Однако не представляю, что вам от меня нужно.
— Скорее всего, вы уже догадались о цели моего визита, — едва заметно усмехнулся Халед.
— Предположим. Но прошу вас озвучить.
— Вы знаете, что произошло вчера?
— Разумеется, — помрачнел понтифик. — Но если вы хотите, чтобы я объяснил, то я не смогу — мы еще не до конца понимаем, что происходит.
— Кое-что, наоборот, смогу объяснить вам я, — взгляд координатора стал жестким.
— Вот как?.. — задумчиво посмотрел на него Папа. — Что ж, я с удовольствием вас выслушаю.
— Вы знаете о появлении так называемых ясноглазых детей?
— Знаю. И они вызывают у Церкви сильную озабоченность. Слишком отличаются от обычных детей, более того, убедить их в чем-либо просто невозможно. Мы изучаем данную проблему с самого момента ее возникновения.
— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул Халед, пододвинув к собеседнику тонкую папку. — Но вы, вероятно, не в курсе, что ясноглазые — физиологически не люди. Ознакомьтесь с этими данными.
Папа некоторое время исподлобья смотрел на него, словно решал что-то важное для себя, а затем придвинул папку, открыл и стал внимательно изучать содержащиеся в ней документы.
— Информация точна? — глухо спросил он через пять минут.
— Более чем, — заверил координатор. — Было проведено множество экспериментов и тестов.
— А их становится все больше… — задумчиво констатировал понтифик.
— Как вы поняли, — снова заговорил Халед, — я координатор всех действий, касающихся этой проблемы. В мировом масштабе. Но главное сейчас не сами ясноглазые, а их помощники, ключи и замки?, как они сами себя называют.
— И чем же они опасны? — недоверчиво поинтересовался Папа.
— Чем?.. — осклабился Халед. — А вы помните содрогание мира перед тем, что утворили байкеры?
— Да, — сразу насторожился понтифик. — Вы знаете причину?
— Знаю, — уверенно подтвердил координатор. — В момент, когда ключ и замо?к встречаются, и происходит все это безобразие. Сами они называют данное действие открытием замка.
— Открытием замка?.. — задумчиво переспросил Папа, от его щек медленно отлила кровь.
— Именно, — несколько язвительно ответил Халед. — Вот только мой аналитик предположил, что это нечто иное.
— Что?!
— Срывание печатей. Тех самых семи печатей…
Понтифика словно ударили под дых, его руки затряслись, лицо исказилось и побелело, он отшатнулся и вжался в спинку кресла. Однако спустя несколько минут сумел взять себя в руки и едва слышно произнес:
— Я боялся, что это именно так… Но не хотел верить, до последнего надеялся, что… Было немало грозных знаков и предсказаний, но мы боялись верить…
— Каких знаков?! — едва не подпрыгнул Халед.
— У нас, да и не только у нас, в других конфессиях тоже, есть несколько по-настоящему святых вещей, — печально начал понтифик. — Недавно православный патриарх сообщил мне, что чудотворная икона плачет кровавыми слезами… Ее на всякий случай обследовали от и до. И никто не сумел объяснить откуда на ней берутся капли крови! Плащаница, бережно хранимая нами, распалась в пыль. Копье, которым был заколот Христос, за сутки превратилось в труху. Примерно то же произошло почти со всеми святыми вещами…
— Проклятье! — выдохнул координатор. — Только этого не хватало! Но ладно. Я хотел спросить ваше мнение, Ваше Святейшество, об исходе байкеров. Вы знаете, что они уезжали в черные туманные воронки в небе по какому-то странному светящемуся пути. Что это может быть?
— Пока не знаю, — покачал головой Папа. — Но есть одно страшное предположение. Вы не замечали еще чего-нибудь выбивающегося из ряда вон? Не исчезали ли неизвестно куда необычные люди?..
— Не думаю, что это так важно в свете происходящего, — небрежно пожал плечами Халед, — но мой русский коллега полковник Новицкий сегодня сообщил, что исчезают разные неформалы — ролевики, барды, уличные художники и прочая мелкая шваль. Причем, они уходят в золотой туман и растворяются в нем. Попытки последовать за ними не увенчались успехом. Преследующих выбрасывало обратно, что сопровождалось сильным ментальным ударом. Большинство после этого пришлось лечить от нервного стресса и…
Он не успел договорить, с изумлением уставившись на лицо понтифика — оно просто почернело, в глазах появился неприкрытый ужас, губы задрожали.
— Что с вами, Ваше Святейшество?..
— Только не это… — с болью в голосе простонал тот. — Господи, смилуйся над нами, грешными… — Прости нас… Не надо так страшно… Господи…
Он принялся раскачиваться со стороны в сторону, схватившись руками за голову.
— Ваше Святейшество, да что происходит?! — потребовал объяснений Халед. — Что вас так напугало?!
— Что?.. — поднял на него наполненный отчаянием взгляд понтифик. — А то, что вы рассказали. Видимо, вы не понимаете, что это значит…
— Да какая разница, если все эти ничтожества куда-то уйдут?! — с недоумением воскликнул координатор. — Их и полпроцента-то не наберется!
— Не наберется, — подтвердил Папа. — И это самая большая беда нашего мира. Как ни странно, но именно эти люди в последние десятилетия стали хранителями остатков человеческой доброты. Именно они стояли между нами, забывшими обо всем ради личной выгоды, и Апокалипсисом. Сами подумайте, что нас ждет, если Господь начал уводить их отсюда…
— Я думал, что указанную роль должна выполнять Церковь… — возразил не поверивший в такую, по его мнению, чушь Халед.
— Когда-то так и было, — грустно вздохнул понтифик. — Но мы что-то утеряли, что-то невидимое, и сменили приоритеты, перестав быть хранителями Божьей Искры в людях. Мало кто из церковных иерархов понимает это, а мы, те, кто понимает, ничего сделать уже не может. Пытаемся, но не можем…
Он на мгновение замолчал, затем добавил:
— А теперь, боюсь, уже поздно. Раз начали срывать печати, то…
— Но это можно остановить! — подался вперед координатор. — Ключи и замки — всего лишь люди, они смертны! Да и ясноглазые тоже смертны, — зловеще добавил он. — Принц Фейсал из Саудовской Аравии в этом сегодня убедился.
— Вы думаете, таким образом можно предотвратить Божий Суд?.. — язвительно поинтересовался Папа. — Так или иначе, он состоится. Мы, похоже, обречены — слишком много натворили, исчерпали Его терпение. А ведь сколько пророков приходило, и все говорили об одном…
— И о чем же они говорили? — недоверчиво хмыкнул Халед.
— Быть добрее и чище. Не гнаться за богатством. Да вы сами знаете все это, незачем повторять.
— И все же, что можно предпринять, по вашему мнению, чтобы предотвратить худшее?
— Пожалуй, на этот вопрос отвечу вам не я, — вздохнул понтифик. — У нас есть человек, занимающийся примерно тем же, что и вы. Кардинал Джинелли.
— Я слышал о нем, — уважительно наклонил голову координатор. — Судя по отзывам, отличный профессионал.
Папа поднял трубку старинного телефона, стоящего на столе, и по-итальянски бросил в нее несколько слов. Не прошло и пяти минут, как дверь Библиотеки отворилось, и внутрь мягкой походкой охотящегося хищника вошел сухощавый пожилой человек в алой кардинальской мантии и круглой шапочке. Халед хмыкнул про себя, изучая его аскетичное лицо — похоже, понтифик заранее знал, о чем пойдет речь, и кардинал находился где-то неподалеку, ожидая вызова.
— Мне нужно повторять все сказанное, или вы слышали? — с любопытством спросил он.
— Не нужно, — коротко ответил кардинал.
