Может быть, и вправду больна?
Тогда зачем позавчера приходил Володя Дулин? О чем они шушукались за закрытой дверью и почему Надин ничего не рассказала о разговоре подруге?
Расстроить боится?
Или в глазах упасть?..
От Наденьки всего можно ожидать — не получилось что-то с расследованием в «Мельниково», сидит сейчас в комнате, в одиночку стыд переживает…
Эх, незадача… Надин гордячка страшная! Такая может себя изнутри совсем заесть и не заметить.
Как бы помочь подруге? Как выманить на улицу, заставить прогуляться?..
На третий день затворничества Надежды Прохоровны Софья Тихоновна постучала в ее комнатную дверь:
— Наденька, я в магазин собираюсь. Может быть, со мной пройдешься?
— Я занята, — ответила Надин из-за двери и даже не вышла проводить, посовещаться относительно покупок.
Жена профессора Савельева проявила нетипичную настойчивость. Вошла в комнату: подруга сидела перед ноутбуком, сощурив пока не слишком уставшие глаза, изучала какую-то статью.
— Наденька, — решительно сказала Софья Тихоновна, — скажи мне, что происходит? Почему ты сидишь взаперти и никуда не выходишь?
— Да приболела что-то, — неловко соврала подружка, и собеседница почувствовала эту фальшь:
— Нет. Ты не больна.
Никогда ранее Софья Тихоновна не позволяла себе лезть в чужую жизнь с такой настойчивостью. Надежда Прохоровна удивленно передвинула очки на лоб, пристально поглядела на сурово сомкнувшую губы и брови Софочку…
— Сонь, я правда не здорова. Оклемаюсь — сходим в магазин.
Подруги поиграли в гляделки секунд пятнадцать. Первой отвела глаза тишайшая жена профессора. Смутилась, признала право подруги на непонятную скрытность, на нежелание открыть правду, и вышла из комнаты.
Надежда Прохоровна тоже чувствовала себя неловко. Никогда ранее она не отфутболивала Софочку враньем, никогда не изобретала каких-то хворей… Софья этого не заслужила.
Тактичная и умная бывшая библиотекарша прежде не позволяла себе обвинять кого-то во лжи. Да еще в глаза. Сегодня, видать, припекло.
Надежда Прохоровна тягуче вздохнула: а что делать?! как поступить?!
Признаться, что начальник
Или то же самое своими словами вывалить?..
Да Софе после этих слов придется неотложку вызывать!
Она дамочка чувствительная, не чета суровой крановщице Надежде Губкиной, у нее ножки вмиг подкосятся, сердечко зашалит. И так без нитроглицерина на улицу не ходит…
Надежда Прохоровна повздыхала немного и вернулась к переводной статье английского психиатра о причинах появления убийц-серийщиков в современных мегаполисах. Интересно шельма излагал! Витиевато, научно, а понятно…
Но как только за подругой с негромким хлопком закрылась входная дверь, оставила компьютер и поскакала запирать дверь на цепочку.
Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.
После тесного общения с дверными засовами решила заварить себе чайку. Пошла на кухню, налила воды в любимый эмалированный чайник со свистком, поставила на газ…
В прихожей разродился трелью телефон на тумбочке.
Надежда Прохоровна сходила за трубочкой, возвращаясь на кухню, бросила в нее «алло»…
— Надежда Прохоровна Губкина? — затараторил картавый женский голосок.
— Ага, — сказала баба Надя.
— Ой, как здорово, что я вас застала! — обрадовалась собеседница и продолжила воодушевленно: — Здравствуйте! Это Тамара Павловна, медсестра из поликлиники!
— Здравствуй, Тамарочка, — опознала тут же бабушка Губкина картавый голос медсестрички из кабинета участкового терапевта.
— Надежда Прохоровна, вы когда флюорографию проходили?!
— Дак… — растерялась баба Надя, — в позапрошлом месяце…
— А за ответом приходили?!
— Так да…
В трубке повисла тягучая пауза, за время которой у бабы Нади почему-то в нехорошем предчувствии сжалось сердце. Голос Томы зазвучал сдержанно:
— Тут, знаете ли, какое дело… Бумажки перепутали… Вы чужой ответ получили… Павлова Сергея Ивановича пятьдесят второго года рождения…
И снова пауза.
— Дак что там не так-то, Тома?! — рассердилась на бестолковку баба Надя.
— Вам бы это… к нам прийти, Надежда Прохоровна. Римма Анатольевна вас без очереди примет… Сейчас. Мы, как всегда, в сорок восьмом кабинете.
Голос бестолковой Томы звучал уже совсем трагически. Надежда Прохоровна пожамкала помертвевшими губами, сглотнула возникший в горле комок…
— Тамар… там что-то
— Придите к Римме Анатольевне, она вам все объяснит, — отговорилась медсестричка, отослав вопрос к участковому врачу.
Ноги Надежды Прохоровны слегка обмякли, за спиной пронзительно свистнул чайник, бабушка схватилась рукой за стол.
Кошмар из снов любой старушки. Звонит телефон, поднимаешь трубку, а оттуда: «Вам надо в поликлинику зайти или лучше
Бог мой, какую тяжесть придется пережить родным и близким!
Родных у бабы Нади не осталось, последняя сестра семь лет назад в Питере скончалась… Все ляжет на плечи соседей-домочадцев… Софы, Вадика, Алеши, Насти…
Простите, дорогие!
Надежда Прохоровна смахнула скупую слезу со щеки, выключила газ под чайником, пошла собираться.
И даже мысли не возникло — дождаться Софу, попросить поддержки: сама в поликлинику доплетусь, и главное —
Надела шапку, обула сапоги, шарф кое-как на шею намотала…
Ватные пальцы с трудом справились с привычной работой. Голова кружилась так, что в зеркале себя не видела.
От ощущения разрушившегося мира мутился разум, перед глазами сновали картинки: железная утка в заботливой Софочкиной руке, больничные пилюли в горсти у Настеньки… Алеша несет на руках ослабевшее, истаявшее старушечье тело до ванной…
Могила под еловыми лапами — сон в руку. Не зря Василий приходил —
Надежда Прохоровна невнимательно отодвинула Марка Аврелия с половичка у порога, вышла из квартиры на площадку. Царапая ключами замочные скважины, еле-еле заперла замки, сделала два шага и… дальше не смогла. Прижалась спиной к стене, продышалась немного…
«Вася, Вася, скоро уж я. Жаль, не дождалась детишек Насти и Алеши… Жаль, не успела навестить твою могилку, сестру Матрену попроведать, деревне в чистом поле поклон передать…»
