Прошло какое-то время. И на пороге комнаты Мадлен появилась герцогиня де Луна. Очо оказался совершенно прав, — герцогиня устроила Доминик форменный допрос; но ответы девушки, кажется, удовлетворили первую даму Бланш де Кастиль, и Инес вскоре удалилась.
И снова Дом была наедине со спящей Мадлен. Проснется ли бедняжка? За окном уже начинало сереть… И тут баронесса зашевелилась, застонала — и открыла глаза. Несколько секунд она глядела на Дом непонимающим взглядом; но вот Мадлен вспомнила все, что произошло в коридоре — и вдруг, схватив Доминик за руку, приникла к ней и начала целовать ее, вся сотрясаясь от рыданий.
— Мадлен… Мадлен! — вскричала Дом, пытаясь вырвать свою руку. — Что вы делаете? Перестаньте, умоляю вас!
— Нет, графиня… Вы так добры! Так милосердны! — рыдала несчастная. — Господь да вознаградит вас за вашу великую доброту ко мне! Низкой… грязной… опозоренной… обесчещенной!
— Мадлен, не говорите так! — Говорила Дом, гладя ее по белокурой головке. — Вы ни в чем не виноваты.
— Нет, я виновна! Я не закричала, не позвала на помощь, когда он напал на меня… А потом, после всего, что случилось, — я хотела скрыть свой позор…
Доминик все же удалось отнять у баронессы свою руку. Девушка встала, налила в кубок вина — к счастью, Очо не добрался до бутылки, — и подала напиток Мадлен, которая с жадностью его выпила.
Баронесса перестала рыдать; но ее била крупная дрожь. Дом закутала ее в одеяло и с жалостью смотрела на бледное лицо Мадлен, опухшее от слез.
— Вы, наверное, устали? Вы всю ночь не спали, бедная графиня… И ради кого?.. Ради такой низкой твари, как я!
— Не надо, прошу вас. Вы просто слишком перевозбудились. Я посижу с вами, пока вы не успокоитесь.
— Ах, добрая, великодушная графиня! Если бы вы только могли знать всю правду…
— Так расскажите же мне. Я вижу — вам хочется излить душу. Доверьтесь мне, — ласково сказала Доминик.
— Я доверяю вам целиком и полностью. Как только я увидела вас вчера на приеме у королевы, — я сразу поняла, что вы не такая, как другие придворные дамы. И я, действительно, хочу хоть кому-нибудь все рассказать…
— Поведайте же мне все. Уже близко утро. Я все равно уже не засну.
— Я из бедной, хотя и благородной семьи, — начала баронесса. — Родители мои давно умерли, и меня воспитывала тетка. Но она не любила меня, постоянно напоминала, что приютила у себя только из жалости. Ей удалось, через какие-то связи, добиться для меня должности дамы королевы — и избавиться, таким образом, от меня. Я была рада этому назначению, — оно было почетно, не слишком обременительно и, что самое главное, — у меня появилась надежда выйти замуж, хоть я и была бесприданницей, потому что ее величество любит сосватывать своих дам, и часто дарит нравящимся ей девушкам на свадьбу деньги или земли. Я поступила на службу полгода назад, — и уже появился молодой человек, готовый жениться на мне, красивый и благородный… Но все рухнуло! Месяц назад, когда я возвращалась после ночного дежурства из покоев королевы, — это тоже было на рассвете, — и уже открывала дверь своей комнаты ключом, на меня напали сзади… — Она содрогнулась, вспомнив это. — Он приставил мне кинжал к горлу, прошептал: «Закричишь — убью!» и поволок в комнату. Он бросил меня на кровать на спину, — и я увидела, что он одет во все черное… и что на лице у него черная маска. — Она опять вздрогнула. — Этот кошмар… смогу ли я когда-нибудь забыть его? Он разорвал на мне платье… и нижнюю рубашку… Рубашку он разрезал кинжалом на полосы, и привязал мои руки и ноги к столбикам в изголовье и в изножье кровати. Он завязал мне рот. А потом он разделся и лег на меня … Ах, графиня! Вы так юны и невинны… И я не могу рассказать вам, что сделало со мною это чудовище… Я несколько раз лишалась чувств от боли и ужаса. Но он давал мне нюхать соли. Он хотел, чтобы я была в сознании — и видела, и чувствовала, что он делает со мной.
Доминик сидела и слушала, ни жива ни мертва. Боже, до какой степени гнусности мог дойти тот, кто сделал это с несчастной Мадлен!
— И, главное, — продолжала баронесса, — он делал все это с улыбкой. И какой улыбкой! У меня кровь до сих пор стынет в жилах, когда я вспоминаю ее… Он наслаждался тем, что я была в его власти. Что он мог делать со мной, что ему взбредет в голову.
Дом кивнула. Она слышала о таких мужчинах, — вернее, зверях в мужском обличье. Но чтобы такой зверь обитал здесь, в центре Парижа, да еще в королевском дворце? Это было невероятно!
— И вы думаете, милая Мадлен, что это был герцог де Немюр? Как вы поняли это?
— Я узнала его по глазам, — прошептала баронесса де Гризи. — Только у него, и еще у герцога де Ноайля такие светлые глаза. У него были темные волосы… он был высокого роста и очень силен…
«Да, конечно, это мог быть только де Немюр», — подумала Доминик.
— Что же было дальше, Мадлен?
— Он развязал меня, вытащил изо рта кляп и ушел. Но я была не в силах даже крикнуть, не то что пошевелиться, не могла пойти и смыть с себя оставленные им на мне следы. Когда утром за мною зашли, я сказала, что плохо себя чувствую. Мне предложили позвать врача, но я отказалась. И весь день провела в постели… А потом пришла герцогиня де Луна, сдернула с меня одеяло, в которое я куталась, и все-все увидела. Она позвала да Сильву, и они осмотрели меня. Тогда герцогиня отхлестала меня по щекам. Сказала, что я — мерзкая тварь… шлюха… Я пыталась все ей объяснить. Но она мне не поверила. Сказала, что я сама привела в свою комнату мужчину и отдалась ему…
— Ненавижу эту женщину! — процедила Доминик.
— А потом Инес де Луна пришла ко мне с ее величеством. И королева спросила меня, как все произошло. Она была на удивление ласкова со мной, в отличие от герцогини. И я все рассказала. Королева спросила: кого я подозреваю? И я сказала, что, мне кажется, это был герцог де Немюр. Я очень боялась, что ее величество закричит на меня… скажет, что я лгу… или тоже ударит, как герцогиня. Потому что де Немюр — ее кузен и дядя короля. И обвинить его в таком страшном преступлении, не имея никаких доказательств, было чересчур смело… Но королева сказала мне: мадемуазель де Гризи, я знаю, что вы говорите правду. Вы — не первая жертва герцога де Немюра…
Тайна герцога была близка к разгадке! Доминик почувствовала это, и сердце ее взволнованно забилось. Как ей хотелось узнать все!
— Ах, Мадлен… Что еще сказала вам королева?
— Это страшный секрет, графиня. И я обещала молчать о нем.
— Раз обещали — не говорите ничего, — разочарованно промолвила девушка.
— Но мы с вами подруги, — поколебавшись, сказала баронесса. — И, я уверена, вы никому ничего не расскажете.
— Клянусь вам в этом жизнью, Мадлен!
…И баронесса начала говорить. И, по мере того, как она рассказывала, глаза Доминик распахивались все больше от изумления и ужаса…
— Известно ли вам, мадемуазель де Гризи, — спросила Бланш де Кастиль, — что мой кузен герцог де Немюр когда-то был помолвлен?
— Я что-то слышала об этом, ваше величество, — отвечала Мадлен.
— Он привез свою невесту из Кастилии. Ее звали Эстефания де Варгас; она была сиротою, дочерью кастильского графа. Это было восемь лет назад, когда герцогу только минуло двадцать лет. Эстефания была красивая и веселая девушка. И герцог был в нее пылко влюблен.
Все это произошло в Фонтене, замке доньи Санчи, моей родной тетки, — продолжала Бланш. — Она была очень рада, что ее единственный сын нашел себе невесту. Уже вовсю шли приготовления к свадьбе. За пять дней до венчания был устроен маскарад. Были приглашены родственники, друзья и соседи семейства; веселье продолжалось за полночь. В два часа ночи все легли. А в три часа ночи донья Санча услыхала страшный вопль и звук падения. Она подбежала к окну своей комнаты — и увидела внизу, на камнях, свою будущую невестку… Несчастная девушка разбилась насмерть. Она упала из окна своей спальни.
Крик услышали многие гости. Но первым к телу Эстефании выбежал де Немюр. Он перевернул свою
