Глава 2
Мистер Майер был как всегда точен. Он появился в небольшом пакистанском городке без десяти десять утра. Городок был настолько мал, что его можно было смело назвать кишлаком. В городе — одно- и двухэтажные дома из глины, много зелени. Типичный восточный населенный пункт.
Чувствовалось, что Майер хорошо знает городок. Он уверенно сворачивал в узкие, с двух сторон зажатые высокими дувалами проулки и ровно в десять остановил свой голубой «мерседес» у больших деревянных ворот.
Он не стал подавать сигнала, потому что видел, как засуетились двое охранников. Один исчез в калитке, и через полминуты массивные ворота с большими металлическими набалдашниками распахнулись. Охранник сделал жест: въезжай, мол.
Майер надавил на акселератор, и мощный двигатель легко внес машину в просторный двор. Узкая дорожка вела вглубь густых деревьев. В зеркало Майер видел, как охранники поспешно закрыли ворота. Он сделал два крутых поворота и остановил машину у небольшого двухэтажного здания. Широкие стеклянные двери охранял по-восточному одетый автоматчик.
«АК-47», — привычно отметил про себя Майер систему оружия и, хлопнув негромко дверкой, направился к дверям, которые услужливо открывал охранник.
В большом, украшенном светлым мрамором, зале Майера встретил высокий афганец. Он был худощав, подтянут, темный костюм был сшит неплохим мастером. Поздоровались, по местному обычаю протягивая друг другу обе руки. Прикоснулись щеками, обменялись обязательными в таких случаях вопросами о здоровье друг друга и только после этого поднялись на второй этаж.
Устроились в мягких низких креслах. Между ними — журнальный столик, на нем — зеленый чай. Майер прекрасно знал обычаи Востока и занялся чаем. Хозяин подарил гостю вежливую улыбку, внимательно присматривался к нему. Майер здесь уже третий раз и успел немного изучить этого лет тридцати пяти — сорока командира крупного отряда моджахедов. Он, наверное, недавно вернулся с гор: загорелый, худой, скуп на слова.
Рахматулло, так звали командира, потянулся к небольшому фарфоровому чайнику и как бы невзначай спросил:
— Господин Майер, вас только офицеры интересуют?
— Желательно, но если у вас есть и солдаты, то мне надо увидеть каждого из них, поговорить. Мне необходимо знать, где они учились, какая у них специальность… — после небольшой паузы добавил: — Ведь я за каждого большие деньги плачу. Сами понимаете, не из собственного кармана. С меня тоже отчет требуют.
— У нас есть три русских солдата и офицер, — Рахматулло сделал многозначительную паузу: — Но об офицере и одном солдате мы почти завершили переговоры с фирмой. Они предлагают нам хорошую цену и партию оружия.
— А где остальные солдаты?
— Завтра привезут. О них мы еще ни с кем не говорили.
— А офицер и солдат, которых вы уже, будем считать, продали, у вас находятся?
— Да, пока у нас. Через два дня прибудет представитель фирмы для окончательного решения вопроса.
— Уважаемый Рахматулло, — гость налил в свою чашку чай, — я — бизнесмен и уважаю близких по духу людей. Причем я редко ошибаюсь в людях и рад, что судьба свела меня с вами. Вы человек дела и слова. Скажите, я могу быть с вами откровенным и рассчитывать на дружеское, честное отношение с вашей стороны?
— Аллаху было угодно, чтобы наши пути скрестились. Мы знаем о высокой репутации вашей фирмы, поэтому вы, господин Майер, пользуетесь среди наших руководителей большим доверием и уважением. Вы можете быть уверены в моем честном сотрудничестве, — Рахматулло сделал небольшую паузу и козырнул своей осведомленностью: — Кто знает, может быть, бывая в Карачи, Кувейте или, скажем, в Иордании или Ливане, мне придется когда-нибудь обратиться в ваши представительства.
Афганец явно демонстрировал хорошую осведомленность о фирме, которую представлял Майер. Это сразу же понял гость и, не мешкая, ответил тем же:
— Мы всегда будем рады вас видеть, господин Рахматулло. Я, конечно, тоже часто бываю, скажем, в Карачи и нередко проезжаю мимо вашего дома у голубой мечети. Пусть Аллах ниспошлёт всем вашим шестерым детям и их матери здоровье и счастье. Да не погаснет очаг в вашем доме.
Майер видел: удар нанесен в цель. Как ни старался Рахматулло сохранить восточное спокойствие на лице, не смог этого сделать. Даже руки его стали подрагивать. Он улыбнулся:
— Я вижу, ваша фирма владеет не только экономической информацией.
— Это естественно, уважаемый Рахматулло, экономику всегда определяют люди, — Майер потянулся к своему тоненькому кейсу. Достал три небольших красивых футлярчика и протянул их хозяину:
— Здесь скромные сувениры для матерей ваших детей.
Майер уже не один год жил на Востоке и знал, что здесь в разговоре с мужчиной нельзя упоминать о его женах и их именах. А если надо что-то сказать, то говорить следует не иначе как «сестра» или «мать ваших детей».
По очереди раскрыв футляры, Рахматулло не смог скрыть своего восторга. Еще бы! В каждом лежали бриллиантовые серьги в золотой оправе.
— Сделано на Западе?
— Да, во Франции. Мне приятно, что они вам понравились.
— Прекрасные вещицы. Спасибо, господин Майер, мне, скромному командиру, все время проводящему в горах и боях, таких ценностей никогда не купить.
Майер хорошо знал, что Рахматулло очень богатый человек, но говорить об этом не стал и, подыгрывая ему, небрежно махнул рукой:
— Мне доставляет удовольствие сделать вам приятное. Примите эти украшения как знак моего уважения к вам.
— Благодарю вас, господин.
Майер знал и о жадности Рахматулло, поэтому на щедрый подарок и сделал ставку.
Рахматулло тоже был неглупым человеком и понимал, что европеец зря не будет делать роскошных подарков, и за улыбками благодарности скрывал нетерпение, стараясь понять, чего гость хочет.
Майер словно раздумывал:
— Значит, офицера и одного солдата вы, будем считать, уже продали. Если не секрет, уважаемый Рахматулло, то кому? Кто вам так щедро платит за этих русских?
Рахматулло простодушно ответил:
— Поверьте, господин Майер, я не знаю, кого представляет тот человек. Для нас, бедных воинов ислама, сейчас немаловажную роль играют деньги. Мы ведь ведем тяжелую войну за освобождение Афганистана от неверных, и нам очень многое нужно. Кстати, цены на оружие сейчас опять подскочили.
— Что поделаешь, война во все времена недешево стоила, — Майер отхлебнул из чашки и неожиданно спросил: — Уважаемый Рахматулло, а не могли бы вы дать мне возможность побеседовать с пленными? Обещаю, я не буду их склонять к бегству или действиям, направленным против вас. Мне просто интересно познать их психологию. Я ведь, кроме того, что коммерсант, еще и скромный журналист, и, кто знает, может, когда-нибудь придется писать о нынешних временах.
— Я не возражаю, но у нас нет переводчиков. Они все четверо сейчас с несколькими группами моего отряда в Афганистане.
— Я постараюсь обойтись без переводчика. Поверьте, я не забываю хороших дел и всегда стараюсь платить тем же.
— Хорошо. Их сюда привести?
— Пожалуй, не стоит. Лучше, если меня проведут к ним. Как я понимаю, таким образом мы уменьшаем опасность побега?
