— А кто же еще!
Он потащил Роксану за собой к самой стене, чтобы стражники сверху ее не увидели. На этот раз он не спрашивал, зачем она пошла за ними. Он был так рад ее видеть! Хотя облегчение на ее лице напомнило ему на мгновение о Резе и о ее печали.
— Пока мы ничего больше не можем здесь сделать, — прошептал он ей. — Скажи, ты знала, что Коптемаз — желанный гость во Дворце Ночи?
— Коптемаз?!
— Да. Дурная новость. Поезжай назад в Омбру и позаботься о Йехане и Брианне. А я отыщу Черного Принца и расскажу ему об этом кукушкином отродье.
— И где ты собираешься его искать? — Роксана улыбнулась, как будто видела его растерянное лицо. — Хочешь, я отведу тебя к нему?
— Ты?
— Да.
Наверху перекликались стражники. Роксана притянула Сажерука ближе к стене.
— Принц отлично заботится о Пестром Народе, — сказала она. — И ты догадываешься, наверное, что золото, которое он тратит на калек и стариков, на вдов и сирот, он добывает не одними фокусами на ярмарках. Его люди — ловкие браконьеры и гроза сборщиков налогов, у них есть укрытия по всей Чаще, где нередко прячут раненых и больных… Но Крапива не желает иметь дела с разбойниками, кикимора тоже, а большинству цирюльников разбойники не доверяют. Поэтому они приходят ко мне. Я не боюсь Чащи, я бывала в самых темных ее закоулках. Раны, нанесенные стрелой, переломанные кости, злой кашель — все это я умею лечить, и Принц мне доверяет. Для него я всегда оставалась женой Сажерука, даже когда была замужем за другим. Может быть, он был прав.
— В самом деле? — переспросил Сажерук и вздрогнул.
В темноте послышалось покашливание.
— Не ты ли говорил, что мы должны уйти отсюда до восхода солнца? — В голосе Фарида звучал упрек.
Феи и огонь! Он совсем забыл о мальчике. А ведь Фарид прав. До рассвета уже недалеко, а тень крепостных стен Змееглава, безусловно, не лучшее место для разговоров об умерших мужьях.
— Ладно. Поймай куницу! — прошептал Сажерук во тьму. — Но не смей больше пугать меня до полусмерти, ясно? А то я больше не разрешу тебе становиться невидимым!
63
БАРСУЧЬЯ НОРА
— Ах, Сара! Это совсем как в сказке!
— Это и есть сказка, — сказала Сара. — Все — сказка! Ты — сказка… я — сказка. Мисс Минчин — тоже сказка.
Фарид шел в темноте за Сажеруком и Роксаной, и лицо у него было мрачнее, чем небо над ними. Ему больно было оставлять Мегги в крепости, как бы разумно это ни было. А теперь еще Роксана увязалась за ними. Хотя приходилось признать, что она знает, куда идет. Очень скоро они добрались до первого пристанища, надежно скрытого в колючих кустах. Но там никого не оказалось. Во втором они обнаружили двоих мужчин, которые тут же вытащили ножи и заткнули их обратно за пояс лишь после довольно долгой беседы с Роксаной. Они, похоже, чувствовали присутствие Сажерука и Фарида, хотя и не могли их видеть. К счастью, Роксана когда-то вылечила одного из них от опасной язвы, и он в конце концов поведал ей, где найти Черного Принца.
«Барсучья нора». Дважды до Фарида донеслись эти слова.
— Это их главное укрытие, — коротко пояснила Роксана. — Мы будем там к рассвету. Но они предупредили меня, что на дороге полным-полно солдат.
С этого момента Фариду время от времени казалось, что он слышит вдали бряцание оружия, лошадиное фырканье, голоса, топот марширующих ног, — но, может быть, все это ему мерещилось. Вскоре первые лучи солнца пробились сквозь сплетение листьев, и тела Сажерука и Фарида постепенно стали проступать в воздухе, как отражения на темной воде. Хорошо было наконец видеть собственные руки и ноги и снова посмотреть на Сажерука. Хотя он шел рядом с Роксаной.
Время от времени Фарид ловил на себе ее внимательный взгляд, словно она все ищет в его смуглом лице сходства с Сажеруком. У себя в усадьбе она раз-другой спросила его о матери. Фариду очень хотелось рассказать ей, что мать у него была принцесса, намного красивее, чем Роксана, и Сажерук так ее любил, что десять лет не отходил от нее, пока она не умерла, оставив ему лишь темнокожего, черноглазого сына, который следует за отцом по пятам, как тень. Но, во-первых, эта история не сходилась с его возрастом, а во-вторых, он слишком хорошо представлял себе бешенство Сажерука, если бы Роксана начала допрашивать его об этой истории. Поэтому Фарид в конце концов ответил просто, что его мать умерла. Вероятно, так оно и есть. Если Роксана такая дура, что думает, будто Сажерук вернулся к ней только потому, что потерял другую женщину… пусть думает. Каждый взгляд, который бросал на нее Сажерук, переполнял ревностью сердце Фарида. Что, если Сажерук останется с ней насовсем, в ее усадьбе с душистыми грядками? Что, если Сажерук не захочет больше бродить по ярмаркам, а будет все только сидеть рядом с ней, целовать ее и смеяться? Он и сейчас уже проводил за этим занятием слишком много времени, забывая и об огне, и о Фариде.
Лес становился все гуще, и Дворец Ночи уже начинал казаться страшным сном, как вдруг их окружила добрая дюжина мужчин — вооруженных мужчин, одетых в лохмотья. Они возникли между деревьев так бесшумно, что даже Сажерук ничего не услышал. Выхватив ножи и мечи, мужчины мрачно уставились на две еще почти прозрачные фигуры.
— Эй, Хват, ты что, не узнал меня? — спросила Роксана, подходя к одному из них. — Как твои пальцы?
Лицо Хвата просветлело. Это был здоровенный парень со шрамом на шее.
— А, это ты, Травяная Колдунья! — хмыкнул он. — Ну конечно! Что это ты бродишь по лесу в такую рань? И что это с тобой за призраки?
— Мы не призраки. Мы ищем Черного Принца.
Когда Сажерук стал рядом с Роксаной, все ножи нацелились на него.
— Это еще что? — прикрикнула Роксана на мужчин. — Посмотрите на его лицо. Вы что, не слыхали про Огненного Танцора? Принц напустит на вас своего медведя, когда узнает, что вы ему угрожали.
Разбойники сдвинули головы, беспокойно вглядываясь в покрытое шрамами лицо Сажерука.
— Три шрама, бледных, как паутина, — пробормотал Хват. — Да, мы все о нем слышали, но только в песнях…
— А кто сказал, что в песнях поют неправду?
Сажерук дохнул в утреннюю прохладу и зашептал огненные слова, пока пламя не поглотило пар его дыхания. Разбойники отпрянули и уставились на него, словно убедившись окончательно, что перед ними призрак. А Сажерук захватил воздуху в обе горсти и выжал из них огонь с таким видом, как будто ничего легче и быть не может. А потом, нагнувшись, остудил ладони о мокрую от росы траву.
— Видали? — Хват посмотрел на своих товарищей. — Так Принц всегда и рассказывал: он ловит огонь, как кролика, и разговаривает с ним, как с любимой девушкой.
Разбойники окружили их плотным кольцом. Фарид, идя между ними, с тревогой вглядывался в их лица. Они напоминали ему картины из прежней его жизни, из мира, о котором он не любил вспоминать, и
