Он повернулся и пошел прочь. Доминик растерянно смотрела ему вслед. Подскакали охотники, король, королева. Они поздравляли графиню де Руссильон с удачной охотой. А она сжимала в руке вуаль и думала — неужели он ради этого клочка ткани лазал на дерево?
В это сложно было поверить. Но это было так. И этот знак внимания де Немюра насторожил и даже напугал Доминик. Она незаметно отъехала от толпы охотников — и уже хотела выкинуть вуаль… Но вдруг девушку охватило странное желание поднести ее к лицу. Оно было настолько сильным, что не на шутку изумило Доминик. Что это с нею? Как могло ей это только взбрести в голову? Дом смяла тонкую ткань и бросила ее в кусты, чувствуя себя почти преступницей. Рауль же ничего не сказал ей о поступке своего кузена, но всю обратную дорогу он был очень мрачен.
…В ту ночь Доминик приснился странный и страшный сон. Она лежит совершенно обнаженная на кровати в комнате своих сестричек, в ночь после своей свадьбой с Черной Розой. Он не уехал в Каркассон, и должен прийти к ней. Она любит его и ждет. За окном полная луна, она освещает спальню своим призрачным светом.
Скрипит дверь — и Он входит. Он одет в черное, и на лице его черная маска. Доминик пугается — он ли это? Почему он в маске? Но он улыбается — и она узнает его ослепительную улыбку. Конечно, это Рауль!
Он подходит к кровати. Дом вся дрожит от предчувствия. В голове ее проносятся слова Черной Розы, подслушанные ею когда-то — о том, как он будет любить свою молодую жену. Сердце Доминик бешено стучит. Он садится в изножье постели, и она видит, как наклоняется вниз его темная голова… Вот сейчас, сейчас он начнет целовать кончики пальцев ее ног — как говорил… Она замирает в сладком предвкушении.
Но вдруг он грубо хватает ее ноги, разводит их широко в стороны и мгновенно привязывает их к столбикам кровати. Прежде чем она успевает опомниться, — он уже оказывается сверху и, так же грубо схватив ее за руки, привязывает ее запястья к столбикам в изголовье. Теперь Доминик лежит как распятая, обнаженная и совершенно беспомощная. Она вдруг с ужасом понимает — что это не он, не ее Рауль, а де Немюр!.. Она ошиблась… и позволила этому монстру войти в свою спальню! О, что с нею сейчас произойдет?..
Его улыбка превращается в волчий оскал. Дьявольская улыбка! Он шарит руками по ее телу… Доминик извивается под ним… Но он слишком тяжел. Она ничего не может сделать!
Он начинает целовать ее грудь… живот… шею… но его поцелуи больше похожи на укусы, они причиняют ей боль. Она вскрикивает. Но ему это, похоже, только нравится, и он впивается зубами в ее трепещущее тело… Как больно! Но вот он поднимает голову и приближает свое лицо к ее лицу. Доминик в нестерпимом ужасе видит его светлые глаза в прорезях черной маски. Они почти белые… как тогда, когда де Немюр разъярился, слушая баронессу де Гризи. О, что сейчас будет?..
…Но вдруг его как будто кто-то сбрасывает с постели. Затем путы, связывающие руки и ноги девушки, ослабевают и спадают. Доминик приподнимает голову, — и видит своего избавителя. Как странно, — он тоже весь в черном… и на нем тоже черная маска! Но, раз он освободил ее, — конечно, это Рауль! Он садится на кровать. Она, вся дрожа, обнимает его и прижимается к его широкой груди. «Рауль, — шепчет она, — ты спас меня! Мой любимый! Мой единственный!»
Но он отстраняется, — и Доминик видит, что он молча качает головой. Она в недоумении. Она вновь хочет обнять его… Но он снова отодвигается. И вдруг он протягивает ей руку — и при лунном свете она видит на его ладони какой-то маленький сверкающий предмет. Что это?..
Доминик осторожно берет ЭТО… И сразу же узнает. Это флакон с рубиновой пробкой. Тот самый, который она когда-то нашла в комнате сестричек около ванны, а потом, ночью, выбросила в окно, в ров. Дом поднимает глаза на человека в маске, — он знаком показывает ей, чтобы она открыла флакончик. Но ей почему-то страшно сделать это. Но она преодолевает этот страх, и вот ее пальцы тянут рубиновую пробку. Флакон открывается… И густой волнующий чувственный аромат наполняет ее ноздри.
Тут Доминик вскрикнула — и проснулась. Сердце ее колотилось где-то у горла. Она была вся мокрая, как мышь. Но самое ужасное было не то, что девушка увидела во сне… А то, что она вспомнила!
Тот вечер в музыкальной комнате, когда де Немюр наклонился, чтобы взять у нее лютню… Его волосы были так близко от лица Доминик. Тогда она почувствовала НЕЧТО… Это был аромат, легкий, едва уловимый аромат, исходивший от его волос! Тот же запах, что и из флакона в комнате Черной Розы!
И ее вуаль… Она была на груди де Немюра. Он достал ее из-за пазухи. И теперь Доминик поняла, ПОЧЕМУ она хотела поднести вуаль к своему лицу. От нее тоже шел этот аромат!
Дом вдруг начало трясти. Прошло четыре года, четыре долгих года с тех пор, как она открывала драгоценный флакончик в комнате сестричек. Этого аромата она больше нигде не встречала, не ощущала его. Но забыть его она не могла! Она могла забыть голос Черной Розы… Его походку… Его фигуру… Его улыбку… Но не этот чувственный волшебный запах! Этот запах был неразрывно связан в ее памяти лишь с одним человеком — и этот человек был ее мужем! Но Рауль… От него этого аромата не исходило ни разу. Этот запах не принадлежал Раулю! Как же так?
А де Немюр… де Немюр не мог быть Черной Розой! «Он сидел в тюрьме, как раз в то время, когда шли Альбигойские войны. Все эти четыре с половиной года!»
Но это обстоятельство не успокоило в этот раз Доминик. Наоборот — ее заколотило еще больше.
«А вдруг… а вдруг он не сидел в это время в тюрьме? Вдруг он был на войне? Тогда и маску можно объяснить… Да, все думали, что он в заточении — а он был на войне!» Зубы девушки начали выбивать дробь. Де Немюр!.. Насильник… Убийца собственной невесты — Черная Роза?.. Уж не снится ли ей еще один кошмар?
«И он правша! И он дрался за Снежинку! И этот аромат… Боже, помоги мне! Я схожу с ума!»
Она глубоко вздохнула. «Надо прийти в себя. Привести в порядок чувства. Расставить все по местам.»
И вдруг она вскрикнула от радости. Ведь есть еще одно, ГЛАВНОЕ доказательство! Кольцо! «Кольцо находится у моего мужа, настоящего мужа! Если оно у Рауля, — то я вычеркну из памяти де Немюра! Забуду об этом монстре, как будто его и на свете никогда не было!»
24. Рауль размышляет
Рауль де Ноайль стоял у окна в своем дворце на улице Жуайез и читал письмо, из-за которого его разбудил дворецкий ни свет ни заря, в десять часов утра. Но письмо от королевы Франции подождать не могло, и Раулю пришлось, чертыхаясь, вылезти из постели и вскрыть послание. Ничего особенно нового он не ожидал прочесть… и так оно и оказалось. Бланш была в ярости из-за неудавшейся игры с де Немюром, и в этой неудаче винила королева, конечно, герцога де Ноайля. А разве Рауль был виноват, что Робер разгадал часть их плана?
И все это время, с тех пор, как де Немюр дал Розамонде обещание, кузен Рауля почти ни разу не выдал своих чувств, хранил на лице непроницаемое равнодушно-спокойное выражение, был так сдержан и хладнокровен?
Робер выдал себя всего один раз, — в тот день, когда Рауль и Доминик вошли в залу для приемов рука об руку и объявили о своей помолвке их величествам и всему двору. Только в ту минуту Рауль увидел, как его спокойный надменный кузен побледнел как полотно, как сверкнули его светло-серые глаза… Как судорожно сжались в кулаки руки… С такой силой, что потом Рауль заметил кровь на ладонях де Немюра, — так вонзились в них ногти Робера.
Да, то был миг торжества — и Рауля, и королевы! Но де Немюр вновь обрел хладнокровие, и с тех пор не давал двоим заговорщикам повода насмехаться над ним.
И теперь Бланш бесилась. Ей казалось, что Рауль плохо дразнит кузена. «Где же ваша страстность? — брызгала ядом королева. — Или вы всю ее, без остатка, извели на меня? Графиня — ваша невеста! А вы ведете себя, как безусый юнец, щенок, никогда не прикасавшийся к женщине. Поцелуйте ее. Прижмите к себе. Покажите де Немюру, что вы — ее господин и повелитель. Заставьте его ревновать! Любой ценой!»
