– Прости меня, Кирюша. Я должна идти. Нельзя останавливаться, никогда нельзя останавливаться. Прощай.
– Прощай, Аннушка.
Набрав в грудь побольше воздуха, девочка шагнула в темноту…
Падению не было конца. Похоже, ему предстояло длиться целую вечность, и, смирившись с этим обстоятельством, Аннушка рискнула открыть глаза. Однако на самом деле она никуда не падала, а спокойно стояла посреди ярко-синего луга, под переливавшимся всеми цветами радуги перламутровым небом. После зловещих предостережений Кирюши, после стены мрака мир, в который она попала, казался фантастически прекрасным и безмятежным. Хотелось верить, что это конец всех неприятностей, хотя подспудно Аннушка понимала – это только начало пути в бездну.
– Говорил же я – остерегайся ловушек! Но меня как всегда не послушали!
Рядом с Аннушкой стоял одетый в нелепый, украшенный бубенцами наряд Шут. Девочку здорово раздражало все, что было связано с волшебными картами Таро и ее ролью Хранительницы, однако появление знакомого лица обрадовало.
– Как я рада…
– Не могу сказать того же. Хранительница, оказавшаяся в западне, – скверный поворот сюжета.
– Я не Хранительница – это во-первых, а во-вторых – из каждого тупика есть выход.
Шут состроил уморительную гримасу, а потом неожиданно встал на руки и пару раз обошел оторопевшую Аннушку.
– Думаешь, если ушла от Кирюшеньки, то приблизилась к свободе? – Он вновь стал на ноги, звякнул бубенчиками. – Ты все дальше и дальше уходишь от реальности. Впереди отважную путешественницу ждет немало интересного, но если бы я был человеком, то предпочел бы умереть, чем целую вечность бродить в мире кошмарного бреда.
– Но что же мне делать?
– Не знаю. Я всего лишь Шут, а еще меня называют Дураком. Нашла себе советчика!
Помахав Аннушке рукой, он бодро зашагал по синему лугу, напевая старинную, забытую еще в Средневековье песенку. Расстроенная девочка устремилась следом:
– Подожди! Мне твердят, что я не слабее Кеммы, что я могу распоряжаться самой Судьбой, но пока ничего такого не получается…
– У Кеммы есть знания. Она всю свою сознательную жизнь посвятила постижению божественной мудрости, – бросил на ходу Шут. – А ты – невежда.
– Ладно, я согласна пойти в колдовскую школу, учить уроки и все такое. Только скажи, как отсюда выбраться!
– Поздно спохватилась, голубушка. Здесь не учатся, а пожинают плоды своего невежества.
Они шагали по оранжевой дорожке, приближаясь к раскинувшейся под открытым небом картинной галерее. Впереди замаячили гигантские полотна в позолоченных рамах, некогда потрясшие воображение попавшего сюда в одном из своих снов Чижика-Пыжика.
– Значит, здесь создается будущее?
– Точнее, корректируются людские судьбы.
– А нельзя ли мне здесь немного пошуровать, чтобы выбраться отсюда?
– Нельзя. – Лицо Шута стало суровым. – Распоряжаться Судьбой нельзя. Долг Хранительницы в том и состоит, чтобы не позволять авантюристам, вроде Кеммы, вмешиваться в ход событий. Хранительница лишь однажды делает расклад, определяя путь своей преемницы.
– Бред какой-то! Я хочу вылезти из этой дыры!
– Только слово жрицы Тота может освободить тебя, но вряд ли она захочет отпускать на свободу своего главного врага.
Расстроенная, Аннушка шагала мимо картин, совершенно не обращая на них внимания. Сопровождавший ее Шут неожиданно остановился возле пустой рамы, за которой виднелась довольно странная композиция: на лугу возвышалась колесница, запряженная двумя сфинксами – черным и белым. А в самой колеснице, словно сошедший с картинки в учебнике истории, находился богато одетый человек со скипетром в одной руке и мечом – в другой.
– Арканы, не определяющие будущее человека, являются ему в виде картин, а те, что становятся трехмерными, имеют самое прямое отношение к его судьбе. Отвлекись от раздумий, Хранительница, и посмотри на один из символов собственного будущего.
– И что из этого следует? – без особого энтузиазма поинтересовалась Аннушка, которую все время тревожила какая-то нечеткая, плохо сформулированная, но очень важная мысль.
– «Колесница» символизирует преодоление серьезных препятствий и достижение победы своими силами, порой даже вопреки воле Рока.
– Следовательно, у меня нет причин для меланхолии? Все будет о’кей?
– Как сказать… При неблагоприятном раскладе «Колесница» указывает на то, что ты переоцениваешь свои силы, а твои начинания могут завершиться весьма плачевно. Этот аркан может означать как победу, так и поражение, все зависит от того, какие именно младшие арканы его окружают.
– Ясно. Я всегда считала гадания шарлатанством.
Шут даже дар речи потерял, ошалело затряс головой, а бубенчики на его колпаке зазвенели громко и возмущенно, словно ругая столь непочтительно настроенную Аннушку.
– И это говорит Хранительница! – после того, как бубенцы немного успокоились, проговорил Шут. – Я таю в воздухе от возмущения…
– Таешь?! – Смутная догадка обрела четкость, сердце Аннушки забилось громко и учащенно, надежда рассеяла черный мрак отчаяния. – Ты же появлялся в нашем мире! Я помню! Значит, отсюда все-таки есть выход?!
– Отсюда можно выбраться максимум на полчаса. Да и то во время такой прогулочки все время чувствуешь себя мячиком на резинке. Немного зазеваешься – и ты уже отдыхаешь на синей травке…
– Ты бы мог вывести меня?
– Пожалуй… Но зачем тебе эти полчаса свободы? Проститься со своим миром?
– Закончить кое-какие дела.
Глаза девочки сияли. Сейчас она совсем не напоминала прежнюю Аннушку – застенчивую, неуклюжую, робкую. Опасность преобразила ее, сделала совсем другим человеком – решительным и отчаянным. Шут как-то странно, искоса посмотрел на нее, почесал затылок.
– Ладно, попробуем. Только имей в виду, второго шанса не будет, во всяком случае, в ближайшее время. Или управишься за тридцать минут, или придется ждать еще сутки, копить силы для следующего перехода. Ясно?
– Вполне.
– Куда бы ты хотела перенестись?
– В свою спальню.
– Закрой глаза, расслабься, а старый Шут немного поколдует. Может, когда все получится, ты станешь относиться к нам, картам Таро, с должным уважением. Но помни – полчаса, ни минутой больше…
Колдовство получилось каким-то незаметным: едва девочка закрыла глаза, как ощутила легкий толчок, а под ее ногами вместо упругой синий травы оказался привычный паркет. Теперь она боялась только одного – что, если Кемма захватила с собой заколдованные рисунки, при помощи которых намеревалась шантажировать ее? Тогда бы Аннушкин план провалился, и краткое возвращение в реальный мир не дало бы абсолютно ничего. К счастью, листок с портретом Чижика по-прежнему лежал на письменном столе. Понимая, что каждая секунда на счету, обрадованная Аннушка схватила его, намереваясь со всех ног рвануть в гостиную, где находилась нарисованная Александра Георгиевна, но тут же почувствовала странную тяжесть во всем теле. Шут оказался прав – невидимые цепи сковывали девочку, затягивали в тот иллюзорный мир, которому она теперь принадлежала. Преодолевая сопротивление, Аннушка все же как могла быстро ринулась в соседнюю комнату.
У нее было двадцать семь минут, может быть, даже чуть меньше. За это время Аннушке предстояло надежно спрятать бесценные рисунки, внутри которых томились беспомощные живые люди. Еще находясь на синем лугу, девочка прикинула возможный план своих действий, но прекрасно понимала, что в
