Я точно знаю, что учил арабское слово “кролик”, но, хоть убейте, не помню, как оно звучит. И я точно знаю, что никогда не встречал в арабском слово “крокодил”».
Чтобы достичь успеха в изучении языков, вы должны найти свой клан.
Гиперполиглот находит свой клан и становится его частью. Это может быть некое интернет- сообщество, организующееся в блогах и на форумах. Там они получают уникальную возможность самовыражаться и зарабатывать заслуженное признание от людей, с которыми их связывает любовь к языкам. Одним из таких мест сбора является портал YouTube, где все больше и больше людей выкладывают видеосюжеты о том, как они говорят на нескольких языках (стоит отметить, что при этом нет никакой возможности проверить, действительно ли они свободно владеют языком или повторяют заученный либо записанный на бумажке текст). Такие сообщества хотя и находятся пока на стадии зарождения, но уже быстро растут. Размещенные в сети видеоролики содержат в себе вызов как оппонентам, так и честолюбивым последователям. Заключенный в них месседж звучит вполне понятно: вот вам брошенная перчатка, которую вы должны поднять, чтобы присоединиться к нашему клану.
Наконец, если вы хотите улучшить свои языковые навыки, то независимо от выбранного вами метода обучения старайтесь ему следовать. Или, как выразился Райнер Гэнал: «В определенный момент вам придется смириться с отсутствием быстрого успеха».
В один из дней своего пребывания в Болонье я проходил по улице Малконтенти и заметил нечто необычное для городского пейзажа. Это был синий плот, который каким-то образом оказался в проходящем по городу канале. Обычно такие плоты используют для рафтинга, и на этот раз он был заполнен людьми. Но какой может быть рафтинг по каналу в центре Болоньи?! Темно-коричневые воды канала под названием Молин протекали по узкому городскому каньону. Примерно через двести метров от того места, где я остановился, канал сворачивал за угол и исчезал из поля зрения. Я поспешил вперед, надеясь принять участие в столь необычном городском сплаве. Вскоре я оказался на причале, где, как и остальные пассажиры, получил специальную экипировку, включавшую красный шлем с фонарем, подобный тому, которые носят спелеологи. Я перелез через перила и оказался в компании примерно двух десятков мужчин и женщин, разместившихся на плоту. Перед самым отплытием я заметил, что некоторые женщины смеются, повернув головы в сторону причала. Оказалось, что их веселье было вызвано прибытием парочки припозднившихся пассажиров: молодого человека в джинсах и потрепанной рубашке и девушки с длинными темными волосами, на высоких шпильках и в мини-юбке. У нас даже возникли подозрения, что она может проколоть наш плот своими каблуками или просто потерять равновесие и свалиться за борт. Что ж, каждая
