предложить куда больше серебра.
Мы допускаем, что в какой-то мере тут сказалось красноречие, которым полгода назад Константин обворожил правителей Переяславля Рязанского.
Однако если брать в целом, то, думается, это еще один случай, когда летописи доверять не стоит. Скорее всего, Константин оказался первым, кто сделал им подобное приглашение, вот и все.
Нам же остается только порадоваться за ожского князя: на голом месте в один день Константин приобрел, согласно дошедшим до нашего времени спискам, триста двадцать семь хорошо обученных и опытных в боях дружинников.
Тем самым он одним махом выбился в число наиболее сильных в военном отношении владетелей в Рязанском княжестве.
К сожалению, неизвестно, сколько он на самом деле платил варягам, поскольку не можем же мы верить Пимену, утверждающему, что они практически ничего не получали за службу.
Скорее уж тут ближе к истине Филарет, уверявший, что Константин осыпал их золотом. Разумеется, князь не платил столько гривен, как указано в его летописи, но нет сомнений, что выложить пришлось немало.
Однако в любом случае, как бы ни велика была плата, впоследствии она окупилась сторицей, причем в самое ближайшее время.
Глава 6
То, что таила память
Мудр, кто знает нужное, а не многое.
Все произошло внезапно и до пошлости просто. Раздался какой-то щелчок в мозгу, и Константин внезапно вспомнил все, что должно случиться в ближайшие несколько суток.
Еще вчера он ничего не знал о тех событиях, которые ожидали его в ближайшие дни.
Он даже не подозревал о них.
Более того, он как-то особо и не задумывался над тем, как вести себя на предстоящей встрече рязанских князей близ Исад, что именно будет на ней обсуждаться, какие вопросы и проблемы будут решать, какова его собственная позиция, в конце концов.
Словно затмение нашло.
Напротив, он даже досадливо отмахивался от непрошеных мыслей, считая, что ничего особенного на ней не решится, иначе он, достаточно хорошо знающий историю Рязанского княжества, это обязательно помнил бы.
Вот тысяча двести семнадцатый год — это да. Что именно должно было случиться в следующем году, он тоже не помнил, но просто так дата не осела бы в мозгу.
Однако и об этом он тоже не переживал — успеется, вспомнится.
К тому же значительные события неожиданно и вдруг не случаются, да и время позволяло не спешить — как-никак целый год или как минимум полгода у него есть.
Тем не менее соображения о том, что ему надо как следует подготовиться уже к нынешней встрече, да и к своему предстоящему выступлению на ней, приходили ему на ум неоднократно, и он каждый раз соглашался с ними, но все время этому что-то мешало.
Вдобавок наряду с этими мыслями приходили и другие, тоже весьма логичные и убедительные.
Сейчас-то он кто? Да не более чем подручный брата Глеба.
Одно лишь название — удельный князь, а каков его удел, если разобраться? Один городок Ожск чего стоит. Разве такой убогой может быть столица настоящего княжества?! Да на него глянуть разок — и плеваться хочется.
Те же укрепления у стен давным-давно обветшали. Невзирая на неустанные заботы прибывшего наконец Ратьши, они и сейчас, даже подновленные, выглядели плачевно.
Да что говорить, заношенной рубахе никакие заплаты не помогут. Заново же все возводить не на что — разве что ограбить всех остальных бояр, да и то навряд ли хватит.
А уж про размеры Ожска и вовсе говорить стыдно — метров триста в длину, да еще меньше в ширину. Какой уж тут авторитет!
К тому же и совсем недавнее его поведение — точнее сказать, не его, а бывшего владельца этого тела, но об этом никто не знает, — тоже радости не навевало.
Какое может быть уважение к алкоголику, бабнику и психопату? И кто его после такого будет слушать, не говоря уж о том, чтобы прислушиваться?!
Правда, последнее он уже изрядно подправил и подчистил во время зимнего свидания с некоторыми из своих родных и двоюродных братьев в Переяславле Рязанском, но возвести Константина на достаточно солидный уровень, подтвердить, что он настоящий князь, могла только крепкая, мощная дружина, да еще вооруженная Минькиными новинками.
Только тогда предстоящее свидание всех князей Рязанской земли имело шансы стать первым шагом на пути их объединения в единый крепкий союз. Убедить же в его необходимости всех своих братанов, по мнению Константина, было тяжело, но вполне возможно.
Расчет был прост. Не удастся припугнуть страшным врагом, который движется на Русь, — не беда. Прислушаются, если показать собственную мощь.
Пусть дружина остается все равно небольшой, всего чуть более пяти сотен, но слаженной. К тому же к тому времени, согласно расчетам Константина, его орлы как раз должны были вернуться с победой и добычей из мордовских лесов.
А если к этому добавить еще и изготовленные арбалеты да парочку-троечку гранат, сразу продемонстрировав их действие, то и вовсе хорошо получится. Во всяком случае, убедительно.
Разумеется, многие согласятся на этот союз с неохотою, можно сказать, что вынужденно, затаив обиду и питая в душе скрытую неприязнь, но это неважно. Зато потом, через год, от силы через два, все бы уяснили, что, оказывается, дело-то выгодное.
В первую очередь слились бы воедино их военные силы и финансы, ну а кроме того, быстрым ходом пошло бы строительство хорошо защищенных городов, обнесенных прочными каменными стенами. Удалось бы обуздать половцев, установить прочные дипломатические контакты с ближайшими соседями и так далее.
Правда, к сожалению, изготовить это секретное оружие в большом количестве, чтобы на предстоящей встрече не пришлось лукавить, утверждая, будто у него этих самых гранат и арбалетов в достатке, не получалось.
Даже с опытными образцами для демонстрации, и то…
Увы, но Мудрила так и не довел до ума арбалеты, а рисковать Константин не собирался. Неумолимый закон подлости гласил, что при демонстрации пружина непременно лопнет. А раз так, то вместо восторгов и восхищения будут только насмешки.
Плевать на них, но авторитет ожского князя от этого не только не повысится, но напротив — упадет.
Да и кособокая доменная печь тоже выдала чугун далеко не высшего качества, если это вообще был чугун. Во всяком случае, Минька так и не смог объяснить, откуда на отливках почти сразу после их остывания появились всякие трещинки. Правда, не у всех. За ту дюжину, которая была вручена Константину, Минька поручился, что они не подведут и уж шарахнут так шарахнут.
Одно хорошо. Юный изобретатель, трудившийся вместе с помощниками на протяжении последнего
