– Понял.
Ёрко ответила еле слышно, Шмитт – тревожным голосом. Я медленно вошел в комнату, Шмитт и Асуна – следом за мной.
Два бывших члена гильдии «Золотое яблоко», не видевшиеся, предположительно, уже давно, лишь молча смотрели друг на друга.
Ёрко и Шмитт раньше были согильдийцами, однако теперь между ними была разница где-то уровней двадцать. Разумеется, выше уровень был у Шмитта – он ведь принадлежал к гильдии Проходчиков. Однако, насколько я мог судить, сильный копейщик был напряжен куда больше, чем Ёрко.
Да, и первой раскрыла рот тоже Ёрко.
– …Сколько лет, сколько зим, Шмитт.
И она улыбнулась. Шмитт закусил губу и ответил хриплым голосом:
– …Угу. Я думал, мы вообще больше не увидимся. Можно я сяду?
Ёрко кивнула, и запакованная в железо туша, бряцая доспехами, подошла к одному из диванчиков. Сдается мне, сидеть в таком наряде не очень удобно, но снимать доспехи Шмитт явно не собирался.
Я закрыл входную дверь, убедился, что она заперта, и встал к востоку от того места, где сидела эти парочка. Асуна встала напротив.
Для Ёрко мы заказали самый роскошный номер, ведь мы рассчитывали, что ей придется оставаться здесь несколько дней; так что в комнате было просторно, даже когда в ней находились четверо. В северной стене была входная дверь, в западной – дверь, ведущая в спальню. В южной и восточной стенах по окну.
Южное окно было открыто, сквозь него свободно влетал весенний закатный ветерок. Разумеется, окно защищено системой: даже когда оно открыто, влезть в него никто не сможет. Поскольку это здание было заметно выше окружающих, через щели между белыми занавесками можно было видеть панораму жилой зоны, окрашенную в сиреневые тона.
Шум улицы, врывающийся вместе с ветром, почти заглушил негромкий голос Ёрко, когда она сказала:
– Шмитт, я слышала, ты теперь в Альянсе Священного Дракона? Это просто потрясающе. Альянс Священного Дракона ведь считается элитной гильдией Проходчиков, да?
Я чувствовал, что похвала Ёрко была искренней, однако морщинки возле бровей Шмитта стали глубже. Низким голосом он произнес:
– Что ты имеешь в виду? Что это слишком неестественно?
От столь внезапного и прямого ответа я нахмурился, но Ёрко он, похоже, ничуть не смутил.
– Как ты можешь так думать? Я просто хочу сказать, что после распада гильдии ты очень старался прокачаться. Я и Кейнс – мы сдались, потому что нам было слишком трудно, так что ты по сравнению с нами просто супер.
Ёрко движением головы откинула назад свои темно-синие волосы – те упали ей на плечи – и снова улыбнулась.
Ёрко была экипирована не столь нелепо, по самое не могу, как Шмитт, но тоже изрядно приоделась. Платье из плотной материи, кожаный нагрудник плюс бархатная фиолетовая туника. На плечи она набросила шаль; в общем, хотя это все, конечно, не шло ни в какое сравнение с металлическими доспехами, такое количество одежды все же обеспечивало ей приличную прибавку к защите. Сейчас она казалась довольно спокойной, но в душе наверняка испытывала чувство тревоги.
Шмитт вдруг не смог совладать с нервами; он подался вперед и выкрикнул:
– Забудь уже, что со мной происходило! Сейчас я о другом… Кейнс… я хочу спросить насчет него.
Внезапно его голос стал звучать глухо.
– Почему его убили именно сейчас? Он… забрал кольцо? Это он убил лидера ЗоЯ?
Я сразу понял, что «ЗоЯ» – это сокращенное название гильдии «Золотое яблоко». И, судя по этим словам Шмитта, он не имел никакого отношения ни к случаю с кольцом, ни к убийству в безопасной зоне. Если все это была игра, то он великолепный актер.
Когда Ёрко услышала его бормотание, ее выражение лица наконец изменилось. Продолжая улыбаться, она посмотрела Шмитту прямо в глаза и ответила:
– Невозможно. И я, и Кейнс – мы оба глубоко уважали лидера. Мы были против продажи потому, что считали более разумным воспользоваться им для повышения боевой эффективности гильдии, чем продать за коллы. Думаю, сейчас и она считала бы так же.
– Я… я тоже так думал. Не забывай, я тоже был против продажи кольца. И вообще… кто решил, что у тех, кто был против, был мотив его украсть? Это те, кто хотели продать… те, кто хотели получить деньги – кто-то из них мог решить забрать себе всю выручку от продажи!
Правой рукой в металлической перчатке он ударил себя по колену, затем обхватил голову руками.
– Но… почему Гримлок хотел убить его даже сейчас… он что, хочет убить нас троих, всех, кто был против продажи кольца? Нас с тобой он тоже убьет?
…Это совершенно не похоже на игру. На мой взгляд, на лице Шмитта сейчас написаны искренняя тревога и страх.
Ёрко, которая, в отличие от Шмитта, сохраняла спокойствие, ответила:
– Мы еще не можем быть уверены, что Кейнс погиб от рук Гримлока. Может, кто-то еще из членов гильдии попросил его сделать то копье… а может… – она перевела пустой взгляд на стол возле диванчиков и прошептала: – Может, это лидер мстит. Обычные игроки ведь не могут убивать в безопасной зоне.
– Чт-…
Здоровяк разинул рот и тяжело задышал. Даже мне от этих ее слов стало малость страшновато.
Тупо глядя на улыбающуюся Ёрко, Шмитт произнес:
– Но ведь ты только что сказала, что Кейнс не брал кольца…
Ёрко ответила не сразу; сначала она поднялась и сделала шаг вправо.
– Вчера ночью я совсем не спала. Я всю ночь думала. Конечно, лидера убил кто-то конкретный из гильдии, но вообще-то это сделали мы все. Когда это кольцо появилось, вовсе не нужно было никакого голосования. Мы могли просто следовать приказам лидера. Да нет, мы просто должны были отдать кольцо ей. Она была сильнейшей из нас всех, она лучше всех смогла бы им воспользоваться. Однако мы все поддались жадности, никто такого не предложил. Все твердили, что когда-нибудь ЗоЯ присоединится к Проходчикам, но на самом деле о гильдии никто не думал. Каждый хотел, чтобы он сам, лично, стал сильнее.
После столь длинной речи Ёрко оперлась поясницей о раму южного окна.
Сделав движение, будто собирается сесть на подоконник, она продолжила:
– Только один человек предложил отдать кольцо лидеру – только Гримлок-сан. Он победил свою жадность, он думал об усилении гильдии. Вот почему он стал таким и мстит теперь нам, кто не сумел отказаться от своих желаний, и у него есть полное право мстить за лидера…
Комната вдруг погрузилась в молчание, лишь холодный вечерний ветер задувал с улицы.
Потом раздалось еле слышное металлическое позвякивание. Это дрожал Шмитт в своих тяжелых доспехах. Лицо закаленного в боях элитного игрока побелело, он забормотал, точно в трансе:
– …Не валяй дурака. Прекрати валять дурака. Сейчас… прошло уже полгода… почему сейчас…
Дзынь! С этим звуком он резко выпрямился и выпалил:
– ПОЧЕМУ ТЫ ТАК СПОКОЙНА, ЁРКО? ТЫ ТАК СТАРАЛАСЬ ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ! КАК ТЫ МОЖЕШЬ ПОЗВОЛИТЬ УБИТЬ СЕБЯ КАКИМ-ТО НЕПОНЯТНЫМ СПОСОБОМ?
Шмитт, Асуна и я – мы все трое смотрели на Ёрко.
Девушка, кажущаяся сейчас какой-то прозрачной, устремила взгляд куда-то в пространство, обдумывая, как ответить на слова Шмитта.
Вскоре ее губы приоткрылись – похоже, она собиралась что-то сказать – но тут –
Бамм! По комнате вдруг разнесся низкий звук. Глаза Ёрко выпучились, рот распахнулся.
Ее стройное тело закачалось. Она с усилием шагнула вперед, пошатнулась, ее закрутило, она уцепилась рукой за оконную раму.
Сильный порыв ветра вдруг отбросил ее длинные волосы, спадавшие на спину.
И я увидел нечто невероятное.
